Изменщик! Я преодолею боль - Карина Истец
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Кажется, Бог все-таки есть. Он дал мне знак — знакомый заливистый смех. И мне не просто показалось. Нет. Этот голос я узнаю из тысячи. Он принадлежит Марине. Не верю своему счастью. Сколько мы не виделись… И тут такой подарок судьбы! Замираю, как хищник, который надеется скрыть свое присутствие. Вижу, что рядом с ней крутится какой-то тип. Показушник. Старается впечатление на турниках произвести. Наверняка уже строит планы, как бы в нее присунуть поскорей. А эта наивная дура глаз от него не отводит… Впрочем, может, она просто пытается отвлечься? Забыться, как я, чтобы отдохнуть от испытываемой ею боли?
План сам рождается в моей голове. Я прослежу за Мариной. Узнаю, где она живет. И сделаю все правильно. Так, как в прошлый раз. Мы будем вместе. Мы будем счастливы.
Глава семнадцатая
Марина.
Он стоит на пороге моей квартиры. Не дает мне закрыть входную дверь. Дышит мне в лицо перегаром и нагло ухмыляется. И как же я так потеряла бдительность? Почему не заметила, как позади меня крадется Никита? Я в бешестве. И на себя, и на него. Но у меня есть оправдание. Все те два года, что мы были вместе, он был адекватным! Он не нарушал моих личных границ. И всегда уважал мое твердое "нет". Но сейчас… Сейчас передо мной не тот человек, которого я знала. Мне очень накричать на него, пригрозить чем-нибудь…Да даже полицией, например, но я очень боюсь спровоцировать его. Отступаю на пару шагов назад. Мне очень хочется увеличить дистанцию между нами. Но я понимаю, что бежать мне некуда. Разве что в окно.
— Ну вот я тебя и нашел, — зловеще улыбается Никита, и я понимаю, что ничего хорошего мне от этой встречи ждать не стоит, — Ну, любимая, как поживаешь? Что у тебя нового? Почему на сообщения не отвечаешь?
Голова отчаянно ищет способы как можно потянуть время. Я пытаюсь рассчитать, через сколько Дима завершит свою тренировку. Он живет этажом выше. И если услышит странные звуки, раздающиеся из моей квартиры, то точно не пройдет мимо…
— Мне нужно было время, — как можно спокойнее отвечаю я, но внутри меня всю трясет. Никита кажется невменяемым. И я даже не представляю, что именно может стать для него спусковым крючком, — Я была очень расстроена произошедшем.
— А теперь? Не очень расстроена?
Провоцирует меня. Чертов манипулятор. Но нужно держать себя в руках. Моне тоже страшно. Она чувствует угрозу для своей хозяйки. Пытается меня защитить. Огородить от нежелаемого гостя. Начинает тявкать и прыгает вокруг ноги Никиты. Его это бесит. Все произошедшее я вижу словно в замедленной съемке. Никита размахивается и со всей дури пинает мою Мону. Она отлетает к углу стены и спиной ударяется о него. Кажется, я слышу хруст и едва уловимый писк. Не верю. Просто не верю в то, что произошло. Это страшный сон. Этого не может быть на самом деле! Кидаюсь к ней. Падаю на колени. Беру на руки. Целую и глажу, будто моя нежность может хоть как-то ей помочь. Но она не реагирует. Неужели…?
— Мона! Мона! — с моих губ срывается отчаянный крик, — Радость моя маленькая. Солнышко мое. Моя смелая защитница. Прости меня. Прости меня, пожалуйста!
К глазам подступают слезы. Я клялась себе сделать жизнь этого существа сказкой. Прямо в тот момент, когда сотрудник приюта рассказывал мне, с какой жестокостью и несправедливостью ей пришлось столкнуться. Я видела в ней отражение себя. И мне почему-то казалось, что по мере роста ее довольства — счастливее становлюсь и я. И что же теперь? Я ее не уберегла. Я не заметила Никиту, не успела закрыть перед ним дверь, не додумалась взять Мону на руки…
— Пошел прочь, пьяница неадекватный! — срываюсь я на крик, — Ты, мразь, убил мою собаку! Пошел вон! И чтобы глаза мои больше тебя не видели! Убийца! Бесчеловечный убийца! Убирайся!
Прилив ярости делает меня смелее. Да и чего мне теперь бояться? Самое страшное уже произошло. По моей вине невинное создание теперь лежит без дыхания. А вот была бы я решительнее… была бы я наглее… Поднимаюсь на ноги. Иду к полке, на которой лежит мой мобильник. Никита преграждает мне дорогу, хватает меня за руки, скручивает, совершенно лишив возможности двигаться.
— Все-таки расстроена, — продолжает ухмыляться он, — Ну ничего страшного. Я точно знаю, как тебя порадовать!
Одной рукой он меня держит. Второй начинает поглаживать мои ягодицы. Больной ублюдок! Я кричу. Я плачу. Я посылаю ему всевозможные проклятия. Но, кажется, мое отчаяние только его забавляет.
— Тебе просто нужно время, — продолжает ухмыляться он, расстегивая мой ремень, — Так закрой глаза и постарайся расслабиться. А я сделаю все, чтобы моя любимая девочка получила удовольствие. И если уж так хочется, то вместо меня можешь представить то чучело на турниках, от которого ты глаз не отрывала.
Когда-то его бархатный голос возбуждал меня. Когда-то я таяла от его настойчивых прикосновений. Но теперь… Теперь я желаю, чтоб он сдох. Это не человек. Это монстр! Беспринципное и бесчувственное чудовище в теле человека!
— Никита, хватит, не смей! Я не прощу тебя! Никогда не прощу! — всхлипываю я, — Я засажу тебя в тюрьму! Я придушу тебя! Собственными руками придушу!
— Я тоже тебя люблю, — шепчет он меня на ухо. Его ловкие пальцы, рассправившись с ремнем, полезли мне в трусы. Мне плевать. Плевать на все, что теперь со мною происходит. Перед глазами я все еще вижу Мону, которая бьется спиною об угол. Мне становится дурно. Кислорода не хватает. Голова кружится. Сознание покидает меня и последнее, что я слышу, это голос Димы…
Не знаю, сколько я пробыла без сознания. Но за окнами уже темно. Я лежу на своей кровати. Рядом сидит Дима. Испуганно смотрит на меня. Хочет, наверное, спросить, все ли в порядке. Но сейчас этот вопрос будет звучать как издевка. Никто после пережитого мною не был бы в порядке. Он все понимает. Протягивает мне стакан с водой. И я залпом осушаю его. Становится немного легче.
— Как Мона? — слабым голосом выдавливаю из себя я. В моей груди все еще теплится надежда.
— Она не мучилась, — очень тихо отвечает мне Дима, — Спасти ее шансов не
