Вершина мира. Книга первая - Евгения Прокопович

Я встала за головой Олега, положила пальцы на лицо и сильно надавила, вправляя свернутый нос. Ощупала живот мальчишки. Твердый. Ребро сломано, я чувствовала, как его отломки свободно гуляют под пальцами. Простучала грудь. Хорошо. Осторожно повернув Олега на правый бок, осмотрела спину. Ссадины, гематомы. Черт! Могут быть внутренние разрывы. Давление девяносто на шестьдесят, пульс сто двадцать. Средняя кровопотеря, около полутора литров. Если прямо сейчас не начну хоть что-то делать, то может случиться непоправимое. Я себе потом за всю жизнь этого не прощу.

Саха, просочившийся в комнату, заглядывал в глаза и постоянно спрашивал: 'Ань, ну как он?' Что я могла ответить отцу Олега? Кто-то хорошо поработал над мальчишкой — спина и бока были в синяках и ссадинах. Это дало мне возможность предполагать ушибы селезенки, печени и, уж точно, почек. Насколько все серьезно можно ответить только после ультразвукового исследования. Хорошо хоть портативный анализатор есть. Сейчас от егеря отделаюсь, и начнем работать.

Я закрыла глаза и медленно выдохнула. Если Олег ухудшится, мне придется идти на ревизию. А чем? Пальцами? Или дедушкиным набором инструментов, что, в принципе одно и то же? Я закусила губу, от этих мыслей хотелось забиться в истерике, заорать: 'Позовите доктора!' Но доктор здесь я. И Саха смотрит, как на бога, а внизу моего решения ждет Васена. Пришлось взять себя в руки — время идет и неизвестно, сколько его осталось, может часы, а может секунды.

— Саха, марш отсюда. Тебе пока здесь нечего делать, — приказала я, надевая наушник и вслушиваясь в долгие гудки. Взяв тряпку, намочила в горячей воде и начала аккуратно смывать с Олега грязь.

— Выложи на лавку все что есть, — обратилась я к Владу, не отрываясь от своего занятия, — будем смотреть, чем располагаем. Когда это сделаешь, сходи в комнату и принеси инструменты, они в столе, да, и захвати у папы диктофон.

Влад не удержался и, подойдя к Олегу, откинул простыню, прикрывавшую тело подростка.

— Кто же тебя так? — пробормотал Влад, разглядывая сине-красные полосы и уже обращаясь ко мне, — Хорошо его отходили, ничего не скажешь. Цепями избивали.

— Похоже на то.

— Вот, гляди, как отпечаталось, даже рисунок остался, — он указал мне на правый бок Олега, — хорошо, если это не профессионалы, тогда может, и удастся что-нибудь сделать. Если профи, то внутри у него настоящая каша и проживет он не более часа.

— Откуда знаешь?

— Видел! — коротко ответил Влад, возвращаясь к своей работе.

В наушнике щелкнуло, и недовольный голос произнес:

— Госпиталь, дежурный слушает.

— Я Романова Анна Дмитриевна, хирург с инспекторской станции Алкиона, — представилась я, — нахожусь на Большом Озере, в доме егеря. Требую помощи! Необходимо оборудование и медикаменты, для предотвращения шокового состояния. Портативные ИВЛ, УЗИ, кардиограф и возможно дифибрилиатор. Кровь, плазма, физраствор.

— Девочка, ты что — охренела? — Поинтересовались из наушника, дежурный, очевидно, решил, что это попросту чья-то совсем не смешная шутка, — Может тебе всю операционную туда перевезти?

— Слушай сюда, я ясно сказала — я требую помощи! Если все перечисленное не будет у меня самое большее через час, мальчишка, Олег Романов, он умрет.

— Так это, что не шутка? — осторожно спросил дежурный.

— Какие уж тут шутки, — вызверилась я, — передо мной лежит подросток шестнадцати лет, избитый до полусмерти, с открытым переломом правой руки, возможными внутренними повреждениями и кровотечением, он не транспортабелен. Так что времени у меня в обрез, и если вы не доставите сюда все…

— Но я не могу выслать вам требуемое, — заволновался дежурный, — для этого надо вызвать начальника госпиталя, потом найти транспорт…

— Вызывай хоть черта лысого, — отчеканила я, теряя терпение, — только доставьте мне то, что я прошу.

— Но на это потребуется не менее двух часов. Может, лучше вы перевезете его к нам?

— Да вы соображаете, что говорите? — возмутилась я тупости дежурного. — Его можно перевозить только на специально оборудованной машине, а не на вездеходе! Но даже будь у меня машина, я не пойду на такой риск. Он может не выдержать переезда, а получить остывающий труп у дверей госпиталя — увольте.

— А если мы вышлем машину к вам? — Тут же внес предложение дежурный.

— Сколько это займет времени? — Нахмурилась я.

— Что бы добраться до вас по такой погоде — час или чуть больше.

— Давайте считать, — вздохнула я, заранее зная, что ничего хорошего мы не высчитаем. — Даже если вы вышлете машину еще до того как я положу трубку, на дорогу понадобится час, допустим, загрузим мы его минут за пятнадцать, потом час обратно. Итого не менее двух с половиной часов и еще минут двадцать пока он попадет на стол. И учтите еще неровности на дороге и разбитую из-за дождя колею. В общем, по времени, оно то, на то и выходит. С той лишь разницей, что пока он лежит на моем столе, я сделаю все возможное, чтобы он не ухудшился, а перевозка всегда риск.

— Понял, — ответили мне уже другим голосом, — тогда я вызываю начальника. Погода ни к черту, вертолет выслать не можем, придется по дороге. — И уже с надеждой в голосе добавил, — продержишься?

— Мне деваться некуда, конец связи, — в ухо понеслись короткие гудки, — сними наушник, — попросила я вернувшегося с инструментами Влада, укладывая на живот Олега куски льда, завернутые в клеенку.

— Они приедут? — тихо спросил парень, выполняя мою просьбу.

— Да, но не скоро. Подай анестезию, она в красной коробке. Так, теперь, включай диктофон и фотоаппарат, я наговариваю, ты снимаешь. Бери крупным планом, чтоб детали почетче, хорошо?

Надо снять побои и зафиксировать состояние, как бы ни обернулось дело, а суд будет в любом случае. Так положено.

Где-то на середине осмотра к нам поднялся Саха. Он долго мялся, порываясь что-то спросить.

— У тебя на языке вертится вопрос, — заметила я, поглядывая на взволнованного отца, — проще задать его и уйти, чем путаться у меня под ногами и мешать.

— Ань, давай отойдем в сторонку, — егерь многозначительно покосился на Влада.

— Не стоит, — покачала я головой, — у меня нет секретов, и он работает с папой в одной команде, так что можно говорить спокойно.

— Как скажешь, — смирился Саха и, собравшись с духом, задал мучавший его вопрос, — Ань, скажи мне честно, они Олега не того?..

— Что, прости? — переспросила я, совсем не хотелось разбираться еще и с намеками.

— Аня, ответь мне, как отцу, — стараясь сохранять спокойствие, повторил Саха, — они не тронули моего мальчика?