Город без надежды (СИ) - Дементьева Марина

- Договоримся на месте, - заявил Ублюдок прежде, чем я успела осмотреться. - Правила всего три. Запомни или запиши. Вопросы не задавать, по дому не болтаться, из дома не высовываться. Ясно?

- Ясно... и всё?

- Нет, не всё. Буду пить твою кровь по утрам, а ночами подвергать страшным пыткам. Согласна? Так буду больше соответствовать твоим ожиданиям?

- Я не шучу.

- И я не шучу. Почему, по-твоему, нельзя безнадзорно бродить по моим владениям? Чтобы не испортить первого впечатления. Вон за той дверью, к примеру, у меня каземат с арсеналом напильников и молотков. Работаю не выходя из дома. А на досуге заманиваю в своё логово маленьких доверчивых девочек. Предыдущая закончилась, а тут ты кстати подвернулась. - И неожиданно скомандовал: - Руку дай.

- Зачем?..

- Лечить тебя буду. Ты мне здоровая нужна. Люблю, когда кричат подольше. А ты уже на ладан дышишь.

На ладони был небольшой ожог, оставленный дужкой использованного в качестве оружия самозащиты чайника. Я находилась в таком состоянии, что не почувствовала боли. Ублюдок принёс какую-то желтовато-оранжевую маслянистую жидкость и заставил намазать руку. Пожалуй, в вопросах того что касается ожогов, он должен разбираться...

Мне требовалось чем-то заполнить неопределённость. Хотя бы самым простым.

- Где у тебя хранятся продукты?

- Не суетись, - хмыкнул он, убирая пузырёк в дальний угол аптечки, пока я ходила за ним как на привязи. - Я сам в состоянии сообразить что-нибудь съедобное. Так что можешь не благодарить.

Я покраснела от того, как он меня осадил. В самом деле, собиралась повторить уже опробованное на Красавчике поведение. От этой мысли сделалось кисло. Совершенно не хотелось ни в чём равнять его с Красавчиком.

Правда, тот был абсолютно беспомощен в плане быта. Не в состоянии даже бутерброд собрать.

Ублюдка развеселило моё замечание.

- Впускать в дом посторонних ради жратвы? Нет уж. Пойдём, буду возвращать тебя к жизни.

Ублюдок поскромничал. Готовил гораздо лучше, чем просто хорошо - этого я не могла не признать даже с напрочь заложенным носом. И всё же кусок не лез в горло. И угораздило же расклеиться именно теперь! а ведь не поддавалась болезням в куда более располагающих к тому обстоятельствах. Подумаешь, просквозило на крыше... Судя по тому, как с каждой минутой отчётливей ломило всё тело, дела принимали скверный оборот.

Мысли делались какими-то размазанными, но я ещё пыталась ухватиться за важное.

- Но что Водян... что он...

- Это не твоя проблема, - отрезал Ублюдок. Некоторое время наблюдал за моими попытками усидеть на месте и заявил: - Вот что, ложись спать. Где аптечка знаешь. Аспирин найдёшь.

Я с благодарностью поспешила последовать совету, но лекарство не помогло. И сон, даже то маятное полузабытье, что замещает его при тяжёлой болезни, не шёл. Я лежала, не снимая выданного свитера, под двумя одеялами и колотилась в ознобе так, что, будь подо мной нормальная кровать, а не тот монстр, на котором можно было играть в прятки и догонялки, кровать ходила бы ходуном. В голове крутилась всякая дрянь, хотелось плакать. Пожалуй, никогда в жизни не доводилось физически чувствовать себя настолько паршиво.

Хозяин дома явился через несколько часов, показавшихся вечностью. Наверное, то, как я стучу зубами, можно было услышать через ряд дверей.

Я виновато сжалась. Свет был включен где-то за пределами комнаты, но даже так ужасно резало глаза, и слёзы текли ручьём. Ублюдка я почти не видела, лишь лучащийся силуэт на фоне света, но его лицо и выражение на нём были легко представимы.

Уверенными движениями, не допускающими саму возможность сопротивления, он сдёрнул с моего лица одеяло и потрогал лоб. Так же молча вздёрнул меня, как куклу, одной рукой и, жёстко удерживая за подбородок, заставил посмотреть на свет.

- Никогда не было так плохо... с чего... Ничего не понимаю, - залепетала, оправдываясь. Хуже делалось буквально поминутно, отчаянно хотелось разреветься, с расстроенными нервами творилось нечто из ряда вон.

Он отпустил меня так же внезапно, как начал этот осмотр.

Вцепившись в края одеял, пыталась различить приговор на его лице, но по глазам проводили бритвой.

- Как раз всё понятно. - Его обманчиво-спокойный тон не предвещал ничего хорошего. - Что ты принимала?

Я открыла и закрыла рот. Липкий ужас происходящего - уже происходящего со мной, а я и не подозревала - опутывал тело и рассудок.

- Я... я не... не знаю.

- Это он тебя накачивал?

Его желание кого-то избить прочитывалось мною почти физически.

- Д-да... - Из сведённого спазмом горла всё же вырвался какой-то первобытный вой. Я залепила рот ладонью, глуша его. - О Боже... Я стану... Я не хочу стать наркоманкой!

Ткань мира, и прежде непрочная, стремительно расползалась гнилыми обрывками. Внезапная простуда, неустойчивое настроение, навязчивое желание расплакаться... всё это было слишком близко - разве что не на собственной шкуре - знакомыми симптомами. Синдром отмены. Ломка, если по-простому. Нет, только не это...

- Не станешь, - жёстко отрезал он. - Я же не стал.

- Слушай меня. - Ублюдок сжал моё лицо в ладонях и легко встряхнул, заставив сфокусировать на себе всё то, что ещё оставалось от моего сознания. - Ты никуда отсюда не выйдешь и не получишь новую дозу. - Я механически кивала в такт его словам. - Это сделали с тобой, понимаешь? Сложнее, когда это собственный выбор. Когда желание сидит здесь, - его пальцы упёрлись мне в лоб. - Эта дрянь выветрится и всё закончится. И повторения не будет. - Кажется, я всё же разревелась, но мы оба не обратили на это внимания. - Ты принимала раньше? - Я яростно замотала головой. - Хорошо. Сколько это продолжалось? Сразу началось? Около двух месяцев?

- Н-нет... Не думаю. Я была совсем никакая... никуда бы не ушла и так.

Он беззвучно выругался.

- Больше месяца. Может, полтора. Не так уж долго. С этим можно справиться. Сколько у тебя уже не было?

- Н-не знаю... не уверена, что не получила что-то после... как узнала. Дня два, может...

- Значит, началось. Вот что мы сделаем, Виллоу. Сейчас ты кое-что выпьешь...

Я в ужасе задёргалась.

- Снотворное, - продолжил он жёстко. - Иначе эта ночь тебе очень не понравится.

Вместо слов согласия я только длинно всхлипнула, но Ублюдку моё согласие и не требовалось. Я выпила всё до капли, выстукивая зубами дробь о край кружки.

- Вот и умница. - Он забрал у меня пустую кружку, нажатием ладони укладывая обратно. - Сейчас ты будешь спать, а я ненадолго уйду.

- Нет, нет, пожалуйста! - Я вцепилась в его руку с отчаянием, сравнимым разве с тем, с которым держалась за Верити после похорон Паука и дяди Адама. - Не оставляй меня одну, только не сейчас!

Он легко разжал мои пальцы и вернул на место одеяло.

- Не глупи. По-твоему, я держу на полочке в ванной всё, что потребуется для детоксикации? Очень жаль тебя разочаровывать, но я не настолько предусмотрителен.

- Мне страшно...

- Знаю. Но снотворное скоро подействует. Ты даже не почувствуешь моего присутствия, а я зря потеряю время. Понимаешь? - Он разговаривал со мной как с умалишённой, и волей-неволей пришлось кивнуть, чтобы не соответствовать. Я понимала, что он прав, но страх был сильнее доводов рассудка. - Когда будет сложнее всего, я останусь рядом, обещаю. А пока твоя задача просто отмотать эти часы. Просто перетерпеть эти дни - всё, что от тебя требуется. Да?

- Да.

- Умница. Спи, я скоро вернусь.

Искусственно навязанный сон был не то же самое, что приходящий естественно. Это была чёрная яма без ощущений, без времени, яма, в которую не спускаешься, а падаешь, как в незамеченный люк. Но это было тем, что мне требовалось тогда.

Тьма истончалась, будто ночь перед рассветом. Ко мне пришёл ни разу не виденный отец, склонившись, укрыл сбившимся одеялом. Лицо оставалось неразличимо в предутренних тенях, но я чувствовала наше родство.