Город. Книга 1 (СИ) - Виталий Саух

Однако сквозь накатывающую дремоту он сумел уловить на себе чей-то пристальный взгляд.

Приоткрыв один глаз, он, совершенно не удивившись, наткнулся на улыбку стоящей в дверях Светланы. Живот её за последнее время очень сильно округлился, но то, что сейчас было в нем, день за днём росло и развивалось, делало её для него самой красивой и желанной.

— С добрым утром, соня! Завтрак уже готов. Пора вставать! — нежно, но уже с осязаемым нажимом, произнесла Светлана. И Аркадий не придумал ничего более умного, чем волевым решением сбросив с себя сладкие оковы сна, свесить ноги с кровати. Всё остальное было лишь делом техники.

Ноги сами нашли любимые мягкие и тёплые тапочки, подняли непослушное пока ещё тело и на автопилоте отправили в ванную.

Но, проходя мимо Светланы Аркадий, резко изменил траекторию и отклонился от заданного курса.

Обняв за её за, так изменившуюся в последнее время, талию одной рукою, он нежно поцеловал её. Другая рука очень нежно опустилась на её чудесный животик и стала нежно его поглаживать.

— Ну, как там наш богатырь сегодня?

— Как всегда, воюет! — с улыбкой ответила Светлана положив свою ладонь на его.

— С добрым утром, непоседа.

Ещё раз поцеловав супругу, Аркадий, уже значительно пробудившийся, отбыл в ванную комнату.

После того как он умыл лицо и почистил зубы (бриться с утра он не стал, так как уже сделал это накануне вечером — давняя привычка), сознание его пробудилось окончательно и Аркадий, полный сил и энергии, ворвался в уютную кухоньку.

В нос тут же ударил приятный запах горячего кофе, жареных хлебцев и чего-то ещё, что он пока не опознал, но наверняка знал, что это что-то восхитительное.

— Светланка, дорогая, на кухне ты просто волшебница! — воскликнул он и устремился к столу.

Завтрак действительно оказался как всегда великолепным.

Плотно и с превеликим удовольствием покушав, Аркадий нехотя встал из-за стола и шутливо сказал:

— Светка, похоже, ты всерьёз задалась целью, чтобы я от тебя не отставал.

Он демонстративно похлопал по своему, за последнее время тоже заметно прибавившему в объемах, животу.

Света с тёплой улыбкой махнула тонкой ручкой:

— Аркадий Викторович, это вам только на пользу. Выглядит весьма солидно.

Не став спорить с супругой Аркадий, в который уже раз за это утро, нежно обнял жену и тихо прошептал ей на ушко:

— Светка, я тебя люблю!

— А я тебя! — так же тихо, словно боясь разбудить кого-то, прошептала она.

Нехотя расставшись с супругой, Аркадий ушёл в спальню для того, чтобы, наконец, одеться.

Собравшись в считанные секунды, он вышел в узкий коридор.

Светлана, тихо встав в уголочке, молча провожала его взглядом, давая Аркадию возможность спокойно собраться и ничего при этом не забыть.

Аркадий готовый к отбытию замер в дверях и Светлана, понимая, что её супруг готов отправиться в путь подошла к нему попрощаться.

— Аркаша, возвращайся скорее, я буду ждать тебя весь день.

— Ты даже не успеешь соскучиться, как я вернусь! — попытался заверить её Аркадий, нежно обнял её в последний раз и выскользнул из дверей их квартиры.

Какое-то время Денис просто бежал. Бежал сломя голову. Бежал от ужаса, который начался в здании Машзаводской больницы и продолжился в районе «Домов». Бежал, пока были силы. Бежал, когда сил уже не было. Если бы это произошло до того как он попал в больницу, то, бесспорно, его сердце не вынесло подобной нагрузки, но сейчас Денис был практически в норме, а больничный режим и регулярное питание, несомненно, способствовали тому, что он поднабрался сил и теперь тело, закаленное изнурительными тренировками в российской армии, вспомнив когда-то приобретённые навыки, умело распределяло эти силы.

Сейчас он был на территории мичуринского общества расположенного между машиностроительным заводом и городом.

Большинство садовых домиков было брошено, так как непрекращающиеся набеги бомжей, наркоманов и других деструктивных элементов, начисто отбивали охоту у честных граждан заниматься огородничеством на своих шести сотках.

Где-то здесь был участок, принадлежавший его родителям, оставленный ими на произвол судьбы по той же самой причине.

Ноги сами несли Дениса в самые заброшенные уголки, выбирали самые нехоженые тропки.

Сейчас он напоминал себе глупую девчонку из какого-нибудь ужастика, которой, несомненно, предстояло, в самое ближайшее время, лишится жизни — она стремиться укрыться в самом безлюдном, укромном месте от маньяка, которому только и нужно что бы вокруг не было никого, кто мог бы помешать ему, вершить своё кровавое дело.

Нехоженые тропки были обильно завалены мусором, и Денис несколько раз споткнулся, при этом едва не упал, больно ударив ногу. Но, тем не менее, страх за свою жизнь не позволил ему свалиться наземь, завывая от боли. Перемахнув в отчаянном прыжке очередную кучу мусора Денис, чуть прихрамывая, продолжил свой бег.

В то же самое время преследователь был уже настолько близко, что Денис слышал топот его ног прямо за своей спиной.

Внезапно сзади раздался удар падающего на землю тела — очевидно психопат-наркоман споткнулся о кучу, которую только что перепрыгнул Денис, но у Шабанина не было сил, для того чтобы повернуть голову и взглянуть на преследователя.

Мгновение спустя безумец вновь поднялся на ноги и продолжил преследование, но теперь каждый его шаг сопровождал странный (металлический) шелест и побрякивание. И, кроме того, он, к радости Дениса, стал заметно отставать.

Немного придя в себя после того бешенного ритма, который он удерживал в течении нескольких минут, Денис вновь обрёл способность соображать, а не (вкладывать) отдавать все имеющееся у него силы на очередной рывок, и первой темой для раздумий стал вопрос о том, почему преследователь сбавил скорость, и откуда этот странный шум.

После того как опасность отступила и чудовищное напряжение, сковывавшее всё его тело, немного ослабло, Денис смог, наконец, найти в себе силы, для того чтобы не без любопытства бросить мимолётный взгляд за плечо.

Похоже, что наркоман запутался в мотке ржавой колючей проволоки и вместо того, чтобы как любой нормальный человек освободить ноги, продолжал бежать дальше, намертво затягивая петли.

Теперь Денису стало ясно, отчего скорость преследователя так здорово снизилась, и почему каждое его движение сопровождалось столь странным звуком.

Ржавые шипы «колючки» безжалостно впивались в плоть наркомана, разрывая мясо и жилы. Витки проволоки стянулись, уменьшив ширину шага и, тем не менее, преследователь, абсолютно не замечая проблемы, ни на мгновение не остановил его преследование. Он фанатично переставлял ноги, и каждый новый шаг вгонял шипы ещё глубже.

Из всего увиденного Денис сделал вывод, что хотя это происшествие и уровняло их шансы, но о спасении речь заводить пока не стоило.

Для того чтобы выжить, Денис должен был продолжать движение — что он и сделал.

Канаев неплохо владеющий несколькими видами, как восточных, так и отечественных, единоборств, всегда с большой охотой применял их приёмы на практике. Помимо традиционных пик трезубцев, сабель и других видов холодного оружия, в бою он мог использовать любое подручное средство — даже безобидную на первый взгляд авторучку или расчёску.

Его целью была чужая смерть, и он умел добиваться её любым способом.

Что же касается резиновой дубинки, то она, конечно, не была его излюбленным видом оружия, но, немного усовершенствовав её, Максим максимально приспособил её под свои нужды.

В отличие от традиционных дубинок его при сильном ударе могла, словно плеть, разорвать человеческую кожу.

И потому можно было совершенно не удивляться тому, что очередному назойливому участнику массовых беспорядков, попытавшемуся преодолеть кордон через верх, Канаев сильным, хлёстким ударом вышиб сразу два глаза.

Лишившись зрения, его противник потерял возможность видеть, но отнюдь не утратил желание добраться до Канаева.

Глядя на то, как слепец, словно вовсе не расстроившись о потере зрения, продолжает свои попытки пробиться сквозь преграду, Максим задумался.

Такое поведение показалось Максиму довольно необычным. Любой другой человек, лишившись такого жизненно необходимых органов, как глаза испытал бы глубокий шок и в первую очередь обследовал своё лицо или попытался найти помощь у окружающих, но только ни этот тип. Он, с маниакальной настойчивостью, продолжал, остервенело бросаться на преграду, не взирая на полученный урон, и это не могло не завести Канаева.

Из нагрудного кармана он извлёк нож, припасённый там на всякий случай от случайного взгляда. Похоже, настал момент воспользоваться им.

Легко перехватив холодное оружие, жаждущее крови, Максим для начала глубоко полоснул по пальцам, схватившимся за край щита. Удар отточенного как бритва нож был настолько силён, что двое из четырёх выставленных для показательного удара пальца отлетели в сторону, словно их там никогда и не было, а ещё двое повисли на тонкой полоске кожи.