Вершина мира. Книга первая - Евгения Прокопович

Аппарат ИВЛ отключен, задвинут в угол и уже накрыт пакетом. На лавочке возле стола, сидя спала Васька. Я сходила в свою комнату и принесла подушку и два пледа. Осторожно, чтобы не разбудить Ваську, уложила ее на лавку, сунула под голову подушку и накрыла пледом. Повернулась к Олегу, он лежал с повернутой набок головой, на лице салфетка, пропитанная лечебным раствором. Я приподняла марлевый край, внимательно посмотрела в его лицо. Опухоль вокруг глаз и носа спала. Макс времени даром не терял, сделал Олегу маску. Лицо мальчишки бледное до синевы, черты заострились, а на щеках проглядывала щетина. Я погладила его по щеке, как-то до этого времени не думала, что мальчишка вырос, и ему пора бриться. Он повернул голову и не открывая глаз прошептал: 'Пить'.

— Сейчас, — откликнулась я.

Взяла стакан, стоящий возле стола и, намочив в губку, протерла потрескавшиеся и пересохшие губы. Он вздрогнул и потянулся к губке жадно ловя ртом каждую капельку.

— Все, хватит, — ласково, но твердо сказала я, — тебе больше нельзя.

Он с трудом разлепил веки и посмотрел на меня невидящими глазами, через минуту взгляд его стал более осмысленным.

— Ань, холодно, — прошептал он, узнав меня.

— Значит, сейчас накроемся, — улыбнулась я, взяв второй плед, накрыла мальчишку.

— Ань, за что? — Одними губами спросил он, глядя на меня широко открытыми глазами.

— Тише, — я погладила Олега по щеке, — все в порядке. Не разговаривай, тебе надо просто отдохнуть, а через пару дней ты встанешь на ноги, и тогда мы с тобой поедем к нам в гости. Хорошо? — Олег слабо кивнул, на его глаза накатились слезы.

— А сейчас закрывай глазки, — мальчишка послушно сомкнул веки. Я смахнула с его щеки слезинку. — Поспи, тебе надо много спать, чем больше ты спишь, тем скорее выздоровеешь, — я потянулась к лотку со шприцами, нашла успокоительное.

Подождав пока подействует лекарство, и Олег уснет, пошла вниз. По первому этажу разливался запах кофе и еще чего-то вкусного. В кухне обнаружился Макс, уже успевший обосноваться настолько, что готовил завтрак, что-то весело насвистывая.

— Где все? — поинтересовалась я.

— Дима и Саха в город поехали вместе с моими ребятами. Сенька со своей девушкой спят, Василиса с Олегом. А Влад твой болтается где-то рядом. Давай завтракать, я оладушков спек.

— Макс, ты чудо, — пропела я, наливая кофе, он довольно усмехнулся и поставил передо мной тарелку с пышными оладушками. — Вот только объясни, почему если мужчина хороший и по всем статьям мне подходит, то он обязательно мной не интересуется?

— Ну, мой ангел, — протянул Макс, — тебя должно успокаивать сознание того, что я не интересуюсь женщинами в принципе, а не только тобой в частности. И потом, я тебе обещаю, — он прижал руку к сердцу, — нет, я клянусь, если вдруг решу сменить ориентацию, ты будешь первой в моем списке предполагаемых жен.

— Премного благодарна, — чуть поклонившись, рассмеялась я.

Я встала, обняла милого друга за шею и звонко расцеловала. В этот момент в кухню зашел Влад. Парень окинул нас мрачным взглядом. Потом, не сказав ни слова, круто развернулся и стремительно вышел, раздраженно хлопнув дверью.

— Твой друг крайне невоспитан, — заметил Макс, глядя на закрытую дверь.

— Обычно он не такой, — я вернулась на свое место и принялась поглощать вкусные оладушки.

— Уж не знаю, какой он обычно, — пожал плечами Макс, — но нормальные люди во время дождя по сараям не спят, как спал он сегодня.

— Это можно списать на усталость, — подумав, неуверенно подала голос я.

Друг лишь махнул рукой, пристроился рядом и мы немного поболтали о пустяках, намерено избегая разговора о ночной операции. С Максом было легко и спокойно, уже давно не получала такого удовольствия от простой болтовни. Последнее время я находилась в непрекращающемся напряжении, чувствуя постоянное присутствие Влада. Приходилось контролировать каждое слово, и даже тон отслеживать, чтоб не сболтнуть чего лишнего. Как же я устала… Бесконечно.

Макса можно спокойно осыпать, какими хочешь угрозами, обещать, при случае, отвернуть ему голову или еще чего, а тот лишь посмеивался в ответ. Потом дорогой друг поднялся и, выглянув в окно, позвал Влада завтракать.

— Не хочу, отстаньте от меня, — рявкнул тот с улицы.

— Знаешь, ангел мой, — повернулся ко мне Макс, — я, конечно, люблю мальчиков, особенно таких красивых, как твой друг. Но я тебя предупреждаю — третьего хамства с его стороны за эти сутки я не потерплю. И клятвенно обещаю — набью ему его симпатичную мордаху.

— А когда было первое? — мрачно поинтересовалась я.

— Ты уснула прямо в одежде, — охотно пояснил Макс. — Я зашел к тебе, увидел твое плачевное положение — пижама же была сырая. Ангел мой, успокойся, — воскликнул он, видя панику в моих глазах, — это я тебя раздевал…

— Слава богу, — вырвалось у меня, — подожди, а он где был?

— Скулил под дверью и очень на меня сердился, когда я передал твои вещи и попросил простирнуть, — наябедничал Макс.

— Насчет набитой рожи, ты не меня предупреждай, а его, — заметно успокоившись, откликнулась я.

— Я просто не желаю, что бы между нами были какие-то недомолвки и мелкие обиды, — серьезно сказал Макс. — Мне очень не хочется тебя потерять. — И улыбнувшись мечтательной ленивой улыбкой, добавил, — а с молодым человеком разговор будет совсем другим.

— Макс, — ахнула я, — уж не собираешься ли ты…

— Ни, боже мой, — замотал головой сердешный друг. — Я повторюсь, мальчик мне очень нравится, но я знаю свое место под солнцем и не собираюсь у тебя никого отбивать.

— Скажешь тоже — отбивать!

— А вот Саха твой очень даже ничего, да и Дима тоже, — томно пропел Макс и мечтательно закатил глаза, — как ты думаешь…

— Макс!!! — Заорала я в панике.

— Мамочка, вы очень нервная, — смеясь, покачал головой Макс, — я же шучу. Ладно, пойду к больному, а ты все-таки накорми этого недовольного.

— Я Олегу успокоительное вколола, — сообщила я.

— Он в себя приходил? — улыбка тут же сползла с лица хирурга, оставив только профессиональную заинтересованность.

— Да, но говорить ему сейчас ни с кем нельзя. Мальчишка напуган и растерян. Он плакал.

— Не диво, — Макс взъерошил свои и без того растрепанные волосы, — если бы меня так отделали, я бы тоже плакал.

— Мужчины же не плачут, — поддразнила я его.

— Плачут и еще как, — с серьезным видом, будто открывал страшную тайну, заверил меня Макс, — вне зависимости от ориентации. Нам точно так же больно и страшно, просто мы не любим это выставлять напоказ.