Город. Книга 1 (СИ) - Виталий Саух

И он наверняка достиг бы своей цели, если бы не запутался в собственных липких кишках и распластался на, окрасившемся в чёрное, асфальте.

Именно эта короткая заминка оказалась той решающей, спасительной отсрочкой, которая спасла Канаева от незавидной участи, которая была уготована практически всем участникам этого противостояния.

Канаев испытывая непередаваемое отвращение, отступил на два шага назад пока то, что сейчас уже практически не напоминало человеческое существо, барахталось в своих собственных внутренностях, и проскользнул за спины своих боевых товарищей. К тому времени странный не убиваемый человек выбрался из жижи в которую превратились его внутренности и пробираясь на ощупь он случайно ухватил своей грязной рукой за штанину одного из милиционеров. В тот же миг кисть его сжалась на лодыжке, милиционера как стальной капкан, и уже не было никакой возможности высвободить из этих объятий ногу. Без особых трудностей, перенося град жестоких ударов которые обрушил на него разъяренный милиционер, мужчина подтянул своё искалеченное тело в его ноге и с каким-то извращённым удовольствием, исказившим его безглазое лицо, вонзил свои зубы в икру.

Если бы не безумное мелькание тел, ног, рук, дубинок, щитов, то Максиму бы удалось увидеть как кровь, из глубокой рваной раны на ноге милиционера тяжёлым напором бьющая в плотно приникнувший к разрезу рот безумца струясь по пищеводу безумца тут же покидала его тело через распоротый живот через оборванную чуть ниже пупка кишку. Но даже того, что уже успел повидать Канаев, было достаточно, для того чтобы сделать необходимые для себя выводы.

Размышляя о странной неуязвимости и одержимости насилием этого человека, впрочем, как и всей остальной толпы, Максим, неожиданно пришёл к выводу о том, что, скорее всего, нет, даже наверняка, это действие какого-то наркотика. Только этим он мог объяснить столь агрессивное поведение обезумившей толпы.

Вполне возможно так же, то всё это было результатом отравления, но Канаев не мог заставить себя относится к ним не иначе как к взбесившимся наркоманам, которых он считал полнейшим отребьем, вообще не достойным существования. На уровне подсознания он ощущал, что если он примет за истину именно этот вариант, то убивать станет ещё приятнее.

Таким же неоспоримым для него фактом было и то, что раненый мужчина несомненно умрёт, если не от потери крови, то от болевого шока, после того, как действие наркотика начнёт слабнуть.

Оказавшись в тылу, где было намного свободнее и чуть безопаснее Максим, оценив ситуацию, извлёк из кобуры свой табельный пистолет, а чуть погодя и второй из тайника. Насколько он понимал, теперь в этом хаосе отследить это «грязное» оружие не представляется никакой возможности, а значит, ему совершенно нечего было опасаться.

Возможно, именно своевременность принятия этого решения позволила ему без потерь проложить себе путь к отступлению, так как в том месте, где ослепший безумец прорвал кордон и вывел из строя милиционера, остальная толпа повалила в образовавшуюся брешь.

Вот тогда то и началось настоящее безумие.

Всё то, что происходило до настоящего момента, просто не могло идти с этим ни в какое сравнение. Глядя на то с какой лёгкостью эти монстры расправляются со стремительно редеющими силами правопорядка, Максим просто не мог не содрогнуться. Здесь не было избытка в крови — десятки, сотни человек в страшной агонии гибнущих под животным напором практически неуязвимых безумцев.

Обведя расширившимися от ужасами глазами нестройные ряды, потерявшие под напором атакующих былую стройность, Канаев, наконец, осознал то, что в том месте, где он сейчас находился, не смотря ни на что, положение дел было гораздо более выгодным чем в любом другом месте. И если уж быть и вовсе откровенным с самим собой, то он понимал, что в скором времени от всей массы защитников правопорядка должен был остаться всего лишь небольшой пятачок расположенный именно здесь.

Однако, всё это было лишь дополнительной информацией, поскольку основной целью его тщательного осмотра поля битвы была одна единственная цель — как проще и безопаснее вытащить свою задницу из этой передряги.

Умирать здесь ему что-то не слишком хотелось.

Даже при более тщательном осмотре он увидел то же, что и при беглом, а именно то, что лёгких путей к отступлению у него нет, и не будет. Более того, если он ещё немного протянет с отступлением, то в скором времени выбраться отсюда у него вообще не будет никакой возможности выбраться отсюда живым.

Канаев уже наметил для себя примерный путь к отступлению и решил, что чем раньше он приступит к его реализации, тем больше шансов за то, что он выберется отсюда живым.

И твёрдыми шагами он направился к намеченной цели.

Ведя машину вдоль улицы Комсомольской, Аркадий обратил внимание на полное отсутствие, как прохожих, так и встречных, либо попутных автомашин.

Ничего непривычного или странного вроде бы и не было. Тем то и отличались от оживлённых молодых районов этого городка старые неспешные улочки.

И, тем не менее, что-то тревожное всё же просочилось из подсознания Аркадия в виде тревожного гнетущего ощущения. Однако, он тут же, волевым усилием постарался оградить себя от этого недоброго предчувствия. Впереди его ожидал тяжёлый и плодотворный день, так что забивать голову всевозможными предубеждениями и предрассудками с самого утра было не в его интересах.

Порой мы сами не знаем насколько бывают точны наши необъяснимые предчувствия и заглушая голос подсознания позволяем втянуть себя другим, либо по собственной воле безропотно идём в неприятные, а иногда и вовсе смертельно опасные ловушки расставленные перед нами судьбой, хотя позже многие признаются в том, что ощущение беды уже терзало их сознание необъяснимой тревогой. Однако именно неопределённость ощущения предстоящей беды и почти полное отсутствие возможности заранее разглядеть причину и последствия этого дискомфортного ощущения делает для абсолютного большинства обывателей данную способность, так же называемую в народе шестым чувством, практически бесполезной.

Вот поэтому Аркадий с таким упорством продолжал двигаться навстречу не только с крушением его честолюбивых планов и надежд, но и самой жизни.

Сейчас Денис был в непосредственной близости от заводской проходной на Мичурина. Перед ним встал выбор: повернуть на право в сторону реки, налево — и продолжить бег вдоль стены, окружавшей Машзавод, мимо ещё оной проходной на Гоголя, и далее идущей к привокзальной части, располагающейся в частном секторе, либо бежать прямиком в здание, в котором находилась проходная, где его, наверняка, встретят несколько твердолобых охранников, застопоренная вертушка и как обычно, закрытые турникеты.

Пытаться, что либо, объяснить этим ребятам было просто бесполезно (по крайней мере, за те считанные секунды, что отделяли его от того момента, когда маньяк настигнет его — это было просто не реально), ведь до этих ребят с мозгами как у динозавров — ровно с грецкий орех, информация доходила крайне медленно и не в полном объёме. Учёные утверждали, что такому пустоголовому доисторическому гиганту могли начисто отъесть хвост, прежде чем он мог почувствовать боль.

Из всего вышесказанного становилось ясно, что времени на объяснение ситуации у него не было — полемика с охранниками дело неблагородное и бесполезное, поэтому всё, на что он мог рассчитывать — была внезапность.

Так же как и времени у него не было ни сил, ни запаса расстояния отделявшего его от преследователя. Ему необходимо было убежище и как можно скорее и поэтому он продолжил свой бег прямиком ко входу в на проходную. А сзади в каких-нибудь считанных метрах его стремительно настигал, отставший было, смертельный безумец.

Человек, или существо, имевшее облик человека, жаждавший лишь одного — уничтожить Дениса, либо кого-то другого, похоже, что это для него не имело абсолютно никакой принципиальной разницы, продолжал своё безумное преследование.

Тяжёлое дыхание Дениса, казалось, затмевало все звуки, но даже сквозь него он слышал невнятный гомон и ярость, сочившуюся из каждого звука исторгаемого этим существом — дикую, безумную смертельную ярость. А ещё в этом звуке был триумф хищника, который вот-вот настигнет добычу.

Денис боялся оглянуться назад, более того, он знал, что если посмотрит туда, это отнимет у него последние остатки сил и он просто сдастся, рухнет в изнеможении, увидев безумца прямо за своей спиной.

Целью, которую наметил себе Канаев — был небольшой автобус, на котором он надеялся выбраться из этой смертельной заварухи.

Расстояние, которое нужно было преодолеть до автобуса, было небольшим, но было одно небольшое но — обезумевшая толпа уже оттеснила силы правопорядка, и тот стоял на территории контролируемой экстремистами.