Рыцарь моего сердца - Пола Куин

Брэнд криво усмехнулся:

– Мне безразлично, что она думает обо мне. И что бы вам ни показалось, вы ошибаетесь.

– Правда? – с сомнением произнес Ричард.

– Правда, – прорычал Брэнд.

– Хорошо. Значится ошибся. Но я не ошибаюсь, когда говорю, что моей дочери любовь нужна так же, как и ваша защита.

– Тогда, возможно, ее место не в Эверлохе.

Глава 10

Бодрящий морозный воздух пощипывал лицо, Бринна шла по двору. Она запахнула плащ, чтобы защититься от холодного ветра, который выдувал тонкие пучки сена из аккуратно сложенных тюков у восточной стены.

– Она предала любовь, – сказал ей Данте. Однако имя Колетт де Марсон, возлюбленной брата, он вымолвил почти с благоговением. – Ее волосы падали на спину как золотой водопад. Голос был слаще любого нектара богов. Ее любили все. Но любовь Александра была другой, он хотел ее. Мы это знали. Мы должны были сказать Брэнду, тогда, возможно, ничего бы и не случилось. Но Алекс был надежным воином и преданным другом. Мы не думали…

Прищурившись, Бринна поглядела на дальний лес, раскрашенный цветами поздней осени. Резкий ветер трепал ее плащ, выхватывал бронзовые прядки из косы, хлестал ими по лицу.

Брэнд принес холод, снова подумала она. Холод, заменивший страсть, которую даровала ему когда-то жизнь. Холод, защищающий его сердце от боли и предательства людей, которых он любил, которым доверял.

– Он зовет ее по ночам, – говорил Данте. – Я слышу это из своей комнаты. Но днем он ни разу не произнес ее имени. Никогда, – с сожалением прошептал Данте, видимо, забыв, что Бринна сидит рядом. – Может, ему не следовало отсылать ее.

– Зачем вы говорите это мне? – спросила Бринна, не желая больше ничего слышать.

Данте пожал широкими плечами, как будто не мог в одиночестве нести груз печали брата.

– Я хотел, чтобы вы поняли его и, возможно, помогли ему забыть ее.

Поежившись, Бринна плотнее запахнула плащ. Значит, слухи верны. Брэнд застал Колетт с любовником. Она вспомнила, какими видела их тогда в озере, но тут же выбросила это из головы, оставив в памяти лишь его улыбку.

«Она принадлежала Колетт де Марсон. Сколько раз эта женщина получала ее как дар его сердца?» – думала Бринна, шагая к конюшне.

– Доброе утро, Питер, – сказала она конюху, открывая тяжелую дверь.

– И вам доброго утра, миледи, – приветливо улыбнулся конюх. Он бросил метлу и помог ей закрыть дверь. – Зима на носу. Хорошо, что жеребенок вот-вот родится, а то в зиму он мог бы замерзнуть.

Когда глаза Бринны привыкли к полумраку, она увидела в стойле гнедую кобылу с раздувшимся животом.

– Как она?

– Сегодня вряд ли соберется. Видите, пока стоит, не ложится. – Питер взял метлу и принялся за работу.

Бринна ласково погладила бархатную морду лошади и прошептала на ухо своей любимице:

– Завидую тебе. Как замечательно дать жизнь другому существу.

Двери скрипнули на петлях, в конюшню ворвался яркий утренний свет, и вошел Брэнд.

– Милорд. – Улыбка Питера сразу исчезла.

– Оставь нас.

В голосе нового лорда была такая суровость, что Питер бросил метлу там, где стоял, и выбежал из конюшни, плотно закрыв дверь.

– Что вы тут делаете? – спросил Брэнд невесту.

От одного его присутствия у Бринны закружилась голова. Он был суров, как лютая зима, и прекрасен, как одинокий серый волк на поле, занесенном выпавшим снегом.

– Моя кобыла… должна ожеребиться. Я пришла взглянуть на нее…

Брэнд подходил все ближе, медленно переводя взгляд от ее губ кшее, пока она заикалась. Наконец он, слава Богу, отвернулся, чтобы погладить лошадь.

– Тихо… успокойся… все хорошо, – проговорил он, когда та фыркнула и отдернула голову от незнакомого прикосновения.

Он ласково хвалил ее красоту, стать, округлость живота. Был терпелив, пока лошадь фыркала и брыкалась, и та вскоре опустила голову и потянулась к его руке. Бринна следила за ним, тронутая нежным разговором с животным, кажется, он понимал страх кобылы. Но как он мог понять страх? Ведь он же не боится ничего.

– Вы успокоили ее страх, милорд.

– А ваш – нет, – ответил Брэнд, продолжая гладить морду лошади.

Бринна засмеялась. Правда, слегка натянуто.

– Я не боюсь вас, милорд. – Он лениво приподнял бровь.

– Но я воин, одержимый демонами, если помните.

– Я… не имела в виду…

– Вы имели в виду то, что сказали. – Он шагнул к ней. – Я хладнокровный, безжалостный варвар, берущий все, что ему хочется. Разве не так, Бринна?

– Нет, милорд, я… – Слова застряли у нее в горле, дыхание перехватило, когда он кончиком пальца нежно обвел ее подбородок.

– И вы думаете, я вас не хочу. – Он был так близко, что мог вдохнуть запах ее волос, но все же не остановился, пока его грудь не прижалась к ее вздымающейся груди. – Нет, я хочу вас.

Закрыв глаза, Бринна чувствовала огонь внизу живота, который рвался вверх, к ее сердцу.

– Вы считаете, я не могу быть ласковым. – Поцелуй длился, пока у нее в легких не осталось воздуха, сильные руки прижимали ее к твердой мужской груди, притягивая все ближе… ближе, пока ей не показалось, что сейчас она просто сольется с ним. Его язык и губы подтверждали, что он может быть ласковым. Наконец он медленно, такмедленно отпустил ее, что Бринна чуть не изнемогла в его объятиях. Дыхание у него было тяжелым, прерывистым.

– Вы очень красивы, – прошептал Брэнд.

Он уже забыл, насколько приятно держать в объятиях женщину, а тело Бринны охотно принимало его ласку, посылая ему в кровь огненные стрелы. Он жаждал накрыть ее своим телом и склонился для нового поцелуя.

– Вы хотите меня сейчас?

Господи, она хотела его с той минуты, как увидела. Она еще не была с мужчиной, но исступленный восторг плавающего Тритона разжег пламя в ее груди, заставил ее покраснеть. Сможет ли она вынести его страсть, его натиск? Но почему-то она была уверена, что он возьмет ее нежно, смягчив медоточивым голосом временную боль от его страсти. Нет… ей хотелось большего. Она хотела, чтоб он смотрел на нее так же, как тогда на своего ангела. Хотела заставить его улыбаться так, как он улыбался леди Колетт. Хотела быть для него всем, хотела видеть это в его глазах, чувствовать в его ласках.

Собрав остаток сил, Бринна отстранилась:

– Нет.

– Бринна…

– Нет! – Она сделала шаг назад. – Я стала бы для вас не больше, чем Алисия прошлой ночью.

Брэнд замер, в глазах его мелькнуло удивление, потом гнев.

– Я не спал с Алисией! Я только сказал Вильгельму, что…

– Я хочу быть для вас больше, чем служанка, лорд Брэнд.

Его взгляд стал жестким, улыбка напомнила занесенный меч, но голос прозвучал как соблазнительное мурлыканье.