Выродок - Светлана Ст.

Юноша, не отвечая, зашагал за секретаршей.

Комната отдыха, как и кабинет, оказалась светлой и просторной, с большим фальшивым окном. В одном ее углу находился фонтан, где плавали золотые рыбки, в другом – небольшой зимний сад, почти все растения в котором цвели. Сидящие на ветвях колибри и певчие птицы наполняли комнату щебетом и пением. Диван, стоящий в центре комнаты, был таким большим, что на нем запросто могли улечься три человека. На стенах висели полки, на которых стояли многочисленные подарки: шкатулочки, кубки, статуэтки…

Драко направлял палочку на каждый из даров и молча произносил заклинания, распознающие проклятья. Но он не мог полностью сосредоточиться на привычной работе, то и дело вспоминая свой разговор с бэвухой Симпсоном.

Юноша сначала не понял, что так мучает его, но потом с неожиданной ясностью осознал, что испытывает отчаянный, обжигающий стыд. Драко стыдился своих распухших, покрасневших рук, магловского свитера и джинсов, которые он завтра собирался отослать в эльфийскую прачечную, тяжелых и некрасивых, но очень удобных ботинок, также купленных у простецов… В Зверинце все это никого не шокировало: остальные подчиненные ублюдка Уизли выглядели примерно так же. Но оказалось невероятно мучительно видеть изысканно и дорого одетого Блейза, когда ты сам похож на огородное магловское чучело. Если бы юноша заранее узнал о предстоящей встрече, то оделся бы поприличнее, но он не знал – и оделся так, как привык в последнее время. И осознание того, насколько изменились его привычки за год принудиловки, жгло Драко словно огнем.

Работа растянулась надолго, но в конце концов закончилась ничем. Никто – даже родители слизеринцев, погибших на войне, — не прислал бэвухе Симпсону проклятых вещей. Все подарки были абсолютно безвредны.

Юноша огляделся, надеясь, что из комнаты отдыха есть другой выход, но быстро понял, что возвращаться придется через кабинет Блейза. Драко нацепил на лицо самое надменное выражение и рывком распахнул дверь.

— Ну и как там мои подарки? – спросил бэвуха с веселым любопытством.

— С ними все в порядке, — юноша быстро зашагал к двери, но вынужден был остановиться, услышав голос Симпсона:

— Драко, да не спеши ты! Мы ведь и не поговорили толком! Давай посидим, вспомним прошлое, выпьем немного… Перед твоим начальством я тебя отмажу, не сомневайся!

— Мне нельзя пить на работе.

— Тебе даже сливочное пиво нельзя? – Блейз явно этому этому не верил.

— Даже пиво.

— Строгие у вас там порядки!

— Это вопрос не строгости, а безопасности. Если я выпью с одним из клиентов, а на следующем выезде встречусь с какой‑нибудь пакостью, то вряд ли смогу ее нейтрализовать и либо покалечусь, либо погибну.

— Да, это серьезно! Но у меня есть не только алкоголь. Мы можем выпить тыквенный или апельсиновый сок, можем заказать в ресторане безалкогольные коктейли…

— Боюсь, у меня еще много дел, а кроме того… — юноша понял, что должен максимально прояснить ситуацию, и веско сказал: — Мне не о чем говорить с тобой, Блейз.

— Да неужели? – глаза бэвухи по–кошачьи прищурились. – У тебя не только голова обгорела, но и мозги повредились? Ты забыл все, что нас связывало в прошлом?

— Нет, на память я не жалуюсь и именно поэтому не хочу с тобой говорить.

— И что же тебе мешает общаться со мной?

— У меня нет ничего общего с человеком, который отрекся от своего отца.

К изумлению Драко, Симпсон беззаботно рассмеялся, словно услышал веселую шутку, а потом мягко спросил:

— И тебе не интересно, почему я так поступил?

— Нет, — юноша взялся за ручку двери, намереваясь открыть ее, но не смог.

— Стоять! – сейчас в голосе Блейза не было ни капли веселости. – Это мой кабинет, и ты не выйдешь отсюда, пока я не позволю!

— Да неужели? – Драко выхватил палочку и направил ее на замок.

— Да. Ты по–прежнему на принудиловке и не станешь устраивать скандал в министерстве. Лучше выслушай меня по–хорошему, так будет проще.

— Валяй, — юноша подошел к стоящему у стола креслу, сел в него и закинул ноги на стол. – Воевать с дверями действительно глупо.

— Так вот, — бэвуха встал из‑за стола и быстро зашагал по огромному кабинету, — когда я вернулся из Азкабана, от меня все высокородные шарахались как от чумы – руки не подавали, плевались вслед, слали в письмах мелкие пакости. Сейчас все изменилось – нас с мамой снова везде принимают…

— Неужели везде? Никогда не поверю!

— Да, есть пара–тройка особо упертых семей, — Симпсон заметно смутился, — но скоро они или сдохнут от голода, трясясь над своей гордостью, или будут жить как все. Так вот, у меня все прекрасно, и у мамы тоже, и я долго считал, что счастье моей семьи заслуживает жертвы, которую я принес ради этого. Но только сегодня, увидев тебя, я понял, что у моего поступка была еще одна, гораздо более веская причина – я не хотел, чтобы они сломали меня так же, как тебя!

— А ты уверен, что они меня сломали? – Драко с трудом удержался, чтобы не стиснуть руки в кулаки, и изо всех сил старался держаться как обычно.

— Ой, голуба, — Блейз от души рассмеялся, — а ты когда на себя в последний раз в зеркало смотрел? Если бы я тебя на улице встретил – ни за что не узнал бы! И дело даже не в ожогах, тут другое… Вот ты в Хогвартсе не занимался магловедением, а я его изучал. На одном из уроков нам показывали машинку под названием мясорубка. В нее кладут жесткие куски мяса с жилами и жиром, черствый хлеб, целые луковицы, а она это все перемалывает в симпатичный мягонький фарш! Вот тебя так же перемололи. Ты этого никогда не признаешь, потому что тебе стыдно; а, может быть, ты и вправду ничего не замечаешь, потому что не видишь себя со стороны. Но в школе ты был настоящим высокородным волшебником, истинным Малфоем, а сейчас одеваешься, ведешь себя и разговариваешь, как последний нищеброд. Да теперь по сравнению с тобой Уизли – это образцы хороших манер! Ты стал даже хуже этих нищебродов – настоящий бычок–боевичок, бегаешь–прыгаешь по приказу и радуешься, когда тебе за труды дарят блестящую цацку! Уж я‑то бычков знаю — вдоволь насмотрелся…

— Где? – быстро спросил юноша.

— Что? – прерванный на середине гневной речи бэвуха заметно смутился.

— Где ты насмотрелся на бычков–боевичков? Азкабан они не охраняют, в федерации квиддича не служат, да и допрашивали тебя наверняка не боевики, а контрразведка…

— Не твое дело! – к несказанному изумлению Драко, Симпсон смутился еще сильнее. – Ну так вот, ты теперь в точности такой, как эти быки! Ты позор своей семьи, понимаешь? И ты никогда, никогда не станешь прежним, — так фарш никогда не превратится в кусок мяса. Я тебя не виню: ломали тебя страшно, ты хотел выжить, а позволяли это только при одном условии — ты должен был стать таким, как нищеброды, которые недостойны даже башмаки лизать высокородным чародеям. И министерские добились своего: теперь ты всем доволен, с удовольствием служишь домовиком Арти Уизли, якшаешься с грязнокровками и нищебродами… Но я не хотел для себя такой судьбы и решил остаться собой, пусть даже ради этого пришлось подписать дурацкие бумаги, которым все равно никто не верит. И я добился своей цели — сумел сохранить дом и деньги, а со временем вновь завоевал уважение всех разумных высокородных чародеев. И это я помогал и помогаю всем нашим устроиться в жизни, а не ты, хотя именно на тебя – старосту курса – многие рассчитывали!.. И ты по–прежнему считаешь, что ты прав, а я — нет?