Черчилль. Биография - Мартин Гилберт

Черчилля заботила еще одна проблема. Он объяснял Джону Андерсону, что к концу года не исключено возобновление обстрелов дальнобойной артиллерией или ракетами. Целью снова может стать Лондон. Что касается здания на Даунинг-стрит, говорил он, то «оно такое старое и ветхое, что даже близкое попадание тяжелой бомбы запросто его разрушит».

Однако, несмотря на беспокойство, Черчилль понимал, что силы союзников на подъеме. 25 сентября советские войска освободили Смоленск, который был захвачен немцами еще осенью 1941 г., а через четыре дня маленькие британские подводные лодки вывели из строя немецкий линкор «Тирпиц», стоявший на якоре у берегов Норвегии. Это позволило возобновить проводку арктических конвоев. 1 октября союзнические войска вошли в Неаполь и почти без сопротивления оккупировали Корсику и Сардинию. Но в Атлантике немецкие подводные лодки, оснащенные новыми акустическими торпедами, продолжали представлять серьезную опасность кораблям сопровождения, хотя те благодаря радиоперехватам получали все сведения об их расположении и имели возможность выслеживать противника.

7 октября, учитывая вероятность быстрого развития событий в Средиземноморье, Черчилль предложил начальникам штабов, в том числе преемнику Паунда адмиралу сэру Эндрю Каннингэму, рассмотреть возможность проведения операции по захвату острова Родос в Эгейском море. Накануне комитет объединенного планирования уже предлагал это, но при условии отказа от захвата соседнего острова Кос. Черчилль приветствовал план по Родосу, но начал готовить свой собственный. Он собирался полететь в Тунис и встретиться с генералом Эйзенхауэром и решить, какой контингент войск необходим, но не оставил надежды захватить и Кос. Кадоган вечером записал: «Он мечтает о Косе и хочет возглавить экспедицию на Родос!»

Брук был раздосадован энтузиазмом Черчилля. «Я больше не в состоянии его контролировать, – отметил он в дневнике. – Он так возбудился по поводу десанта на Родос, настолько преувеличивает его значимость, что больше ничего не видит и намерен сам захватить его, даже за счет ухудшения отношений с Рузвельтом и будущего всей итальянской кампании. Он отказывается выслушивать любые аргументы и видеть какие-либо опасности». Вечером Черчилль диктовал Мариан Холмс, которая позже вспоминала: «ПМ сказал, что у него выдался плохой, очень плохой день. Доверительным тоном он произнес: «Трудность не в том, чтобы выиграть войну, а в том, чтобы убедить людей дать тебе ее выиграть, – убедить дураков». Он выглядел расстроенным и сказал, что «почти готов все бросить». Он пытался убедить американцев атаковать Родос».

На следующее утро Черчилль получил телеграмму от Рузвельта, категорически не согласного с проведением операции на Родосе. «Нельзя допустить отвлечения сил и средств, – писал президент, – которое может повлиять либо на продвижение к Риму, либо на операцию в Ла-Манше». Черчилль ответил, что десантные суда, которые будут использованы при атаке на Родос, смогут вернуться в Британию за полгода до того, как понадобятся для операции в Ла-Манше. Но Рузвельт не изменил своей точки зрения.

Во второй половине дня Черчилль отправился в Чекерс. По пути он заехал в госпиталь, где, по распоряжению короля, вручил Дадли Паунду орден «За заслуги». Паунд, переживший два удара, не мог говорить, но узнал Черчилля и молча пожал ему руку. Через тринадцать дней, в день Трафальгарской битвы, он умер.

Советское правительство настаивало, чтобы Британия признала границы Советского Союза по состоянию на июнь 1941 г. Прибалтийские страны и восточная часть Польши должны считаться частью России. Черчилль не возражал. 6 октября он сказал Идену: «Думаю, нужно сделать все, что в наших силах, чтобы убедить поляков согласиться с русскими насчет их восточной границы в обмен на то, что Польше будут отданы в качестве компенсации Восточная Пруссия и Силезия. Это может стать основой конференции трех держав, запланированной в Тегеране». Сталина же больше всего интересовал вопрос о дате и масштабе десантной операции в Ла-Манше.

Впрочем, в начале октября, за месяц до предполагаемой тегеранской конференции, Черчилль изменил мнение о дате начала высадки союзных войск в Европе. Дешифровка немецких радиосообщений показала, что Гитлер, до сих пор явно желавший перебрасывать немецкие войска на север Италии, не ввязываясь в крупное сражение, теперь настаивал, что линия фронта должна быть южнее Рима. Италию он предполагал защищать так же решительно, как и Тунис. Ничто нельзя отдавать без ожесточенных боев. Из этого стало ясно, что чем больше сил и средств будет задействовано союзниками в итальянской кампании, тем больше будет выставлено против них немецких дивизий и тем больше немецких сил здесь будет впоследствии разгромлено. Даже русский фронт сможет выиграть в результате переброски немецких дивизий в центр Италии.

В Италии находилось 11 дивизий союзников. Им противостояли 25 немецких. Еще 22 дивизии союзников формировались в Британии для операции в Ла-Манше. Черчилль считал, что их будет недостаточно для операции в Северной Европе, если же они будут переброшены в Италию, это потребует от Германии привлечения большего количества войск, и она понесет более тяжелые потери. Исходя из этого, 19 октября он высказал начальникам штабов свои опасения: «Мы таким образом можем дать возможность противнику, используя великолепные железнодорожные и автомобильные коммуникации, быстро сосредоточить против нас огромные силы и устроить нам военную катастрофу посильнее Дюнкерка. Такая катастрофа может реанимировать Гитлера и нацистский режим».

Начальники штабов согласились, что Британия должна максимально укрепить Итальянский театр военных действий. Сосредоточив усилия на войне в Средиземном море, можно будет войти на Балканы и укрепить позиции на Эгейских островах. При этом англо-американская бомбардировочная авиация, базирующаяся теперь не только в Британии, но и на юге Италии, должна усилить воздушные удары по Германии.

Черчилль объяснил свои новые планы Идену, который в то время находился в Москве. 20 октября он написал об «опасной приверженности договору по проведению в мае операции в Ла-Манше. Из-за этого мы можем упустить наши возможности в Италии и на Балканах и в то же время иметь недостаточно сил в Северной Франции, чтобы продержаться после тридцатого или сорокового дня». И хотя Иден ответил, что русские не согласятся с отменой или хотя бы отсрочкой операции в Ла-Манше, Черчилль продолжал настаивать. 22 октября он указал Рузвельту, что две британские дивизии на Сицилии, которые должны присоединиться к сражению за Италию, собираются передислоцировать в Британию в рамках подготовки к операции в Ла-Манше. Тем самым они будут выключены из боевых действий более чем на шесть месяцев. 24 октября он телеграфировал генералу Маршаллу: «Спинным мозгом чувствую, что переброска наших лучших 50‑й и 51‑й дивизий с передовой в Италии не отвечает интересам будущей операции в Ла-Манше. Мы, разумеется, выполним наши договоренности, но я молю Бога, чтобы это не обошлось нам слишком дорого».

По настоянию американцев перебрасывались не только эти две британские дивизии, но еще четыре американские, лучшие на итальянском фронте. 26 октября Черчилль написал Идену: «Битва за Италию должна быть доведена до победы. Время для подготовки десанта через Ла-Манш еще останется. Сталину следует четко дать понять, что заверения, данные в мае 1944 г., могут видоизмениться под влиянием изменившихся обстоятельств битвы за Италию». И Черчилль с горечью резюмировал: «Вот что происходит, когда сражения даются исходя из юридических соглашений, сделанных пусть и из лучших побуждений, но много месяцев назад, и война ведется без учета постоянно изменяющихся обстоятельств. Британия сделает все, что в ее силах, но нет никакого смысла заниматься планированием поражения ради получения временной политической выгоды». Британские начальники штабов были согласны с Черчиллем и настаивали, чтобы американский Комитет начальников штабов также считал Италию приоритетным направлением как минимум до захвата Рима. Тем временем британские и американские десантные суда, которые могли быть использованы для высадки войск на итальянское побережье близ Рима, уже готовились покинуть Средиземноморье и отправиться в Британию. 27 октября на совещании военного кабинета Черчилль заявил, что подаст в отставку, если его требование насчет Италии будет отвергнуто. Брук тоже требовал, чтобы в Италию было направлено достаточно сил для закрепления успеха.

Чтобы успокоить Сталина, Черчилль направил 29 октября телеграмму Идену, особо подчеркнув, что операция в Ла-Манше не отменяется, но задержка десантных судов в Средиземноморье ради того, чтобы не проиграть битву за Рим, может привести к небольшой отсрочке, возможно до июля. В поддержку Черчилля выступил Эйзенхауэр. Он заявил, что если десантные суда будут передислоцированы из Италии как планируется, то его наступление на Рим может быть отложено до января или даже февраля 1944 г. Черчилль попросил Рузвельта учесть эту точку зрения, и американский Комитет начальников штабов согласился, чтобы десантные суда задержались еще на месяц. Но после этого они должны будут уйти. Операция в Ла-Манше не должна быть осуществлена позже назначенного на май срока. 50‑я и 51‑я дивизии должны немедленно вернуться в Британию, равно как еще две британские и четыре американские дивизии.