Вершина мира. Книга первая - Евгения Прокопович

Согнал меня с кресла. Я погрозила папеньке кулаком и переместилась на лавку у стола. Папа удобно развалился в кресле, вытянув длинные ноги, и принялся с удвоенным рвением поглощать добычу. Сенька со своей невестой продолжали топтаться у порога и о чем-то спорить шепотом. Варенька то и дело пугливо косилась то на меня, то на генерала.

— Сенька, чего девушку в дверях держишь? Посади к столу, — я подмигнула братцу, — сейчас Влад чайку организует.

— Почему все время Влад? — Возмутился парень появляясь на пороге, — я конечно понимаю, что я абсолютно бесправное существо, но, тем не менее, нельзя ли оставить меня в покое? А то и баню растопи, и чаю подай, а я, между прочим, только отдохнуть присел.

— Влад, прекрати. Я попросила — накрой стол к чаю, я самовар не подниму!

Он фыркнул, но все-таки притащил самовар с заварочным чайником, чашки, сладости и, взяв глиняный бочонок, полез в погреб за медом. Сенька усадил Вареньку рядом со мной, а сам понес наверх чемодан. Я принялась рассматривать девушку. Варенька казалась растерянной и немного испуганной. Она сидела на краешке стула, скромно сложив руки на коленях, и напоминала ребенка, грубо оторванного от игр и приведенного в школу посреди учебного года. Я поставила перед ней чашку и принялась наливать чай. Девушка кивнула, молча благодаря, но к чашке не притронулась.

— Не бойся, — посоветовала я.

— Не могу, — прошептала она.

— Здесь никто не кусается, — хохотнул папаня, бросая обглоданную кость в пустой горшочек.

Девушка бросила на него быстрый взгляд, губы ее задрожали, а на глаза начали накатываться слезы.

— Где Сеня? — пролепетала она.

— Сейчас придет, — улыбнувшись пообещала я и повернувшись к папане прошипела, — Дмитрий Петрович, кое-кто собирался сходить помыться.

— Я собирался, — подтвердил он.

— Так иди, — я сделала страшные глаза, — баня выстынет.

— Ухожу, ухожу, — папаня поднял руки вверх, защищаясь.

Он действительно поднялся, отнес посуду на кухню, потом сходил в комнату для гостей и вернулся с полотенцем на шее и чистой одеждой подмышкой.

— Да, Анька, это, кажись, твое, — он небрежно кинул чек на стол. — Я не стал платить калым, он нам дал разрешение на свадьбу абсолютно бесплатно, — гордо заявил генерал, и, видя мой вопрошающий взгляд охотно пояснил, — я просто объяснил, что так, как он обращается с дочерью, не обращаются даже с бродячей собакой. Он там что-то попытался возмущаться, а я просто сообщил ему, что статьи за насилие в семье никто не отменял, можно и срок огрести, так эдак, от пяти до семи лет принудительных работ на рудниках. Он проникся и дал отцовское благословение на брак.

— Ведь можешь, когда хочешь, — похвалила я его, — сват ты мой.

— Я что-то не понял, ты меня похвалила или поругала?

— Иди уже, — махнула я рукой.

Выпроводив папаню я повернулась к Вареньке. Надо ее как-то расшевелить, а то сидит с восковым лицом, как кукла на ярмарке и все время норовит заплакать.

— Расслабься, — посоветовала я, — откинься на спинку, сядь поудобнее. Ты же отдыхаешь.

— Не могу, — всхлипнула она и призналась, — мне страшно.

— Чего тебе страшно? — искренне удивилась я.

— Понимаете…

— Понимаешь, — поправила я.

— Понимаешь, — эхом отозвалась девушка, — здесь все так необычно и диковинно. У нас дома никто не посмел бы перечить отцу, а уж тем более, просить его уйти. И вот парень этот, который стол накрывал, он голос повышает.

— Не обращай внимания, обычно он смирный, просто сегодня что-то не в себе.

— А он, что, по-настоящему раб? — поинтересовалась Варя и тут же быстро добавила, — об этом весь город говорит. Вас же здесь все знают и деда вашего помнят.

— Влад? Самый натуральный раб. Если хочешь, могу его позвать и попросить показать клеймо, правда, оно почти на заднице.

— Не надо, — испуганно прошептала Варя.

— Не буду я ничего никому показывать, — встрял в наш разговор хмурый Влад, входя в комнату, и неся в руках бочонок полный меду, — еще мне не хватало перед каждым любопытным штаны снимать.

— А тебя никто и не просит, — хмыкнула я.

— Там в самом углу погреба кто-то грибочки выращивает, наркотические, — будничным голосом сообщил Влад, наливая себе чай. — Их надо бы прибрать, а то если Саха найдет, мне опять битым быть.

— Это, наверное, Олег, — предположила я, — Сенька, небось уже перерос.

— Мне все равно кто это, — рявкнул Влад вскакивая и опрокидывая чашку, — если их найдут, достанется, в первую очередь, мне.

— Что-то на тебе, голуба моя, шкура сегодня горит, — покачала я головой, наблюдая, как на столе разливается коричневое пятно, — ступай наверх.

— Ань, я…

— Я сказала, ступай наверх, — я указала рукой на лестницу.

Плечи Влада поникли, и он зашагал по лестнице. На верхней площадке он столкнулся с Сенькой. Брат проводил его удивленным взглядом и скатился на перилах вниз.

— Извините, девушки, подзадержался чуток, пока все вещи разложил, — весело сообщил он.

— Арсений, ты мне объясни, кто из вашей веселой семейки выращивает в погребе торчки? — Призвала я его к ответу.

— А что, они проросли? — несказанно удивился он.

— Да, и если верить Владу, еще и процветают. Меня не интересует, кто из вас занимается этим, но я настоятельно прошу убрать эту гадость. Ваш папенька, а уж тем паче маменька не будут смотреть ни на возраст, ни на семейное положение и по лбу нащелкают, уж поверьте мне.

Сенька согласился с моим предположением головы и, не желая предсказанных мною последствий, понесся в погреб.

Варя проводила суженого тревожным взглядом. Я поднялась и сдернула со стола скатерть.

— Надо замочить, — пояснила я, аккуратно складывая расшитую ткань, — иначе Васька ругаться будет.

— А Васька это кто?

— Маманя Сенькина…

— Ой-й-й, — одними губами прошептала она, глядя куда-то мне за спину.

Я повернула голову в том направлении — в окне торчала голова медвежонка. Зверь тянул носом, причмокивал губами и просительно ныл.

— Не проси, меду не дам! Вон пошел, — прикрикнула я на попрошайку, — пока занавеску не сорвал.

Топтыжка обиженно захныкал и поковылял в сторону бани. Я прикрыла окно и вернулась за стол.

— Успокойся, — попросила я дрожащую девушку, — это был всего-навсего домашний питомец, а лучше всего начинай привыкать. Наша семейка, конечно, немного ненормальная, но за то с нами весело.

— Я так боюсь, что Сенечкины родители меня не примут, — уныло призналась Варя.

— Зря, — с ходу отмела я ее опасения, — уж если они приняли такого охламона как Влад, то уж тебя и подавно примут. Саха и Васька очень милые люди. Вот Олег, он может нахамить, но он еще маленький. Саха, правда, тоже поорать горазд, но ты его не бойся. От него, как правило, больше шума, чем дела. Вот с Васькой надо срочно налаживать отношения, — наставляла я ее, — она тут всех в руках держит, ее даже Саха боится. Но я, думаю, Васька тебя под крылышко возьмет и в обиду никому не даст.