Выродок - Светлана Ст.

— Не учил, — девушка закусила губу, — папа считал, что высокородной волшебнице ни к чему знать, как зарабатывают деньги. Брата он учил, хотя Мэтью мечтал стать зельеваром, а меня – нет… Технологию метлостроения я узнала, потому что работала у Флагштоков, да и записи этого ублюдка Круффла помогли…

— А вдова и дети Круффла не станут претендовать на его записи?! Если есть хоть малейшие сомнения – нужно решить проблему до того, как идти к Грейнджер, иначе потом тебя затаскают по судам!

— Нет никаких проблем. Этот подонок еще в апреле оформил завещание у нотариуса и все права на свои записи оставил мне. Так прямо и написал: «Права на все свои метлостроительные разработки оставляю высокородной Пэнси Паркинсон. Несмотря на многочисленные недостатки и скверный характер, она почему‑то понимает смысл нашей работы лучше всех моих знакомых…» Я об этом узнала, только когда он умер, иначе не позволила бы ему… Он специально составил такое завещание, чтобы я от него отказалась, но я не отказалась, — Пэнси закрыла лицо руками и зарыдала.

— Послушай, я не понимаю, за что ты ненавидишь Круффла. Если судить по твоим словам, его разработки – это золотое дно, и он их тебе подарил. Или… — юноша вздрогнул от омерзения, — он к тебе приставал?!

— Нет, что ты! – девушка рассмеялась сквозь слезы. – Ты его просто не видел! Этот негодяй был старый, сморщенный, как сморчок! Он ведь с детства работал в мастерской Флетчеров, надышался ядовитым лаком… Но я не хочу больше говорить о такой подлой твари!.. – она утерла слезы и заговорила очень деловито и решительно: — Драко, если я начну заниматься фабрикой – мне будет до зарезу нужен специалист по финансам: я ведь в этом ничего не понимаю. Ты согласишься мне помочь? Но предупреждаю сразу: главной на фабрике буду я, потому что технология – это мое и только мое дело.

— Пэнси, — Драко очаровательно улыбнулся, — независимо от того, кто формально будет считаться главным, самые важные решения все равно принимает экономист. Смета расходов, распределение прибыли – без всего этого твоя фабрика долго не продержится. Кроме того, при хорошей рекламе можно и кусок дерь… — ну, ты меня поняла – очень дорого продать, а без рекламы люди и самую качественную вещь откажутся покупать. В рекламе ты ведь тоже не разбираешься, верно?..

— Я собираюсь продавать не дерьмо, а метлы, на которых наша сборная наконец‑то сможет выиграть чемпионат мира! – фыркнула девушка. – Но насчет рекламы ты, наверное, прав… Нужно ведь как‑то уговорить чиновников и обычных людей покупаьть именно наши метлы. И что ты предлагаешь?

— Это зависит от количества метел, которые ты сможешь произвести, их качества и расходов на рекламную компанию… Ладно, допустим, ты и в самом деле станешь создавать очень качественные метлы, но поначалу их будет явно немного, а большую сумму на рекламу ты дать не сможешь…

Когда официант принес поднос с обедом, Драко и Пэнси увлеченно обсуждали планы рекламного продвижения модели метел, которой еще не существовало в природе.

Едва оказавшись в своем кабинете, Блейз подошел к фальшивому окну и прижался лицом к иллюзии стекла. На душе у координатора по связям с общественностью было тошно.

Ему было мучительно стыдно за свою выходку в ресторане. Увидев, как Пэнси дружески беседует с Драко, забыв о том, как он пропал на целый год, бросив ее на произвол судьбы, Блейз потерял самообладание и наговорил много такого, чего начал стыдиться сразу же после того, как приступ гнева прошел.

Сейчас ярость сменилась растерянностью и недоумением: мир, в последнее время такой простой и понятный, снова вышел из‑под контроля.

Впервые светлая и привычная картина мира дала трещину вскоре после того, как Блейзу исполнилось девять лет. Именно тогда мальчик случайно услышал разговор убиравших его комнату домовух, не подозревая, что он навсегда изменит его жизнь.

— Бедная, бедная мисс Мелисса! Добрая, прекрасная девушка – и настолько ужасная судьба! – вздыхала Камми. – Месье Аристид был приятным, обаятельным человеком – кто бы мог подумать, что он окажется такой сволочью? Скажу прямо: я рада, что его убили! Этот негодяй недостоин того, чтобы жить! Как же с ним намучилась мисс Мелисса! Уж она‑то не заслужила такого мерзкого мужа!

— А я считаю, что все сложилось так, как дОлжно! – проскрипела Дудди. – Не надо было выходить замуж против воли родителей! Отец с матерью лучше разбираются в людях, чем молоденькая девушка!

— Но черный ребенок – это слишком страшная кара за своеволие! – возразила Камми.

— Неисповедимы пути Господа, Мерлина и нашей праматери Ба! – строго сказала Дудди.

Этот разговор удивил Блейза. Он, конечно, знал, что его кожа темнее, чем у всех его знакомых, и несколько лет назад даже спросил маму, почему так произошло. Она, улыбаясь, ответила, что всегда мечтала о смуглом сыне и постаралась родить именно такого.

Об отце мальчик тоже часто слышал от мамы. Она рассказывала, что Аристид Цабини погиб, спасая жителей Хогсмида во время страшного пожара. Блейз, разумеется, верил маме и жалел лишь о том, что его папа не любил фотографироваться, поэтому ни одного его снимка в доме не осталось.

Так что эльфийкам мальчик не поверил. Он не сомневался, что тупые домовухи просто не знают, каким отважным героем был Аристид Цабини, поэтому и говорят о нем всякие гадости.

Но странный разговор упрямо не желал забываться, поэтому однажды Блейз попросил маму показать письма, которые отец ей писал, а также заметку о его героической гибели — не мог же «Ежедневный пророк» не написать о таком замечательном подвиге!

— Заметка была, но я ее не сохранила, — слегка смутившись, объяснила мама. – Я хочу помнить твоего папу живым. А письма Аристид посылал мне только в Валентинов день, и это были поющие валентинки…

Но о героическом отце хотелось знать как можно больше, поэтому вскоре Блейз попросил маму записать его в библиотеку, где хранятся все номера «Ежедневного пророка». Но мама отказалась, поскольку рассказ о смерти Аристида Цабини слишком мрачен для дошкольника.

Впервые приехав в Хогвартс, мальчик уже второго сентября пришел в школьную библиотеку и взял там подшивки «Ежедневного пророка» с 1979 года, когда его родители поженились, до 1981, когда Аристид Цабини погиб. Блейз не стал объяснять ничтожной мадам Пинс причины своего интереса, а сказал, что по заданию профессора Биннса готовит доклад о последних годах жизни и обстоятельствах гибели Сами–Знаете–Кого.

После недолгих поисков мальчик нашел в одном из номеров газеты за 1979 год в разделе новостей заметку о свадьбе своих родителей. Увидев их свадебную фотографию, мальчик потерял дар речи: Аристид Цабини, конечно, был довольно смуглым человеком, но его кожа выглядела намного светлее, чем у сына. Донельзя удивленный, Блейз продолжил просматривать старые газеты.