Написано кровью моего сердца - Диана Гэблдон

Когда Стивен Боннет выбросил сына Мораг за борт, Роджер, рискуя жизнью, спас ребенка, и все же поступок Мораг вряд ли был совершен в уплату долга. Она просто не хотела, чтобы Роджер погиб.

Ну а он не хочет, чтобы умирал Бак.

Только ждала ли его Мораг? Бак утверждал, что нет, но он мог ошибаться. Роджер уверен, что Бак все еще любит Мораг и отрекается от семьи не из-за ее предполагаемых желаний, а из-за своей боязни потерпеть неудачу.

— Пусть так, — вслух сказал Роджер. — Не пора ли уже перестать вмешиваться в чужие жизни?

Он покачал головой и поскакал дальше сквозь легкий туман, висевший клочками над почерневшим утесником. Дождя не было, однако мрачная туча уже накрыла верхушки близлежащих гор.

Роджер никогда не спрашивал у приемного отца, каково это — быть священником, ведь сам он и не думал им становиться. Тем не менее он вырос в доме преподобного, наблюдая, как очередь из прихожан, ищущих совета или помощи, каждый день тянется к уютному, хоть и ветхому кабинету отца (после недавней встречи с Джерри Маккензи странно называть его отцом). Роджер помнил, как тот со вздохом садился пить чай на кухне с миссис Грэм и, качая головой в ответ на ее вопросительный взгляд, говорил: «Иногда я мало чем могу помочь: лишь выслушать их да помолиться».

Роджер резко остановился и закрыл глаза, желая привести свои разбегающиеся мысли в порядок. И в итоге, как любой священник со времен Аарона, вскинул руки, вопрошая: «Чего ты от меня хочешь? Что мне делать с этими людьми?»

Сказав это, он открыл глаза, но увидел перед собой не ангела с блестящим свитком, а жирную чайку с желтыми глазами-пуговками. Птица стояла на дороге в паре ярдов от лошади, и ее ничуть не смущало близкое соседство с таким большим существом. Бросив на Роджера насмешливый взгляд, чайка расправила крылья и улетела с пронзительным криком, который эхом отразился от склона холма, где, едва заметные на фоне неба, кружили ее сородичи.

Встреча с птицей по крайней мере притупила его чувство одиночества. Роджер двинулся дальше, намереваясь не думать ни о чем, пока не придется.

Кажется, Лаллиброх уже близко; если повезет, прибудет туда до темноты. При мысли о горячем чае заурчало в животе и стало немного веселее. Да, он многое не сможет поведать Брайану Фрэзеру, зато в компании хозяина и его дочери Дженни Роджеру в любом случае станет спокойнее.

Высоко в небе продолжали кружить шумные чайки. Все верно, вон показались руины крепости, что он восстановил — или восстановит? А вдруг он никогда не вернется… Боже, хватит об этом думать, иначе сойдешь с ума.

Роджер подтолкнул лошадь, и та неохотно прибавила ходу, а потом вдруг понеслась вперед, заслышав какой-то грохот.

— Тише! Тише ты, дурачина! Стой, кому сказал! — Слова Роджера, дергающего поводья, подействовали: вместе с лошадью он развернулся и увидел посреди дороги мальчишку — тяжело дышащего, с взлохмаченными рыжими волосами, почти заметного в тусклом вечернем свете.

— Папа! — закричал он, и его лицо просияло от радости. — Папа!

* * *

Роджер не помнил, как он слез с лошади и бежал по дороге. Он ничего не помнил до того момента, как оказался среди грязи, тумана и зарослей влажного папоротника. Роджер крепко прижимал к себе сына, и все остальное теперь было не важно.

— Папа, — всхлипывая, повторял Джем. — Папа, папа…

— Я здесь, — прошептал он, уткнувшись в волосы мальчика. По его лицу стекали слезы. — Я рядом. Не бойся.

Джем сделал прерывистый вдох и, сказав: «Я не боюсь», снова заплакал.

Наконец Роджер понял, что пора выпустить сына из объятий — вода уже пропитала его брюки. Он тоже глубоко вздохнул, разгладил волосы Джема и поцеловал в макушку.

— От тебя пахнет чем-то козлиным, — рассмеялся Роджер, протирая глаза тыльной стороной ладони. — Где ты, черт возьми, был?

— В брохе с Мэнди, — ответил Джем, как будто в этом не было ничего удивительного. — А ты где был? — немного укоризненно спросил мальчик.

— С Мэнди? — изумился Роджер. — Как это с Мэнди?

— Ну она же моя сестра, — сказал Джем терпеливым тоном, на который дети иногда переходят, если родители с трудом понимают их мысль. — Забыл, что ли?

— Тогда… где же она сейчас? — Роджер был так ошеломлен, что уже не удивился бы, появись Мэнди из воздуха рядом с сыном.

Джем озадаченно поглядел по сторонам, будто тоже ожидал, что Мэнди вот-вот материализуется из мха и вереска.

— Не знаю, — слегка растерянно ответил мальчик. — Она побежала искать тебя, а потом мама упала…

Роджер снова схватил Джема — так крепко, что парнишке стало тяжело дышать.

— Мама тоже здесь?

— Ну а как же, — сказал Джем, раздражаясь. — В смысле, не прямо вот здесь. Она наверху, в старой крепости. Мы пытались поймать Мэнди, и мама споткнулась о камень…

— Боже мой. — Роджер тут же бросился в сторону форта и вдруг замер. — Погоди, ты говоришь, мама упала? Она ранена?

Джем пожал плечами. Он опять встревожился, но не сильно. Папа рядом, значит, все будет хорошо.

— Думаю, ничего серьезного, — заверил Джем отца. — Правда, идти она не могла, вот и попросила меня поймать Мэнди. А я нашел тебя.

— Хорошо. Она ведь в сознании, она может говорить? — Роджер держал сына за плечи, чтобы добиться ответа, а еще чтобы мальчик вдруг не исчез — он до сих пор сомневался, не привиделось ли ему все это.

— Ага. — Джем хмуро оглядывался по сторонам. — Мэнди где-то рядом. — Вырвавшись из хватки отца, Джем медленно повернулся, его сосредоточенное личико сморщилось от напряжения.

— Мэнди! — крикнул Роджер и приложил ладони рупором ко рту. — Бр-и-и! — Он беспокойно осматривал крепость и склон холма — не высунется ли из-за руин голова Брианны, не зашуршит ли трава от бега энергичной трехлетки. Роджер ничего не увидел, но внезапно подул ветерок, и холм будто ожил.

— Мэнди бежала вниз по этому склону? — спросил он и, когда Джем кивнул в ответ, глянул назад. По другую сторону дороги начиналась болотистая местность, однако Мэнди нигде не видно. А вдруг она упала и теперь лежит…

— Стой тут, — приказал Роджер сыну, крепко сжав его плечо. — Я сбегаю на вершину холма и приведу маму. — Он помчался вверх по гравийной тропе, то и дело выкрикивая имя дочери. Роджер разрывался между переполнявшей его радостью и душераздирающей паникой. Лишь бы все это было по-настоящему, лишь бы Джем ему не почудился; через каждые пару шагов Роджер оборачивался, чтобы проверить, не исчез