Выродок - Светлана Ст.

Затем Драко задумался о приглашении, полученном от однокурсницы. С одной стороны, было бы интересно ввязаться в такое приключение, тем более что деньги на создание фабрики Пэнси намерена занять у Блейза. Но, с другой стороны, юноше не очень понравились перемены в однокурснице, которую он знал почти всю жизнь. Конечно, с такой Пэнси гораздо интереснее общаться, чем с манерной барышней, которой она была в последние школьные годы. Но при этом Драко не сомневался: Пэнси не шутила, заверяя его, что на фабрике будет главной. Подчиняться девушке, пусть и высокородной, наследник Малфоев и Блэков считал ниже своего достоинства. Хотя это, наверное, не так унизительно, как служить домовиком Арти Уизли…

И, словно они этого и ждали, в памяти немедленно всплыли резкие, злые, но очень точные слова Блейза: «Если бы я тебя на улице встретил – ни за что не узнал бы! И дело даже не в ожогах, тут другое… В школе ты был настоящим высокородным волшебником, истинным Малфоем, а сейчас одеваешься, ведешь себя и разговариваешь, как последний нищеброд. Да теперь по сравнению с тобой Уизли – образцы хороших манер!»

Юноше очень хотелось верить, что бэвуха сказал это лишь для того, чтобы его оскорбить. Но здравый смысл мешал согласиться с таким удобным объяснением. Драко не мог не признать, что Симпсон во многом прав: если раньше принудиловка и боевка казались хуже каторги, то сейчас они, конечно, тоже раздражали, но уже не так сильно. И удивляться этому не приходилось: если наследник высокородных Малфоев и Блэков сейчас выглядит и ведет себя как последний нищеброд, то нынешнее министерство ему вполне подходит…

— Дамы и господа, — начальничек словно услышал мысли своего подчиненного, — рад сообщить вам, что рабочий день закончен. Жду вас завтра в это же время.

Шагая на вечерние занятия боксом, Драко чувствовал себя настолько паршиво, что, увидев Фиска, впервые за все время своей учебы в боевке попросил отменить урок.

— Тебе виднее, парень, — кивнул Кулак, внимательно разглядывая ученика. – Да я и сам вижу: ты в последнее время сам не свой.

— Да нет, — юноша искренне удивился, — со мной все в порядке, просто сегодня день какой‑то дурацкий…

— Парень, твои тайны – твое личное дело, но все, у кого есть глаза, видят, что после Леруа–холла ты на себя не похож. Неужели ты не понимаешь, что все высокородные семьи Англии находятся в родстве, и быть родичем преступника – не преступление?! Или тебя эта девица приворожила? Так она рыдала у тебя на груди прямо в саду, — значит, хорошо к тебе относится и будет не прочь…

— Сэр, вы с ума сошли?! – юноша задохнулся от возмущения. – Да мне плевать на эту безмозглую истеричку!

— Даже так?! – Фиск как‑то странно ухмыльнулся. – Тогда все прекрасно. А я бы на твоем месте все же пригласил ее, например, в ресторан, — на этот вечер я разрешаю тебе забыть о диете. Увидев вас вместе, все решат, что она в тебя втюрилась, и ты ей чудесно отомстишь…

Идея была здравой, но что‑то в ней беспокоило. Наконец юноша сообразил, что его тревожит, и смущенно сказал:

— Но люди могут подумать, что и я… в нее… тоже…

— Да никогда в жизни! – убежденно сказал Кулак. – Все понимают, что ты не способен влюбиться в безмозглую истеричку, так что ты ничем не рискуешь. Ладно, на сегодня ты свободен. И подумай о моем совете!

Войдя в министерский лифт, Драко на одной из кнопок увидел надпись: «Британская федерация квиддича» — и отступившая было боль навалилась с новой силой.

Домой идти не хотелось, поэтому юноша вышел из холла на улицу, наложил на себя заклятие мимикрии и трансгрессировал на мост через Темзу, изображенный во всех волшебных и магловских путеводителях.

Стоя у парапета, юноша смотрел на серую воду и впервые за последние месяцы думал о том, во что превратилась его жизнь. Врать себе не имело смысла: свою войну с министерством он проиграл, и шансов на реванш не осталось. Это само по себе было скверно, но еще тяжелее оказалось то, что поражение наследника Малфоев и Блэков предсказывали очень многие. Горбин предупреждал: «Пройдет полгода, самое большее – год, и вы превратитесь в скромного клерка, мечтающего лишь о повышении зарплаты. Будете бегать за начальником по пятам, как собачонка, протирать его очки, чистить ботинки и радоваться, когда он станет вас хоть изредка хвалить…» Перси говорил: «Люди интересуются вами лишь до тех пор, пока помнят, кем были Малфои. Но пройдет еще несколько месяцев – и вы настолько сольетесь с общей массой, что все забудут, из какой вы семьи…» Ростовщик, скончавшийся прошлой осенью в Азкабане, и подлый сынок нищеброда, едва знакомые с Драко Малфоем, знали его лучше, чем он сам себя знал…

Именно сейчас, стоя на мосту через Темзу, юноша с предельной ясностью понял, что никогда не возглавит борьбу за освобождение высокородных. Человек, сломанный нищебродами, не имеет право руководить представителями лучших семей Англии, да и не подчинятся они такому ничтожеству…

Но, возможно, он все же сумеет быть хоть чем‑то полезен тем, кого предал?! На мгновение в сердце Драко затеплилась надежда. Он теперь неплохо знает, как в министерстве готовят мракоборцев, и сможет организовать боевку, когда достойный лидер возглавит высокородных. Связи Малфоев в мире бизнеса – очень нужная вещь, и боевой опыт также пригодится: все‑таки Туннели – это не шутка…

В глазах вдруг потемнело, воздух из свежего речного стал затхлым, а в ноздри ударил тошнотворный запах горелого мяса. Юноша словно вернулся в прошлое – в короткие несколько дней контратаки Затейника, когда остатки нескольких отрядов в глубине Туннелей сражались с бесчисленными инфери и огнечервями.

Раненых складывали в тупике, наиболее удаленном от направления атаки. Еды и воды оставалось мало, магию тоже приходилось беречь, поэтому постарадавших лечили самыми простыми и необходимыми лечебными заклинаниями, а на обезболивание не всегда хватало сил. Обожженные огнечервями, разорванные умертвиями люди сдерживали стоны, пока оставались в сознании, но порой начинали бредить и кричали от невыносимой боли, а немногие уцелевшие целители разрывались между пациентами, испытывавшими нечеловеческие муки.

Превращать покойников в пуговицы ни у кого уже не было сил, и трупы складывали у стен, чтобы они не путались под ногами. Умершие от ожогов люди нередко напоминали обугленные стволы деревьев, а сгоревшие домовики были похожи на крошечных обезьян…

Драко закрыл лицо руками, с трудом сдерживаясь, чтобы не застонать. Он вдруг понял, что НЕ СМОЖЕТ помогать тем, кто начнет новую войну, – даже если она будет ради освобождения высокородных. На войне чаще гибнут не те, кто этого заслуживает, а самые обычные люди, и юноша не хотел обречь на неминуемую гибель множество молодых и старых, военных и штатских, знакомых и незнакомых чародеев.