Изменщик! Я преодолею боль - Карина Истец

На телефон приходит очередное сообщение.

"Я записался на консультацию к семейному адвокату. Можешь мне не верить, но ради спасения наших отношений я твердо намерен развестись!".

Надо же. Ну Никита и герой. Аж на консультацию записался! Вот так подвиг. И какой должна быть моя реакция на это сообщение? Чего он ожидал добиться? Что я закричу на всю улицу "аллилуя"? Залью свой смартфон слезами радости? Кинусь собирать вещи и тут же перееду обратно? Нет. Я ощущаю только нарастующее раздражение. Закатываю глаза. То есть, выходит, все это время на тему консультаций Никита мне тоже врал? Ни с кем не встречался, ни о чем не говорил? Не удивлюсь, если даже Владе свои намерения не сообщал. Мне становится очень грустно. Я представляю себя со стороны. Насколько же легко меня было обманывать…

И что только Влада в нем нашла? Почему так держится за него? Она ведь несчастлива. Во имя чего обрекает себя на дальнейшие страдания?

Эти мысли навевают на меня тоску. Если бы я вовремя не одумалась, то тоже могла бы попасть в эту ловушку. Иду домой. Возвращаюсь к работе.

Написательство статей занимает у меня все время. В какой-то момент я ловлю себя на том, что почти перестала выходить из дома. Это неправильно. Но ничего с собой поделать не могу. Нужно чтобы меня кто-то выгонял… Чтобы я была обязана покидать эти четыре стены. Решение проблемы приходит в мою голову молниеносно. Нужно завести собаку.

Еду в приют. И там, среди множества несчастных глаз, среди десятков виляющих хвостов я натыкаюсь на маленькое затюканное жизнью чудо. Маленькое и пушистое, совершенно неловкое, видно, в крови этого существа есть какой-то намек на шпица.

— Ее зовут Мона, — говорит мне сотрудник, — И с ней очень нехорошо обошлись. Она очень нуждается в любви. И, надеюсь, вы ее дадите.

У Моны напуганные глаза. Она агрессивно скалится. Я, глядя на нее, будто на себя со стороны гляжу. Со мной тоже нехорошо обошлись. И я тоже нуждаюсь в любви. Пожалуй, более подходящего питомца мне и не сыскать. Аккуратно подхожу к ней. Терпеливо жду, когда ко мне привыкнут. Когда поймут, что я не опасна. И у меня нет цели сделать ей больно.

— Ну что, Мона, — обращаюсь я к своему пушистому другу, — Давай поможем друг другу?

Хорошо, что хозяйка квартиры против собак ничего не имеет. Теперь я каждое утро и каждый вечер выхожу на улицу. Гуляю по полтора, а то и два часа. Свежий воздух бодрит. Да и пешие прогулки помогают отвлечься от всяких навязчивых мыслей. А иногда и вдохновиться. Я наблюдаю за Моной. И мне на душе становится легче

Со временем она перестала бояться. Раскрылась передо мной как любящий и очень ласковый зверек. Бегает по квартире, кусает за пятки, а потом виновато их вылизывает. Маленькая и очень наглая прелесть. Жизнь в ней бьет ключом. Ей хочется играться, хочется познавать этот мир. Она знает, что в нем есть опасности. Столкнулась с ними на собственной шкуре. Но Мона оказалась готовой дать ему второй шанс. Попытаться узнать его другую сторону. Подумать только… моей собаке хватило на это смелости. А вот мне пока что не хватает.

Все чаще пересекаюсь с Димой. Он, оказывается, с утра пораньше занимается на турниках. За мешковатыми одеждами я и не видела его вполне подтянутой фигуры. Так что, в первый раз застав его с оголенным торсом, даже невольно засмотрелась. И он на себе мой заинтересованный взгляд поймал. Я смущаюсь. Как же неловко получилось! Отворачиваюсь куда-то в сторону.

— Доброе утро, Марин! — приветливо улыбается он мне и машет рукой, — О, ты собаку завела?

— Привет. Да… Так получилось.

Мона подбегает к Диме и дружелюбно виляет хвостом. Он ей понравился. Видимо, действительно хороший человек. Я верю в то, что собаки разбираются в людях. И абы кому радоваться не станут. Дима тоже в восторге от моего питомца.

— Можно поглажу?

— Конечно.

Он ее ласкает. Она балдеет от его прикосновений. Ложится на землю и замирает, будто боится приступ этой любви спугнуть. Он предлагает ей поиграть. Берет первую попавшуюся под руку палку. Мона в предвкушении начинает прыгать. А я стою и улыбаюсь. Будто бы легкость и радость этих двоих каким-то невообразимым способом передается и мне.

Глава четырнадцатая

Никита.

Влада наконец уложила детей спать. Выходит ко мне на кухню наряженная в весьма откровенное платье. Думает, видимо, что у нас радостный повод для разговора. В былые время я бы засмотрелся, любуясь на его вырезы. Возможно, даже сделал бы ей комплимент. Но те времени далеко позади. Она этого не понимает. Или не хочет понять. Вот наивная. И эта наивность не к лицу ее годам. Наивность идет молодым. Тем, кто еще не познал боли. Кто смотрит на жизнь с широко раскрытыми глазами. Готов тонуть в ней и гореть. А тот, кто станцевал на граблях, в своей наивности становится откровенно тупым.

К великому счастью (или, может, сожалению), но я знаю, о чем говорю. Мне довелось видеть достаточно и просто наивных, и глупых людей. К первым отношусь снисходительно. Ведь все приходит с опытом. Вторые меня бесят. И сейчас, глядя на свою жену, я понимал, что испытываю не просто раздражение, а искреннее отвращение. Эта женщина непробиваемая, как баран. Все надеется на чудо. Но я не Дед Мороз. Я не дарю подарков только потому, что кто-то себя хорошо ведет.

Она неспешно садится напротив меня. Улыбается во весь рот, как Чеширский кот. Даже не по себе становится.

— А ведь мы очень давно не оставались с тобой вот так наедине, — начинает она, — Не представляешь, как я скучала. Каждый вечер сидела и представляла нас вдвоем. И вот ты здесь!

Меня передергивает. Я очень хотел бы, чтобы напротив меня сейчас сидела Марина. Чтобы все эти слова принадлежали ей. Я бы кинулся расцеловывать ее ноги. А после — полетел бы в чертов магазин за помолвочным кольцом. Мое мнение на тему брака не потерпело никаких изменений. Это бессмысленно и глупо. Но если таков единственный способ удержать возле себя любимую женщину, то я готов.

Влада продолжает что-о щебетать. Пока я резко ее не прерываю.

— Мы разведемся. Я пришел обсудить с тобой вопросы связанные с деньгами и нашими детьми.

Буквально на