Пленники старой Москвы - Анна Князева

– Погибший, – старуха горестно покачала седой головой.

Из подъезда вышел Яков Иванович. Пожав руку полицейскому, он представился:

– Участковый Рябинин. Я хорошо знал погибшего. Зоткин Антон Максимович – пенсионер с третьего этажа. Жил один. В последнее время сильно болел.

– В доме нет электричества, – сказал полицейский. – Сейчас привезут генератор и все подсветят. На первый взгляд – убийство. У старика пробита голова и переломаны ноги.

Опустив голову, Рябинин исподлобья посмотрел на Инну Михайловну:

– Многострадальный ваш дом. – Потом спросил полицейского: – Криминалисты приехали?

– В фургоне, ждут генератор.

Из подъезда вышел Кирпичников. Заметив Катерину, мимоходом заметил:

– Мы с вами где-то встречались…

– Здравствуйте, Николай Александрович.

– Здравствуйте, Катерина с Мясницкой.

– Что скажете?

– Пока ничего. – Он смерил ее взглядом. – Понимаю, сейчас вы скажете, что смерть старика и гибель рабочих – звенья одной цепи.

– Вы сами считаете так же. – Катерина зябко поежилась.

Заметив это, Рябинин взял Инну Михайловну под руку и повел к подъезду, сказав так, чтобы слышала Катерина:

– Идите лучше домой. Сейчас не до вас.

– Нас будут опрашивать?

Он задал встречный вопрос:

– А вы что-то видели? Будет нужно – пришлют повестку.

В подъезде Рябинин подсветил им фонариком и проводил на второй этаж. Едва они оказались в квартире, старуха замкнулась на все замки, как будто в подъезде и во дворе не было полицейских.

Следующую пару часов Инна Михайловна и Катерина сидели на кухне за столом с горящей свечой. К счастью, в квартире была газовая плита, поэтому без чая они не остались.

– Бедный старик… – проговорила Катерина. – За что же его убили?

– Главное – кто?

– Слышали, что сказал участковый?

– Назвал наш дом многострадальным? – Старуха сварливо поджала губы. – А мне и говорить об этом не надо. Я лучше других знаю. Новые времена – новые жильцы. Раньше в доме жили такие люди, как профессор Белоцерковский, его жена Серафима Васильевна, генерал Еремин, Белая Бабушка. А теперь – певичка Таланова и ее муж-стоматолог.

– Риелтор сказал, что дом построил купец Щетников.

– Прекрасный был человек. Щедрый, порядочный. Меценат и ценитель искусства. До революции на первом этаже располагался его антикварный магазин.

– Риелтор сказал – лавка.

– Да что вы! Это был роскошный, дорогой магазин. Я специально ходила в библиотеку, интересовалась историей дома и самим купцом Щетниковым. Видела фотографии магазина… – она взглянула на Катерину. – Вы знаете, что на первом этаже высота потолков больше четырех метров?

– А я-то думаю, почему на второй этаж ведут три пролета…

– Поэтому Таланова ухватилась за эту квартиру. Купила седьмую, а потом начала войну против восьмой. Соседи отказались ее продавать. Там жили милейшие люди. Консерваторский профессор с женой и двумя сестрами. Дело дошло до того, что его избили в нашем дворе. Хорошо, что из первого подъезда вышел сосед. Он его выручил.

– Продали? – спросил Катерина.

– Куда же им деться? Таланова ни перед чем не остановится. Продали квартиру и съехали.

– Послушайте, а что, если в смерти Зоткина виновата Таланова? Муж у нее мутный, ходит с двумя здоровенными дураками. Может быть, она хотела купить квартиру Зоткина, а он отказал?

– Если хотела купить, зачем убивать? Теперь придется ждать, пока прилетит дочь.

– Вы правы. Таланова могла купить и нашу квартиру. Кстати, вы знакомы с ее предыдущим хозяином?

– Нет. Не знакома. Я говорила: в последнее время туда никто не ходил, дверь все время была заперта.

– Нужно сказать Рябинину про Таланову. Этот шоу-бизнес вообще не вызывает доверия, – Катерина подняла голову и прислушалась. – Кажется, в дверь стучат.

Инна Михайловна взяла свечку и направилась к двери.

– Кто там?

Ей ответили, и она отворила. В прихожую зашел участковый Рябинин.

– Мне бы воды.

Посветив свечкой, старуха схватила его за рукав и потащила в гостиную. По дороге распорядилась:

– Катя, принесите воды!

Когда Катерина зашла в комнату со стаканом воды, Рябинин сидел в кресле.

– Что-то нехорошо мне.

Инна Михайловна протянула ему пилюлю:

– Вот нитроглицерин.

Яков Иванович сунул его под язык.

Минут через пять Рябинин выпил воды и встал с кресла.

– Теперь я в полном порядке.

– Точно? – с подозрением спросила старуха.

– Точнее не бывает, – он улыбнулся.

– Вы закончили?

– Да, все разъехались. Завтра утром приедет следователь. Расскажете, как все было.

– Мне тоже рассказывать? – спросила Катерина.

– У Кирпичникова есть ваш телефон. Он обязательно позвонит.

Яков Иванович направился к двери, но Инна Михайловна преградила ему путь:

– Без чая не отпущу.

– Что ж… Не откажусь.

Все трое отправились в кухню. Старуха поставила свечку и стала хлопотать по хозяйству.

– Жутковато в доме без света, – заговорил Яков Иванович, усевшись за стол.

– Особенно если представить, что за стеной – пустая квартира, где убили трех человек и где труба воет человеческим голосом, – напомнила Катерина.

Взглянув на нее внимательно, он посоветовал:

– Вам нужно продать эту квартиру.

– Не говорите так! – вмешалась Инна Михайловна. – В кои веки хорошие люди приехали, а вы их зачем-то гоните!

Рябинин продолжил:

– Вы уверены в том, что рабочих убили. С такими мыслями вам будет трудно жить в этой квартире. И что же, труба так и воет?

– Воет.

– Говорили с прорабом?

– Говорила. Он пока не знает, что с этим делать. А тут еще одна беда приключилась.

– Что еще? – заинтересовался Рябинин.

– Со стороны черного хода взломали панель и через кладовку влезли в квартиру.

– Кто?

– Откуда мне знать?

– Что-нибудь украли?

Замешкавшись, Катерина решила не говорить про золу. Скажи она подобную глупость, любой нормальный человек счел бы ее сумасшедшей.

– Нет, ничего.

– Непонятно, зачем тогда лезли?

Она развела руками.

– Вам нужно написать заявление, – заметил Рябинин.

– Строители заложили вход кирпичом.

– Что ж, – согласился Яков Иванович. – Неплохое решение.

Инна Михайловна поставила на стол три кружки с чаем, розетки с вареньем и большую тарелку с гренками.

– Милости прошу… – она села сама и зачерпнула ложкой варенье. – Старый дом – много историй. Знаете, а ведь здесь не раз видели привидение.

– Что? Правда? – Катерина удивленно застыла.

– Правда, – кивнула старуха. – Девушку в белом саване.

– И вы ее видели?

– Нет, не пришлось. Может, это и к лучшему. Я мертвецов боюсь. Сегодня в темном подъезде рядом с Зоткиным чуть богу душу не отдала.

Горящая свеча громко затрещала и вдруг погасла. Было слышно, как Рябинин щелкнул зажигалкой. Вспыхнул огонек. Дождавшись, пока свеча разгорится, Катерина вдруг вспомнила:

– Мы же не прочли инструкцию к лекарству!

Инна Михайловна беспечно махнула рукой:

– Жива, слава богу.

– И все-таки я должна посмотреть.

– Завтра посмотрим. – Старуха облокотилась на стол. – А вот у меня был один случай…

И она завела историю, какие обычно рассказывают в детском лагере после отбоя. Выслушав ее с интересом, Рябинин медленно произнес:

– Я тоже верю в привидения. Верю, что стены домов и квартир помнят всех, кто в них жил. Некоторые события не могут пройти бесследно. Что там говорить, даже у вещей память есть. – Он отхлебнул чаю. – Со мной тоже был один случай. Я тогда в милиции не служил. Совсем молодым был. Звонит мне как-то один друг. Он старше меня, но мужик был еще крепкий, подтянутый. Здоровья – вагон. И все потому, что никогда не предавался излишествам. Пил в меру, совсем не курил. Для него не существовало слова «вкусно». Ел только для того, чтобы жить.

И вот звонит он мне и рассказывает такую историю. Во дворе, на Таганке, как раз возле его дома, решили снести старые сараи. Всех жильцов оповестили: если есть что-то ценное – забирайте.

У друга моего тоже был сарай, достался от матери. Пошел он туда, стал разбираться и в дальнем углу откопал наган. Конечно, дело такое, за собой тянет статью. Незаконное хранение оружия. Но был тот наган без патронов.

И вот спрашивает он меня по телефону: «Подскажи. Где взять патроны? Дело – живые деньги». Я ему говорю: «Можно приспособить мелкокалиберные». А сам думаю, хоть говорят, что опасно, но толку от них никакого. Силы убойной – ноль. Тогда я ему снова: «Можно попробовать патроны от строительного пистолета, получится чумовой килоджоуль».

Послушал он меня, сделал сам чертежи, или помог ему кто-то, не знаю. Ну, чтобы ствол переделать. Через месяц снова звонит. А слышу я, голос вроде его, а вроде и не его: «Бу-бу-бу… бу-бу-бу…» Как будто через трубу говорит или в банку.