Вершина мира. Книга первая - Евгения Прокопович

— Хорош ругаться, — попросил всех папа, — я предлагаю всем отправиться спать, ночь была не из легких и все очень устали.

— А как же Олег? — Встрепенулась Васька.

— Не беспокойтесь, мамочка, — подмигнул ей Макс, — я с ним побуду, вот только машину отправлю и сообщу, что меня на работе сегодня не будет.

— Не дури, отправляйся в город, — я выпустила клубы дыма в его сторону, — к тому же тебе надо составить отчет о проделанной работе и написать объяснительную начальству… — Макс расхохотался, и я замолкла на полуслове, мне стало обидно, — что такого веселого я сказала?

— И как ты себе это представляешь? — Все еще смеясь, спросил он, — каким макаром я буду стучать Шальнову на Шальнова? Ты себе представь только, как будет звучать моя объяснительная записка, это будет что-то в этом роде, — Макс нахмурился, а потом заговорил, — начальнику госпиталя Шальнову, от начальника госпиталя Шальнова. Прошу принять меры в связи с моим непотребным поведением и с тем, что я самовольно…

— Макс, — прервала я его, — перестань паясничать, я же не знала, что ты и есть начальник госпиталя.

— Прости, мой ангел, я просто немного устал, — сразу посерьезнел Макс.

Влад, до этого спокойно наблюдавший за нами, при словах 'ангел мой' вдруг вскочил и, громко хлопнув дверью, вышел из дома.

— Что это было? — Не понял Макс.

— Шиза, — махнула я рукой, — вы как хотите, а я спать.

— Ань, а можно я к Олегу схожу? — Умоляюще посмотрела на меня Васька.

— Нет, — покачала я головой, — там все равно сейчас делать нечего, он под наркозом, не забывай, он перенес тяжелую операцию и он в 'аварийной' стадии, она продлится первые сутки. Вот когда оклемается чуток, тогда может быть, а сейчас иди спать.

— Хотя бы на минуточку, — она обратилась за помощью к Максу.

— Конечно, мамочка, — не задумываясь, разрешил он, — сколько угодно.

— Макс… — начала было я, но он меня прервал.

— Какая разница? Уж если мальчишке провели операцию в таких условиях и он до сих пор жив, то ничего с ним не сделается.

— Делайте что хотите, — отступилась я и пошла наверх.

Зайдя в комнату я, как была в одежде, рухнула на расстеленную кровать и тут же уснула.

…Влад стоял, подставив лицо утихающему дождю. Происходящее ему определенно не нравилось, так, будто этот Макс забрел на его территорию, и пытается самым наглым образом обокрасть, а он, Влад, ничегошеньки и поделать с этим не может. Как Аня может позволять этому Максу называть ее 'ангел мой'? Ведь он совсем Ане не подходит, такой весь лощеный, чистенький, одним словом — маменькин сынок. Ане нужен совсем не такой мужчина. Ей нужен кто-то сильный, кто смог бы защитить ее и кто бы любил ее так же… Так же как кто? Как он, Влад? От этой мысли даже застонал, изначально зная, что никаких прав любить не имеет, а уж ревновать тем более. Но хотелось-то как! Да и отдавать Аню какому-то там Максу было выше сил. Пусть Влад раб, пусть ему нельзя и близко подойти к Ане со своими чувствами, но все же, ему можно тихо любоваться ею издалека. Просыпаясь посреди ночи заходить к ней в комнату, садиться рядом и смотреть, просто смотреть, и представлять, какой у них могла бы быть жизнь. А тут появляется этот Макс, и все летит неизвестно куда!

Влад вытер лицо и побрел в дом — ревность ревностью, а оставлять Аню одну в доме с этим маменькиным сынком тоже не стоит, в этот момент он как-то не задумывался, что дом доверху набит Аниными родственниками и есть, кому оградить ее от чьих бы то ни было притязаний.

Влад вихрем взлетел по лестнице и успел как раз во время — Макс нагло заходил в комнату, где спала Аня. Схватив незваного гостя за плечо, выволок в коридор, придавил к стене, упершись ему в плечи обеими руками и тихо, боясь разбудить весь дом, прошипел:

— Не смей соваться туда! Все зубья повышибаю!

— Ух, какие мы грозные, — фыркнул Макс, расплываясь в улыбке, — а тебя, позволь спросить, туда кто-нибудь звал?

— Я там живу, — оторопел Влад от подобной наглости.

— Слушай сюда, крутой мальчик, — чеканя каждое слово, проговорил Макс, — Аня только что закончила крайне сложную операцию и устала, как собака. Ей сейчас совершенно не нужна та сцена, которую ты здесь собираешься устроить, так что постарайся держать себя в руках. К тому же, зная твою хозяйку настолько хорошо, как тебе не узнать никогда, я больше чем уверен, она завалилась спать, в чем была. А на ней, я тебе напомню, сырая пижама, так что девушку нужно срочно переодеть. Такому, как ты, я этого позволить не могу. Не дорос ты еще до этого. Так что оставайся с этой стороны двери и не смей поднимать шум. Там, — Макс указал на ближайшую дверь, — спит ее дядя, а там, — он кивнул головой вниз, — спит ее отец. А теперь представь, что они с тобой сделают, если услышат, хоть малейший шум? Мне и рук к тебе прикладывать не придется. Так что стой, где стоишь и отпусти меня.

Лицо стянуло злобой поражения, но Макс из-за недостатка света этого заметить не мог. Влад отпустил руки, прекрасно осознавая — этот заносчивый ублюдок прав, и шум сейчас вовсе ни к чему, и не из-за того, что сюда явятся Анины родственники мужского рода, а потому, что Ане действительно нужен покой. Парень отступил на шаг, позволяя Максу пройти в комнату, да и что мог еще сделать? Он ведь всего-навсего Анина собственность и не более.

Макс появился в коридоре, пробыв в комнате ровно столько, чтобы успеть раздеть Аню и накрыть одеялом. Макс тихо прикрыл за собой дверь и, проходя мимо Влада, как ни в чем не бывало, сунул в руки сверток влажной ткани, бросил походя: 'Постирай!', направился вверх на чердак. Влад был зол и обижен, на кого, правда, точно сказать не мог — то ли на себя, то ли на Макса. Спустился вниз, положил пижаму в ржавых пятнах крови, в холодную воду, добавил туда моющего средства, вышел из дома.

На востоке робко занималась заря, окрасив край неба в серовато-сиреневую полоску. Ветер разогнал тучи, оставив лишь быстро тающие в предрассветной мгле звезды. Влад обошел дом и направился прямиком в сарай, где хранилось сено. Зарывшись поглубже в сухую траву, и пытаясь не обращать внимания на то, как сено царапает и колет кожу, закрыл глаза, заставляя себя уснуть…

Глава 9

Пробуждение было даже хуже чем с похмела: голова гудела пчелиным улем. Кое-как собрав ее с подушки, огляделась. Я была в комнате одна. В окошко заглядывало солнышко. Нащупав часы, лежащие под кроватью и прищурив один глаз, воззрилась на табло. Ух, ты! Целых четыре часа спокойного сна. Спасибо, Макс!

Приподняв одеяло, в крайнем изумлении оглядела себя. Почему я голая? Ведь помню — ложилась спать в пижаме. Решила не забивать себе этим голову. Сейчас спущусь вниз, и кто-нибудь объяснит это. Сползла с кровати и подошла к зеркалу. Увидев свое отражение, скривилась. Волосы растрепаны, под глазами залегли зеленоватые тени, по роже разлилась аристократическая вампирская бледность. Сделать фотку и на буфет, детей от варенья отпугивать! Широко зевая, обкрутилась полотенцем и, прихватив комбинезон, побрела в ванную. Под струями душа долго стояла с закрытыми глазами, недоумевая, почему все здесь живущие предпочитают баню. Одевшись, поднялась на чердак, проведать пациента.