«Пятая колонна» Российской империи. От масонов до революционеров - Валерий Шамбаров

Троцкий на переговорах в Бресте не только провозгласил известную формулу «ни войны, ни мира». Он своим приказом распустил остатки армии. А на конфиденциальной встрече с министром иностранных дел Австро-Венгрии Черниным откровенно подсказал, что не может «отказаться от своих принципов», но «германцы могут коротко и ясно заявить, каковы те границы, которых они требуют», и «если речь пойдет о грубых аннексиях», то «Россия слишком слаба, чтобы сопротивляться». Разумеется, противник воспользовался советом, двинул войска захватывать то, что ему хотелось.

А Троцкий под предлогом германской угрозы 1 марта отдает приказ Мурманскому совету: «Вы обязаны принять всякое содействие союзных миссий». Этот приказ открыл дорогу для британо-американской интервенции Русского Севера. Вполне официально, без сопротивления, с согласия советского правительства (против был только Сталин). Хаус писал в дневнике: «Троцкий просил о сотрудничестве в Мурманске и по другим вопросам». С 14 марта Лев Давидович неожиданно для многих назначается наркомом по военным и морским делам. Причем главными его советниками при формировании новой, Красной армии становятся… британские разведчики Локкарт, Хилл, Кроми, американец Робинс, французы Лавернь и Садуль.

Костяк армии, кстати, образовали отнюдь не русские, а нахлынувшие из-за рубежа «интернационалисты», латыши, китайцы. И хотя представители Антанты декларировали, будто содействуют обороне России против Германии, в войска было влито 250 тыс. немецких и австрийских пленных, они составили 19 % численности красных вооруженных сил! Впоследствии генконсул США Харрис уличил Робинса, что тот, помогая формировать и вооружать части из неприятельских подданных, прекрасно знал о подобном положении дел. Но против кого же предназначалась такая армия? Ясное дело, Антанта помогала создавать ее не против себя. И против немцев она не годилась. Остается — против русского народа…

К углублению российской трагедии прилагал усилия не только Лев Давидович. Эмиссарами зарубежной «закулисы» в советской верхушке были также Каменев, Зиновьев, Бухарин, Раковский, Свердлов, Коллонтай, Радек, Крупская. Важнейшую роль играл серенький и непримерный Ларин (Лурье). Он вошел в президиум ВСНХ, каким-то образом заслужил репутацию «экономического гения», приобрел очень большое влияние на Ленина. Даже такой ярый русофоб, как американский историк Р. Пайпс, отмечал, что «другу Ленина, парализованному инвалиду Ларину-Лурье принадлежит рекорд: за 30 месяцев он разрушил экономику сверхдержавы». Именно он разрабатывал и внедрял через Владимира Ильича схемы «военного коммунизма»: запрет торговли и замена ее «продуктообменом», продразверстка, всеобщая трудовая повинность с бесплатной работой за хлебную карточку, принудительная «коммунизация» крестьян…

Все это привело к голоду, разрухе. И к масштабному разжиганию гражданской войны. А западные державы отлично пользовались. Вынашивали планы расширения интервенции, дальнейшего расчленения страны. Что ж, их ставленники в руководстве большевиков помогали и в этих вопросах. Например, еще 5 марта 1918 г. Троцкий в беседе с Робинсом выражал готовность отдать под контроль американцев главную железнодорожную артерию России, Транссибирскую магистраль.

А 27 апреля по просьбе союзников Лев Давидович вдруг приказал приостановить отправку на восток Чехословацкого корпуса — его предполагалось через Владивосток вывезти во Францию. Но теперь чешские эшелоны остановились в разных городах и на разных станциях от Волги до Байкала. 11 мая в Лондоне в резиденции Ллойд Джорджа состоялось секретное заседание, где было решено «рекомендовать правительствам стран Антанты не вывозить чехов из России», а использовать «в качестве интервенционистских войск». И Троцкий немедленно подыграл! 25 мая по ничтожному поводу драки между чехами и венграми в Челябинске он издал приказ разоружить корпус: «Каждый чехословак, найденный вооруженным… должен быть расстрелян на месте. Каждый эшелон, в котором найден хотя бы один вооруженный солдат, должен быть выгружен из вагонов и заключен в концлагерь».

Приказ сыграл явно провокационную роль. Корпус взбунтовался. А «на выручку» чехам хлынули контингенты Антанты. Сибирь фактически отделилась от России. Это нашествие сопровождалось колоссальным разграблением. С Севера, из Закавказья, Одессы, Сибири интервенты вывезли огромные ценности, значительно превышавшие их затраты на «антисоветскую» борьбу. Впрочем, свергать советскую власть они вовсе не намеревались. Об этом недвусмысленно заявлял Ллойд Джордж: «Целесообразность содействия адмиралу Колчаку и генералу Деникину является тем более вопросом спорным, что они борются за единую Россию. Не мне указывать, соответствует ли этот лозунг политике Великобритании».

Впоследствии английский премьер-министр признавал: «Мы не собирались свергнуть большевистское правительство в Москве». О том же говорил и Вильсон: «Всякая попытка интервенции в России без согласия советского правительства превратится в движение для свержения советского правительства ради реставрации царизма. Никто из нас не имел ни малейшего желания реставрировать в России царизм». Чехи на Сибири и на Урале, англичане на Севере, в Закавказье, Средней Азии, французы на Юге России, японцы на Дальнем Востоке лишь прибирали к рукам, что «плохо лежит».

Но планы прямой интервенции потерпели крах. Во-первых, в лагере Антанты не было единства, все видели друг в друге конкурентов, американцы боялись чрезмерных аппетитов и усиления англичан и японцев. Во-вторых, поднялось народное сопротивление. А руководство большевиков состояло не только из чужеземных агентов. В нем сформировалось патриотическое крыло — Сталин, Фрунзе, Дзержинский, Орджоникидзе, Ворошилов и др. В-третьих, карты западных держав смешало Белое движение. Несмотря на свою слабость, разобщенность, противоречивость, оно заняло строго патриотическую позицию, кабальные сделки с иностранцами отвергало и провозгласило борьбу за «единую и неделимую».

Хотя тем самым оно подписало себе смертный приговор. Если разобраться, то белогвардейцы не имели ни малейшего шанса на победу — поскольку слепо, до последнего держались за союз с Антантой. А Антанта сделала все, чтобы они не смогли победить. Поддержка белых, по сравнению с реальными возможностями Запада, была мизерной. И осуществлялась она только для затягивания гражданской войны, нарастания взаимного ожесточения, чтобы катастрофа России стала необратимой. Причем даже в ходе боевых действий можно отметить четкую координацию действий иностранцев и их эмиссаров в советских верхах.

Например, ходили легенды про поезд Троцкого — там, где он появлялся, поражения сменялись победами. Объясняли, что в поезде действовал штаб из лучших военных специалистов, да и сам он являлся серьезной боевой единицей с запасами оружия, отрядом отборных бойцов-латышей, дальнобойными морскими орудиями. Но этот поезд имел оружие, куда более серьезное, чем пушки. Мощную радиостанцию, позволявшую связываться даже со станциями Франции и Англии. Вот и проанализируйте ситуацию. В октябре 1919 г. армия Юденича чуть не берет Петроград. Туда мчится Троцкий, драконовскими мерами организуя оборону. Но наряду с этим загадочные вещи начинают твориться в белых тылах. Британский флот, который должен был прикрыть наступление со стороны моря, вдруг уходит в Ригу. Союзные Юденичу эстонские части неожиданно бросают фронт. А Лев Давидович по странной «прозорливости» нацеливает контрудары точнехонько на оголившиеся участки!

Позже эстонское правительство проговорилось, что уже с октября вступило с большевиками в тайные переговоры. А в декабре, когда разбитые белогвардейцы и десятки тысяч беженцев откатились в Эстонию, началась вакханалия. Русских убивали на улицах, загоняли в концлагеря, женщин и детей заставляли сутками лежать на морозе на железнодорожном полотне. Множество людей умерло. За это большевики щедро расплатились, заключив 2 февраля 1920 г. с Эстонией Тартусский договор, признав ее независимость и в придачу к национальной территории отдав ей 1 тыс. кв. км русской земли.

Гнойник десятый

Как уничтожали русский флот

Мы уже рассказывали, что после подписания Брестского мира Троцкого, вчерашнего наркома иностранных дел, назначили на другой высокий пост — он возглавил военное ведомство Советской республики. Произошло это довольно странным образом. Правительство большевиков решило перебраться из Питера в Москву — там было более безопасно, ведь немцы остановились совсем рядом с Петроградом. Переезжали двумя поездами: в первом — Свердлов и обслуживающий персонал, во втором — Ленин с основной частью правительства. Но Троцкий ехал третьим поездом, персональным. А в один вагон с собой взял Брюса Локкарта, Джорджа Хилла и прочих сотрудников британской миссии. А вдогон Ленину, в поезд, полетела телеграмма, что без него состоялось заседание «питерской части ЦК». Председательствовал на нем троцкист Иоффе и извещал Владимира Ильича: «Единогласно было принято мое предложение о назначении Троцкого народным комиссаром по военным делам… Политическое значение этого назначения неизмеримо, особенно в Англии и Франции, по последним полученным мною сведениям. Настаиваю на немедленном осуществлении этого шага».