«Пятая колонна» Российской империи. От масонов до революционеров - Валерий Шамбаров

Поветрие либерализма охватило и высшие эшелоны руководства. Министры и губернаторы заигрывали с «общественностью», во всем шли на уступки, стыдясь прослыть «реакционерами». Даже в церкви пастыри пытались согласовывать проповеди с «прогрессом». Синод и церковные иерархи внушали терпимость к явно антироссийским (и антихристианским) учениям. Устои православия расшатывались и слабели. Оцените сами — весной 1914 г. из 16 выпускников Иркутской духовной семинарии лишь двое решили принять сан священников, из 15 выпускников Красноярской семинарии — ни одного! Остальные выбрали работу учителями, чиновниками. Интеллигенция стала считать веру в лучшем случае «красивой народной традицией». В худшем относила к «пережиткам», тормозящим «прогресс».

В наши времена принято восхищаться «Серебряным веком русской культуры» — однако забывается, что и культура начала XX в. была насквозь больной! Она погрязла в декадентстве, эротике, темных душевных надломах. Валерий Брюсов был сатанистом, служил «черные мессы» на животах голых поклонниц. Федор Соллогуб отвергал Бога и взывал в стихах к нечистому, называл дьявола «отцом». Андрей Белый был рьяным поборником теософии и антропософии, Александр Блок состоял в ложе розенкрейцеров. А ведь это были кумиры молодежи! Они владели умами, над их фотографиями рыдали поклонницы, их стихи переписывали друг у друга…

Что же касается простонародья, то для него разрушение духовных устоев проявлялось разгулом эгоизма. Рабочие вроде бы числили себя патриотами. Но ничуть не считали зазорным бастовать во время войны, требуя повысить зарплату. Хотя зарплата у них была самой высокой, по сравнению с другими воюющими государствами, — а день забастовки на одном лишь Металлическом заводе в Питере недодавал фронту 15 тыс. снарядов. Крестьяне числили себя законопослушными и православными людьми — но жадно обсуждали «аграрный вопрос». Приглядывались, а как бы переделить чужую собственность?

Эти недуги разъедали фундамент империи и предопределили ее падение. Антон Иванович Деникин впоследствии писал: «Когда повторяют на каждом шагу, что причиной развала послужили большевики, я протестую. Россию развалили другие, а большевики — лишь поганые черви, которые завелись в гнойниках ее организма». Он был прав. Обычная, отнюдь не большевистская интеллигенция в подавляющем большинстве бурно приветствовала Февральскую революцию, вполне одобряла аресты и убийства полицейских, офицеров, жандармов. Цепляла красные банты, выходила на демонстрации, запевала: «Вихри враждебные веют над нами, темные силы нас злобно гнетут». Правда, в скором времени хлынули иные демонстрации, полезли на трибуны иные ораторы, и учителя с профессорами и предпринимателями вдруг с удивлением узнали — под «вихрями враждебными» и «темными силами» теперь понимают их самих. Но… кто в этом был виноват?

Кстати, представляется любопытным обратиться к великолепному произведению Михаила Булгакова «Собачье сердце». Разве можно забыть столь колоритные образы? С одной стороны, умные, талантливые, высококультурные профессор Преображенский, доктор Борменталь. С другой — тупой наглец Швондер, хам Шариков… Но если сопоставить повесть с историческими реалиями, необходимо отметить: она полностью соответствует действительности! Только упускает очень важные моральные аспекты.

На самом-то деле именно Преображенские, Борментали и прочая интеллигенция были в России главными носителями радикальных взглядов! Именно они вовсю ратовали за «свободу, равенство, братство». Кого же было винить, что «свободы» оказались не только для них — свободы крушить «реакционеров», царя, правительство? Пришли свободы и для Швондеров — свободы оскорблять и третировать вчерашних ниспровергателей. Свободы отбирать собственность, гадить по подъездам и горланить революционные песни. Вот оно и есть, «равенство и братство»! Получили то, к чему стремились. Только представляли себе это иначе.

Да и Шариковых действительно создали наши интеллектуалы! Разумеется, создали не из собак. В собачьей аллегории выразилось оскорбленное самолюбие автора. Шариковых создали из простых русских людей, которые прежде были честными, добрыми, богобоязненными… Напомним, первый заряд атеизма и «прогрессивных» взглядов детишки получали еще в школах. Так, Сергей Есенин в своих автобиографиях хвастался, как он пристрастился прогуливать церковные службы. Бабушка давала ему с собой просфору и копейку на освящение. Но мальчик научился так же, как священник, вырезать серединку из просфоры, а деньги присваивал. Как видим, семья была верующей, бабушка — набожной. Кто же сбил Сережу с пути истинного? Очевидно, учитель. Или товарищи, отвращенные от веры «просвещенными» наставниками. А потом Сережа подрастет, напишет богохульную «Инонию», будет страдать, пьянствовать и оборвет жизнь самоубийством.

Другие такие же мальчики и девочки, повзрослев, вступали в отряды Шариковых, брали винтовки, чтобы «все взять и поделить». Из особо рьяных безбожников формировались когорты палачей, развернувших кампании «красного террора», массовые казни «буржуев» — то есть интеллигенции. Той же самой интеллигенции! Учителей, журналистов, чиновников. Но ведь и в Евангелии сказано: «А кто соблазнит одного из малых сих, верующих в Меня, тому лучше было бы, если бы ему повесили мельничный жернов на шею и потопили его во глубине морской» (Мф. 18,6; Мр. 9, 42; Лк. 17,1). Так оно и случилось…

В древние времена, описывая те или иные бедствия, русские летописцы не искали виновных где-нибудь на стороне. Причину они формулировали однозначно: «по грехам нашим». Для объяснений катастроф XX века подобное определение тоже оказывается самым точным. Россия фактически отреклась от царя. Его поливали грязью и сплетнями, рассуждали, как чудесно жилось бы без его «гнета». А кто-то думал иначе, но спорить не стал. Во всяком случае, никто не выступил в поддержку государя. Даже среди белогвардейцев монархистов было очень мало. Ну что ж — если не захотели законного царя, попали под власть узурпаторов. Вынуждены были терпеть такой гнет, что мало не покажется.

Образованная часть российского общества брезгливо кривилась от отечественных порядков, мечтала жить, «как за границей». Эта мечта также исполнилась. 2 миллиона человек очутились в эмиграции, получили заграничный «рай» со всеми «свободами» и «прогрессом». Правда, до революции русские интеллигенты и предприниматели видели Европу из окон комфортабельных отелей, пансионатов, через призму книг и газет. А теперь им пришлось зарабатывать на хлеб грузчиками, судомойками, чернорабочими, проститутками… Но темная сторона западной жизни существовала и раньше! Значит, мечтали как раз об этом, только для себя предназначали иную роль.

Крестьяне с энтузиазмом громили помещичьи и «кулацкие» хозяйства, захватывали чужую землю, имущество. А в итоге сами подверглись раскулачиваниям и коллективизации. Палачи, расплескавшие по России дикий террор, через пару десятилетий попали под репрессии. «Ибо каким судом судите, таким будете судимы; и какою мерою мерите, такою и вам будут мерить» (Мф. 7,2; Мр. 4, 24; Лк. 6,38).

В 1922–1923 гг. большевики нанесли сокрушительный удар по православной церкви. Закрывали и грабили храмы, монастыри. Казнили 15 тыс. священников, монахов, мирян. Тысячи людей разослали по тюрьмам… Но миллионы предпочли смолчать. Не пытались защищать свои храмы и батюшек. Прикинули, что их хата с краю. Зато в июне 1941 г. в армии оказались солдаты 1922–1923 гг. рождения. Ровесники разгрома церкви! Дети, появившиеся в свистопляске кощунства, от блудных невенчанных связей, некрещеные. А командовали ими вчерашние активисты, взрывавшие и закрывавшие храмы, забрасывавшие камнями крестные ходы. Именно это поколение попало под первый, самый страшный удар врага и было стерто почти полностью. Как видим, все закономерно. Отвечать пришлось и Преображенским — за то, что произвели Шариковых, и Шариковым — за все, что они натворили.

Гнойник девятый

Петля глобального заговора

О том, насколько мало значили революционеры сами по себе, насколько ничтожную опасность они представляли, можно судить по их состоянию в 1907–1912 гг. Эмиграция бедствовала без денег, перессорилась, разбившись на массу течений и группировок, враждовавших между собой. Они грызлись по теоретическим вопросам, издавали газетенки тиражами 1–1,5 тыс. экз., брошюрки тиражами 300–500 экз. Впрочем, кое-кого и в этот период «прикармливали». Например, Троцкому австрийские спецслужбы передали готовую газету «Правда», ранее принадлежавшую украинским сепаратистам. Обеспечивали и другими «заказами». Так, имеются доказательства, что в период Балканских войн Лев Давидович, будучи фронтовым корреспондентом «Киевской мысли», поставлял сведения для австрийской, а через Парвуса — для германской и британской разведок.