Хроники разведки: Эпоха холодной войны. 1945-1991 годы - Бондаренко Александр Юльевич

В декабре 1948 года Сахаровскому было присвоено звание полковника, а в 1951 году он был награждён орденом Красной Звезды.

В ноябре 1951 года правительство приняло решение об объединении внешней разведки и внешней контрразведки под руководством Министерства госбезопасности и создании за границей единых резидентур. Комитет информации при МИДе СССР перестал существовать. Внешняя разведка стала Первым главным управлением Министерства государственной безопасности СССР.

Во второй половине 1951 года «Макс» с помощью Центра провёл работу по созданию новых опорных точек разведки в Западной Европе. Одна из них была открыта в Швейцарии, куда по рекомендации Григулевича был переброшен из Буэнос-Айреса «Бланко» (оперативный псевдоним соратника Григулевича Аугусто Сесара Атенсио Переса. – А. Б.). Манёвр этот был своевременным: военная контрразведка Перона настойчиво искала членов «советской разведывательной организации» и её неуловимого «хефе», считая, что он продолжает действовать в Аргентине. У Центра не было уверенности в том, что кто-то из прежней сети «Артура» не проболтается, не привлечёт к «Бланко» внимание спецслужб. Учитывалось также, что разведывательный потенциал аргентинца полностью не использован. Как агент-нелегал он был способен на большее.

В 1952 году из Аргентины прибыла в Швейцарию семейная пара с двумя детьми. Глава семьи – Аугусто-Сесар Атенсио объяснил иммиграционным властям свой приезд намерением изучать французский язык на курсах при Лозаннском университете.

Вслед за Даллесом к становлению и развитию БОБ (Берлинская оперативная база. – А. Б.) изрядно приложил руку ещё один будущий директор ЦРУ – Ричард Хелмс. С декабря 1954 по июль 1959 года (как раз к очередному возвращению Короткова в Берлин) это учреждение «семейства бобовых» возглавлял Кинг Харви. Его сменил Дэвид Мёрфи. (Короткову было доподлинно известно о двух слабостях американца: пристрастии к алкоголю и оружию. Впрочем, это никак не сказывалось на его деловой хватке.) Мёрфи пробыл шефом шпионской базы до августа 1961 года, то есть до возведения стены. К этому времени разведывательные центры, различные подрывные организации, конспиративные квартиры исчислялись сотнями. По числу разведчиков всех стран на душу населения Западный Берлин далеко превзошёл ранее державшую по этому показателю абсолютное первенство Женеву.

Создалась беспрецедентная ситуация: на протяжении пятнадцати с лишним лет западные разведчики, а также эмиссары многочисленных эмигрантских организаций могли беспрепятственно проникать на территорию Восточного Берлина, а отсюда в любой насёленный пункт Германской Демократической Республики, а также и в другие страны тогдашнего социалистического лагеря.

До возведения стены границы между восточным и западным секторами Берлина были чисто номинальными. Жители трёхмиллионного города свободно перемещались из одного сектора в другой. Это же относилось и к военнослужащим оккупационных держав. С одной лишь разницей: советским солдатам и офицерам, гражданским служащим и членам их семей строго запрещалось появляться в Западном Берлине.

В 1951 году при участии Судоплатова органам государственной безопасности удалось нейтрализовать направленного на Украину для активизации антисоветского подпольного движения начальника службы безопасности ОУН Мирона Матвиейко.

После смерти Шухевича и нейтрализации Матвиейко движение сопротивления в Западной Украине пошло на убыль и вскоре затихло.

В то время дипломатические отношения между Италией и Коста-Рикой поддерживались в неполном объёме. Итальянский посол в Сан-Хосе был, а вот интересы Коста-Рики в Италии были представлены на уровне консула. Чтобы упрочить своё положение в Риме, «Макс» с санкции Центра предпринял шаги по переходу на дипломатическую службу Коста-Рики. Впервые на такую возможность намекнул Теодоро сам Фигерес: он хотел отблагодарить своего римского друга за оказанные услуги.

Перспектива использования «коста-риканской дипломатической крыши» приятно будоражила Григулевича. Он был так уверен в назначении, что за несколько месяцев до него сшил себе фрак. В разговорах с Лаурой на эту тему часто шутил, «признавался», что согласился на пост исключительно из карьерных соображений, поскольку личность президента Улате симпатий у него не вызывала. Мнение своё Иосиф основывал на оценках знакомых костариканцев: Улате – человек со слабым характером, очень внушаем и к должности президента подготовлен плохо. К тому же ходят упорные слухи, что Улате «обожает красивых юношей». Конечно, вполне может быть, что политические противники пытались таким образом скомпрометировать президента. Но слухи на пустом месте не рождаются…

До 1950 года Коста-Рика имела в Европе только одно полноценное посольство – во Франции. В других странах действовали генеральные, почётные и просто консулы, жившие «за свой счёт». В казне небольшого государства не было средств на содержание дипломатов за границей. В начале 1951 года МИД Коста-Рики учредил ещё одно посольство – в Испании, причём посол Антонио Фасио «совместительствовал» в этом же качестве в Англии и Италии.

В июне 1951 года Фасио вручил верительные грамоты чрезвычайного и полномочного посла президенту Италии Луиджи Эйнауди. Фасио представил президенту Теодоро Б. Кастро и направил ноту в МИД о его назначении исполняющим обязанности поверенного в делах. Вскоре Кастро получит из Сан-Хосе дипломатический паспорт первого секретаря и на его автомашину прикрепят дипломатический номер. В официальном справочнике МИД Италии о членах дипкорпуса, который обновлялся каждые полгода, появится имя Теодоро Б. Кастро.

С августа 1944 года Блейк стал сотрудником английской разведки.

В октябре 1948 года назначен резидентом СИС в Сеуле. Весной 1951 года добровольно, по идейным соображениям, установил связь с советской внешней разведкой. По возвращении в Лондон в 1953 году был назначен на руководящий пост в центральном аппарате английской разведки. На протяжении длительного времени от Блейка поступали исключительно ценные документальные материалы о деятельности спецслужб и военного министерства Англии.

Его информация о прокладке американцами тоннеля к линиям связи штаба советских войск в ГДР позволила Центру использовать этот канал для дезинформации противника.

<Существует и другая версия: чтобы исключить расшифровку агента, никакой дезинформации через этот канал не передавалось.>

Побег Бёрджесса вместе с Маклином поставил под угрозу работу самого Филби.

Ведь теперь, тщательно изучая биографию Кима, контрразведка каждый раз будет сталкиваться с фамилией Бёрджесса: совместная учеба в Кембридже, когда у них обоих были прокоммунистические взгляды; причастность Бёрджесса к поступлению Кима на работу в английскую разведку; поездка Бёрджесса в 1948 году в гости к Киму в Стамбул, где он в то время был резидентом СИС, и, наконец, проживание Бёрджесса в Вашингтоне на квартире у Филби.

В создавшейся обстановке Центр разработал для Филби личный план нелегального выезда из США в случае неблагоприятного развития событий. Однако, поблагодарив Центр за заботу, Филби однозначно решил для себя, что будет бороться до конца.

Тем временем, продолжая работать в Вашингтоне, Филби получил из Лондона телеграмму, в которой его попросили прокомментировать факт бегства Бёрджесса вместе с Маклином и объяснить мотивы такого поступка.