Статьи - Николай Лесков

Собственно о положении врачей и об их отношениях к начальствующим лицам у нас начали говорить очень недавно (около двух лет назад) и то в малораспространенном специальном издании, с которым едва ли кто-нибудь и знаком из людей, не принадлежащих к медицинскому сословию. Но несмотря на это, вопрос об интересах врачующего сословия обработан гораздо многостороннее и тщательнее, чем вопрос об интересах людей, требующих врачебной помощи. Этой обработкой русская литература обязана профессору университета св. Владимира А. П. Вальтеру, издающему еженедельную медицинскую газету “Современная медицина”. В два года, которые продолжается это издание, оно, как мы уже сказали, успело выяснить этот вопрос настолько, что теперь можно более или менее безошибочно определить положение нашего врачебного сословия и искать меры к улучшению этого положения одновременно с изысканием средств к уничтожению беспомощности наших поселян в врачебном отношении. Из ряда статей, напечатанных в течение двух лет в газете профессора Вальтера врачами и не врачами, явствует: 1) Что городские и уездные врачи, обязанные ех officio[187] облегчать недуги городского и сельского населения, никак не могут этого сделать, потому что им нет времени лечить народ, потому что они заняты самыми разнообразными служебными обязанностями и что вследствие беспрерывных хлопот по службе они отстают от науки и чем долее служат, тем менее становятся достойными звания врачей. 2) Что вознаграждение, получаемое этими медиками от казны (190 р<ублей> с<еребром> в год), не дает им никакой возможности жить честным образом, а вследствие того, как сказано в “Современной медицине”, их по преимуществу “питают взятки” с тех статей, где медик является не врачом, а чиновником, наблюдающим за ненарушением законов о народном здравии. Понятно, что при таких условиях городской и уездный врач в большинстве случаев перестает быть в мнении общества врачом и считается только чиновником. Его официальное положение и необходимость пользоваться этим положением ради приобретений удаляют от него народ и ставят его в неблагоприятном свете перед людьми с развитыми понятиями о чести и “обязанностях”. 3) Народ не любит врачей за преследование тех самоучек, которые лечат его болезни домашними средствами и теплым словом участия; и 4) в народе живет страшное отвращение к больницам и госпиталям, которое можете объяснить тем, что, по словам “Современной медицины” (1861 г. № 42), “смертность в наших госпиталях особенно велика, наука по большей части далеко от них, а честность и добросовестность еще дальше”. Наклонность к чудесному и вера в таинственные силы своих знахарей в соединении с аттестациею, высказанною русским госпиталям русским медицинским профессором, не только объясняют причины народной антипатии к лечебным заведениям, но они представляют надежное ручательство за то, как пойдет дело, если врачебные порядки у нас еще долго простоят в прежнем положении. Итак, городские и уездные врачи, обязанные лечить жителей своего округа, не могут их лечить за недостатком времени, отнимаемого у них службою; а народ не обращается к их помощи потому, что видит в них чиновников и мало верит в могущество их знания, вследствие недостатка сближения с врачами и затруднения в получении лекарств. Сблизить врачующих с требующими врачевания, когда они по милости разных хитрых и мудреных мер успели уже стать в неблагоприятные друг к другу отношения, довольно трудно, а взаимные интересы их требуют этого сближения самым настоятельным образом. Теперь дело являет нам такой вид: народ гибнет без врачебной помощи, молодые врачи сотнями сидят без дела и без заработка.

Несообразность такого положения красноречивее всяких доводов говорит о необходимости немедленного устройства этой безурядицы. Вопрос в том: кому удобнее принять на себя инициативу этого устройства, обществу или правительству? Неблагоразумно было бы обольщаться надеждами, что существующий разрыв обеих заинтересованных здесь сторон может уступить одному какому-либо распоряжению, имеющему целью сблизить одну сторону с другой, хотя бы и сами они одновременно поняли, что распоряжение это очень важно для взаимной их пользы. Остается заботиться только о том, чтобы те врачи, которые приставлены помогать народу, и те, которые еще ни к чему не приставлены за неимением в России мест, стали в такие отношения к народу, из которых главным занятием их было бы лечение, а не обязанности, сопряженные с потерею познаний, дающих право именоваться врачом de facto.[188]

Первая мысль, которая приходит в голову при этих соображениях, уменьшить пространство районов, вверенных попечениям известного врача, до той соразмерности, при которой врач может поспешить на помощь больному селянину без большой потери времени и без вреда для других больных; при этом количество районов увеличится до очень большой цифры, и этою цифрою определится число действительно нужных нам теперь врачей. Число это, полагаем, будет очень велико, потому что участки должны определяться не только пространством, но и густотою населения. Врачам нужно будет дать жалование не во 190 р<ублей> с<еребром> в год, потому что они не будут уже стоять у денежных источников, известных теперешним городским и уездным врачам. Нужно в каждом участке учредить аптеки, без которых у нас до сих пор еще существуют многие уездные города; а как вольный аптекарь не пойдет в места, не обещающие значительных оборотов, то аптеки придется учредить на счет того, кто примет на себя инициативу устройства рассматриваемого нами дела. Но расходы, потребные на содержание действительно нужного числа врачей и на устройство аптек (без чего при существующем порядке получения лекарств назначение их врачом будет бесполезно), составят такую почтенную цифру, покрытие которой из сумм, составляющих государственный бюджет, невозможно. Кроме того, неудобство правительственной инициативы в этом деле станет осязательным, если мы примем в расчет, что нам нужно не то, чтобы в каждом участке была персона, именующаяся врачом, но чтобы там был действительный врач, приятный народу и способный лечить людей, применяясь и их нуждам, образу жизни и степени умственного развития. Таким образом, нечего и думать привести врачебный вопрос в положение, выгодное для врачебного сословия и для народа, одними усилиями правительства. Позволим себе теперь думать, что правительство, заботящееся о скорейшем предоставлении маленьким городам и селам всех средств пользоваться вречебною помощью в той мере, какою страна может обладать в настоящее время, предоставит введение нового распорядка самодеятельности сел и городов, точно так оно предоставило им содержавшиеся от казны пожарные команды. Охранение от пожаров городского имущества (а между ним и казенного: казначейств, винных подвалов, соляных магазинов) и охранение собственного здоровья жителей составляет ближайшие интересы общин, и потому, как в том, так и в другом случае, полагаться на их заботливость очень основательно. Но рождается вопрос, могут ли городские и сельские общины устроить у себя врачебную часть при совершенном невмешательстве правительства, если оно признает за ними в этом деле полное право. Совершенно могут, если правительство сочтет только нужным сделать одно распоряжение. Из статей, написанных самими врачами в “Современной медицине”, видно, что прежде всего нужно, чтобы врач был врачом, не делаясь чиновником, нужно, чтобы врача полюбил народ. Следовательно, нужно, чтоб врачи не назначались, а скорее, избирались, потому что иначе общества, обязанные принимать врачей, назначенных без их выбора, найдут себя обязанными искать врачебную помощь у лиц, имеющих более прав на их симпатию. Нужно также освободить врачей от обязанности преследовать лекарей-самоучек, ибо долголетний опыт показывает нам, что это не уничтожает так называемого “шарлатанского лечения”, а только ставит самих врачей в неприязненное отношение к народу, привязанному к своим лекаркам и симпатизирующему им как лицам гонимым и преследуемым за свою способность соперничать с врачами, приезжающими “потрошить мертвых”. Наконец, нужно подвергнуть немедленному пересмотру аптечный устав, представляющий ряд беспрерывных стеснений: увеличивать число аптек нельзя; лекарства непомерно дороги. Аптекарская такса — самая несообразная из всех такс, с которыми не могут еще у нас расстаться. Компетентные люди давно указывали на бесчисленные ее недостатки, и наконец в августе месяце прошедшего года медицинским советом издана новая такса, которая, по напечатанному отзыву магистра фармации Э. Классона, “служит новым доказательством, что у нас важные вопросы решаются людьми, мало знакомыми с предметом”.

Г. Классон говорит:

“Рассмотрев таксу с начала до конца, я не нашел ни одного параграфа, из которого можно бы видеть удовлетворительное решение задачи. При назначении новых цен составители руководствовались совершенным произволом: дешевые средства получили высокие цены, другие, стоимость которых выше, должны быть продаваемы дешевле, при третьих назначены две или три различные цены, так что нельзя знать, которою должно руководиться при назначении цен за лекарства”.