Второе пророчество - Татьяна Устименко

— А опыт по части шантажа и плесень на совести у тебя тоже на практике приобретены? — не сдержалась от подколки я, в глубине души признав — задумка с лентами просто великолепна. Недаром умные люди утверждают, будто все гениальное — просто.

— Поговори еще, — брюзгливо пробурчал Игорь, бросая мне зажигалку и баллончик лака для волос. — Спрячь все это в нагрудный карман куртки, и предупреждаю, — он показал мне кулак, — не вздумай со мной спорить…

— О'кей! — неразборчиво бормотнула я, запихивая в карман жестяную тубу с «Прелестью». — Плесень распространяется спорами, поэтому спорить с ней — бесполезно.

— Умная шибко, как я погляжу! — блеснул зубами диггер, второй баллончик с лаком подавая Галке. — Сначала в оружии разбираться научись!

— Это оружие? — недоверчиво хихикнула мадам Ковалева, кажется уже отошедшая от последствий недавнего стресса. — Да это же просто гадость! Учти, если что, я эту дрянь не стану брызгать себе на волосы даже под угрозой расстрела!

— Ой, блин! — Парень страдальчески возвел глаза к округлому своду тоннеля. — Угораздило же меня связаться с блондинками! Если бы не этикет, предписывающий гуманное обращение с дамами, то я бы еще полчаса назад вам обеим морды набил…

— Пистолеты и захват заложников в правила этикета не входят! — ерничала Галка, оценивающе разглядывая глину, налипшую на тонкие каблучки ее щегольских сапожек, совершенно не подходящих для предстоящего нам похода. Я потратила немало времени, уговаривая подругу надеть что-нибудь поудобнее, но поиски, произведенные в недрах ее обувного шкафа, успехом не увенчались. По-моему, у Галки даже валенки были на шпильках.

— Если ты достиг совершенства в этикете, то попробуй съесть стакан семечек с использованием ножа и вилки, — с ехидством посоветовала я. — А когда…

— Молчать! — рявкнул бесповоротно выведенный из себя диггер. — Нет, я сейчас точно тебе по губам добавлю! Пошла… — Он развернул меня спиной к себе и наградил увесистым пинком по ягодицам.

Я проглотила вертевшееся на языке оскорбление и сделала первый шаг во тьму, нехотя расступающуюся под напором трех лучей света, бьющих из наших фонариков…

Мы преодолели неровную серую полосу, в дальнейшем предназначенную стать пассажирской платформой, а пока представлявшую из себя всего лишь стальную, залитую бетоном сетку. Упрятанная под землю коробка новой станции оказалась не очень велика, но от нее отходил укрепленный распорками коридор, по которому в будущем проложат рельсы и пустят поезда. Игорь уверенно вел нас за собой, продвигаясь по свежевыкопанному тоннелю, отпугивающему непрезентабельным зрелищем сочащейся по стенам влаги и обдающему нас волнами промозглого холода.

— Жуткое место. — Я зябко запахнула на груди воротник куртки, до самого подбородка застегивая молнию. — Окоченеем же…

— Ничего с тобой не сделается, неженка! — насмешливо сообщил диггер, оглядываясь на меня, шедшую на шаг позади него. — Глубже под землей температура намного выше. Вы, главное, держитесь у меня за спиной и вперед батьки…

— …в пекло не лезьте! — язвительно отрапортовала я. — Теперь ясно, кто эту фразу придумал.

— Правильно, — довольно ухмыльнулся Игорь, игриво мне подмигивая. Похоже, к нему хотя бы частично, но вернулось прежнее балагурское настроение. — Вот видишь, при правильном подходе — дрессировке поддаются все без исключения, включая дурочек типа вас. А все-таки жаль, — он раздосадован но прищелкнул языком, — что мы с тобой не успели в койке покувыркаться…

— Перетопчешься! — негодующе фыркнула я, уклоняясь от свисающих со стены корней деревьев. — Ну и где твой проход? Далеко еще?

— Не нервничай, пришли уже. — Игорь махнул рукой, указывая вправо.

Я повернула голову, направляя в нужную сторону луч своего фонарика, тут же высветившего небольшой проем в стене, метра на полтора поднятый над уровнем пола.

— Они прокладывали шахту, предназначенную для движения поезда, — объяснял диггер, вскарабкиваясь наверх и подавая мне руку, — но случайно пробили стену и обнаружили за ней сеть заброшенных канализационных коммуникаций. — Он втащил меня в провал.

— Фу, канализация! — брезгливо сморщила носик Галка, втянутая к нам. — Вот мерзость-то!

— Настоящие мерзости нас ждут дальше, — щедро пообещал диггер, расплываясь в ослепительной улыбке. — А пока, — он гостеприимно развел руки так, словно мы снова очутились у него в квартире, — наслаждайтесь ландшафтом!

Я заинтересованно вертела головой, оглядываясь по сторонам. Мы находились в довольно просторном высоком коридоре, сухом и тихом. Его стены выстилал растрескавшийся от старости бетон, под потолком шли толстые, оплетенные в гофрированный металл кабели.

— Где мы? — потрясенно спросила я, приоткрывая рот от изумления и, кажется, даже не дыша. — Вот это размах!

Игорь хохотал так восторженно, будто я сделала комплимент не подземелью, а ему самому. Видимо, он правда безумно увлекался этими своими диггерскими примочками, безусловно жутко опасными, а не посвященному в них человеку казавшимися совершенно непонятными.

— Это подземная часть Екатеринбурга, его нулевой уровень, главная артерия, клоака и нервная система одновременно! — Фанатик подземелий покровительственно ущипнул меня за щеку. — Добро пожаловать в город Зеро, блондинка!

Любой город является не только планомерным сочетанием мостов, улиц, домов и прочих архитектурных сооружений, но еще и неким самостоятельным организмом, живущим собственной, невидимой для людей жизнью. Возводя города, по мере их расширения и достраивания, человеческое сообщество всегда наслаивает один на другой новые пласты культуры, зачастую напрочь забывая о похороненных ниже тайнах, несущих в себе явственный отголосок пережитого им прошлого. И возможно, происходит так, что, стремясь изменить себя или открещиваясь от невыгодного для них темного прошлого, люди сознательно отсекают корни своей памяти, уходящие в глубину городского коллектора. Кто сейчас вспомнит, сколь огромное количество роковых тайн, неблаговидных поступков и угрызений нечистой совести безвозвратно погребено под тоннами строительного мусора, засыпавшего подвалы и подземелья каждого города? А тот факт, что свой нижний, подземный, уровень имеют все города без исключения, не вызывает сомнения ни у историков, ни у простых обывателей. Впрочем, его наличия никогда не скрывали ни люди, ни тем более сами города.

Наблюдательный, не страдающий предрассудками человек, с интересом относящийся к истории своих предков, всегда воспользуется возможностью получить как можно больше информации о том городе, в котором он родился, и, возможно, не только проживет всю жизнь, но и умрет, смиренно упокоясь на одном из принадлежащих ему кладбищ. Проблема состоит в том, что в своих познавательных изысканиях мы крайне редко выходим за пределы библиотечных полок, предпочитая замечать лишь внешнюю, глянцево-лубочную сторону существования города. Означает ли сей факт сознательное примирение со своей второстепенной ролью, да еще подсознательную боязнь узнать нечто грандиозное, начисто опровергающее идею нашего безусловного лидерства? Возможно, да! Ибо, как оказывается в итоге, все человечество, гордо именующее себя «царем природы», неприглядно мало и слабо по сравнению с мощью многовекового каменного монстра, снисходительно взирающего на жалкие потуги копошащихся в нем существ.

С самого момента своего зачатия и вплоть до скорбного мига погружения в кладбищенскую землю все мы по большому счету, представляем собой крохотную частицу города, связанную с ним как физическими, так и духовными узами. Мы ежедневно вносим свой посильный вклад в функционирование его зримой части, почти не задумываясь о навязанном нами симбиозе. Притом мы почему-то никогда не рассматриваем город как равноправного партнера в этом сложном нравственно-бытовом контакте, по аналогии с нами точно так же спящего, бодрствующего, поглощающего пищу и извергающего из себя отходы жизнедеятельности. И подобно тому как публично игнорируем мы некие низменные функции своего физического бытия, так не замечают люди и другие, абсолютно естественные процессы, ежеминутно происходящие в бездонном чреве города, в отличие от нас совершенно не стыдящегося быть безобразным, ранимым и прожорливым. Города не умеют лгать, манерничать и притворяться, в противовес людям всегда оставаясь только самими собой.

Столица Урала, город Екатеринбург, имеет полное право называться городом уникальным, воистину загадочным и неоспоримо замечательным во всех отношениях. Заложенный когда-то по указке Петра Первого как железоделательный завод, город, чрезвычайно удачно расположенный и в территориальном, и в стратегическом отношении, служил также дозорной крепостью, охраняющей рубежи России. Славился он и как центр золотых промыслов… Сейчас, спустя более двухсот восьмидесяти лет существования, Екатеринбург конечно же разительно изменился, похорошел, разросся, став огромным современным мегаполисом, в котором проживают более полутора миллионов человек. И хотя сегодня город застроен многоэтажными красивыми домами, офисами из стекла, стали и бетона, тем не менее, выросший на месте тех самых старинных редутов, бастионов и рвов, сокрытых под толщей земли, он хранит в своих подземельях многовековые тайны истории, которые только еще предстоит раскрыть.