Город без надежды (СИ) - Дементьева Марина

Есть я не хотела. И не только.

Наш диалог строился по стандартной схеме. Искать меня не требовалось, - осознав, что облегчение не наступит и молить о поблажках бесполезно, я попросту впала в апатию и даже не сдвигалась с того места, где меня оставляли. Валялась на всё той же постели, или сидела где-нибудь неподалёку, или лежала на полу. В обстановке не менялось ничего, кроме белья на постели. Я отворачивалась к стене.

- Я жить не хочу...

- Хочешь. Это тебе сейчас так кажется.

Я сидела над тарелкой как под пыткой. У любой еды был вкус пепла. Но есть приходилось, чтобы оставили в покое.

Некоторое время назад - счёт времени давно был потерян - я верила, что боль не продлится вечно. И это действительно было так. Так случилось и с моим безразличием.

И однажды в нашем диалоге наметились изменения.

- Это нечестно, - сказала я и сама взяла ложку.

Если он и удивился, то не подал вида. Уселся передо мной на пол, скрестив ноги.

- Всё нечестно, Виллоу. Что именно?

Я сунула в рот ложку. Кажется, пепел на сей раз был тёплым. И даже имел оттенки давно забытых вкусов.

- Тебе всё обо мне известно. А я даже имени твоего не знаю.

- Да ну, - с готовностью подыграл он. - Уверен, ты не раз его слышала.

Было непросто выстраивать диалог, словно заново этому училась, восстанавливала нарушенные связи в голове.

- Я о настоящем имени... А не о... об этом.

Сидя напротив, он пожал плечами. На нём была смутно знакомая стального цвета рубашка с подвёрнутыми рукавами, а может, просто похожая.

- Можешь называть, как тебе нравится. У меня много имён.

Его нежелание назваться ставило в тупик.

- Включи фантазию, Виллоу, - поддразнил он. - Уверен, у тебя всё в порядке с воображением.

Возможно, когда-то было. Вспомнились фантастические цветы и полузабытая сказка, послужившая ключом для моего второго чуда. Но сейчас через извилины словно пропустили разряд тока, а после прогладили катком.

Всё же ассоциации с Адом и Раем засели глубоко в подкорке. И я несмело предложила:

- Михаэль.

У него-то как раз был полный порядок с логикой. Поэтому он совершенно искренне расхохотался.

- Это так ты меня видишь: с мечом и крыльями? А я думал, галлюцинации уже позади.

- Даже не рассчитывала угадать, - пробормотала, отодвигая пустую тарелку.

- Ладно, - кивнул он и рывком уселся рядом, спиной к стене. - Снизим градус пафоса. Майк - на это я ещё соглашусь.

Я попыталась улыбнуться. Даже если не настоящее, по крайней мере, теперь могу называть его нормальным именем.

Оставался не менее важный вопрос. Я нервно облизнула губы.

- За время... пока я... словом, я не делала никаких... чудес?

- Дай-ка подумать... - насмешливо протянул он, закидывая руки за голову. - Пожалуй, ничего особо выдающегося. Лет десять назад я покруче твоего чудил.

Я неловко поддёрнула на заострившихся коленках подол мужской сорочки. Всё равно смущаться было поздно.

- А тогда... с тобой кто-то был?

Он покачал головой.

- У меня была цель.

Я поёжилась и крепче сцепила пальцы в замок, давя неуместное желание прислониться к близкому плечу.

- Разве этого достаточно?

Он криво усмехнулся.

- А это смотря какая цель, Виллоу.

Я выбиралась из затянувшей меня трясины, цеплялась за жизнь, училась вновь видеть в ней смысл - шаг за шагом. У него... У Майка не было ничего, кроме цели, и ему оказалось достаточно этого. У меня не набралось бы и сотой доли его силы. Но у меня был он.

Сцепив зубы, я занималась препарированием собственной не успевшей оправиться, истрёпанной души. Однажды угодив в ловушку, больше не имела права доверять себе. Однажды я уже была заморочена, захвачена врасплох, однажды со мной уже сыграли, пытались извлечь то лучшее, на которое никто не имел права посягать: моё доверие, мою привязанность.

Я боялась, боялась до дрожи и закушенных губ, что вновь угодила в тот же капкан, приняла благодарность и зависимость от человека за нечто иное, многократно превосходящее по силе. Раз за разом вызывала воспоминания своих ощущений о тех днях в доме Красавчика, когда верила, будто... Сравнивала и сопоставляла, как нечто вещественное, что легко можно взвесить, измерить, попробовать на зуб...

Я не знала, чего боюсь больше: дважды обмануться или убедиться в истинности своих подозрений.

Но, как бы то ни было, одно оставалось независящим: я вновь ощущала себя живым человеком, а не бесчувственной куклой. Вот только сил по-прежнему было маловато.

Майк ругался за дверью ванной, куда я по самонадеянности сунулась одна, в твёрдом намерении наконец привести себя в пусть относительный порядок. Я не знала и не хотела знать, в каком облике и состоянии успел перевидать меня за это время человек, который, чёрт возьми, был мне крайне не безразличен. Но, вновь ощущая стыд и неудобство, хотела положить конец болезненной беспомощности.

- Я столько провозился с тобой не для того, чтобы ты разбила себе голову, - доносилось из-за двери, которую я успела запереть изнутри, едва добралась до ванной, придерживаясь за стенку. - Виллоу, отвори немедленно!

В ногах ощущалась предательская слабость, но уступать я была не намерена.

Отражение в зеркале не радовало, но, по правде сказать, воображение рисовало гораздо худшую картину. Вероятно, последние дни уже оказали благотворное воздействие, и синяки под глазами выглядели не так уж удручающе, скулы выступали лишь чуть более рельефно, чем прежде, и вообще это лицо, хоть и сохраняло на себе отпечаток чего-то такого инфернального, всё же принадлежало девушке неполных восемнадцати лет, а значит, всё поправимо.

Воспользоваться скользкой и покатой ванной я поостереглась, не будучи уверенной, что не осуществлю опасение Майка, поэтому с величайшим бережением добрела до душевой кабины, где и опустилась на пол, чувствуя, как сердце выпрыгивает из грудной клетки. Да, силёнок во мне было на донышке.

Услышав, как льётся вода, Майк с руганью забарабанил в дверь. Пожалуй, для его напора это не такая уж надёжная преграда, как казалось, а ведь он ещё и не старался.

- Виллоу, не заставляй ломать дверь! Ты же на ногах еле держишься, глупая ты девчонка! - на этом месте по двери наподдали ногой. - Почему не отзываешься? Виллоу! Ты в порядке? - Льющаяся вода заглушила проклятья.

Я съёжилась, пытаясь спрятаться, словно он уже вошёл. Войдёт, через полминуты точно. Дверь загудела от сильного удара, у Майка был небольшой разгон от слов к действию.

- Я в порядке! - заорала, перекрикивая потоки воды и удары. - Пожалуйста, оставь меня в покое на полчаса! Разве я много прошу? Прояви чуточку уважения!

На несколько секунд установилась абсолютная тишина, только капли шлёпали по плечам.

- Что, прости? - раздалось, наконец, и теперь в его голосе мерещилось замешательство. - Напомни, когда это я успел тебя оскорбить.

От неспособности внятно объяснить, что именно казалось для меня оскорбительным в его непрерывном присутствии и участии, я готова была разреветься. Оказалось проще запустить в дверь каким-то предметом с полки душевой и прокричать:

- Пожалуйста, оставь меня одну! Обещаю, я не перечеркну твои усилия. Просто оставь меня!

- Полчаса, - сообщил он сухо. - Если через полчаса не выйдешь сама, я не стану гадать, прихорашиваешься ты там или лежишь на полу без сознания, и войду.

В теле ещё сохранялась болезненная чувствительность, прикосновения капель в коже ощущались как удары, но это легко можно было перетерпеть ради того чтобы избавиться от преследующего запаха болезни. Больше всего времени я потратила на то, чтобы распутать волосы, превратившиеся в сплошной клубок за те дни, когда в бреду мотала головой по подушке. Расчёска застревала в этом клубке. Шипя и торопясь, кое-как разобрала этот узел, замоталась в два полотенца и едва успела выйти к исходу отпущенного времени.