Мысли в пути - Станислав Долецкий

Ну что ж, начнем. Они не умеют отделять главное от второстепенного…

— Верно. Пока еще не умеют. Ты умеешь. Но ты старый.

— Они не ограничивают свои творческие задачи. Им все интересно, а принципиальные задачи гибнут…

— Верно. Не хватает опыта. Для этого и существуют старшие.

— У них гипертрофированное самолюбие. Каждый совет, доброе замечание рассматривают как личную обиду…

— Верно. Совсем как дети. Защитная реакция при посягательстве на внутренний мир и свободу.

— Они бестактны, назойливы. Слышат не то, что им говорят, а то, что им хочется услышать…

— Очевидно, недостаток их воспитания множится на твою излишнюю демократичность.

— Они критиканы. В своем глазу не видят бревна, но уж в чужом заметят крохотную соринку. И не любят самокритики…

— Любить нужно жену. Или знакомую девушку. К самокритике нужно привыкнуть и пользоваться ею, как безопасной бритвой.

— Они не чувствуют времени. Нарушают сроки…

— Значит, плох твой контроль.

— Они эгоистичны. Их интересы важнее всего. О товарищах и задачах, стоящих перед всем коллективом, они не думают…

— Ты не путаешь увлеченность своим главным делом с эгоизмом? Это не одно и то же.

— Они не желают считаться с возможностями. Давай, и дело с концом…

— Может быть, именно ты и создал им особые условия. А теперь они не могут остановиться.

— Они отказываются от любой организационной, руководящей деятельности. Для них — это хомут. Они не хотят планировать работу и отчитываться за нее. Не понимают значения контроля исполнения, точности, обязательности.

— А ты зачем поставлен? Вот и учи их основам управления и организации!

— Самое огорчительное, что у всех в большей или меньшей степени существует сознание превосходства. Этакое пренебрежение к «черной кости». Им известно то, что другим понять не дано. Проявляется это по-разному. У кого — ироническим взглядом. У кого — вежливым отмалчиванием. У кого откровенным хамством. Я постоянно задумываюсь. Ученые вы хорошие. А люди какие? В трудных условиях на вас можно положиться?

— Справедливо ли это? Ведь ты говоришь о молодежи! Многие из них страдают от собственной робости, стеснения, ощущения неполноценности. Порой эти чувства остаются надолго. И маскируют они их всяческими способами, в том числе и такими, о которых ты говорил. Почему ты не хочешь этого понять?!

— Они незрелы. Инфантильны. До каких же пор они будут ходить в коротких штанишках?..

— Все правильно. Просто они еще молоды. А когда человек способен или талантлив, то молодость его растягивается. С годами это, увы, проходит. И быстрее, чем хочется. По себе, наверное, знаешь! Тебе не кажется, что все, рассказанное об отрицательных свойствах твоих помощников, можно объединить в две группы? Первая — связана с возрастом. Они еще неопытны. А вторая возникла — ты не обижайся — по твоей вине. Может быть, не стоит тратить времени на людей с крупными недостатками, а просто от них избавиться?

Сергей посмотрел на меня, не скрывая своего огорчения:

— Эх ты, друг еще называется! Считаешь, что люди очень меняются. И я стал таким, что не понимаю элементарные истины? Плохо же ты обо мне думаешь! Пробовал я отпускать. Следил за их судьбой. Все они страдали без нашего коллектива. В одном месте так зажали парня, что он взвыл. «Я, говорит, — кручу мясо, а шеф жарит котлеты». На вопрос, неужели так плохо сложилось, он ответил: «У нас, как с грибами. На старом месте — тепло и влажно. Растут подосиновики и белые. А в новом институте — солнечно и холодно. Одни мухоморы и поганки. Атмосфера не та…» Другой купил машину. Получает хороший оклад. Крутит баранку. Ест шашлыки. На науку времени не хватает.

Я задумался, каким образом у нормального, еще недавно робкого и скромного ординатора или аспиранта махровым цветом расцветает уйма недостатков? Одна из причин, очевидно, — условия, в которые он попадает. Сейчас в хорошо организованном научном коллективе работать стало значительно легче, нежели 10–15 лет назад. Молодому сотруднику передаются лучшие традиции: опыт ведения данного типа исследования (клинический, экспериментальный и др.), техника составления планов и, главное, продуманная и хорошо отработанная методика. Совсем недавно до всего этого ему приходилось доходить собственной головой, затрачивая массу времени, теперь же все преподносится на блюдечке с голубой каемкой.

Впрочем, здесь возможны варианты. Появление электронной микроскопии, сцинтифотометрии, электронно-оптической техники, гистохимии, ЭВМ и многого другого ставит исследователя перед организационными трудностями. Приходится искать контакты. А если данное учреждение хорошо оснащено? За широкой спиной шефа и при некоторой толике личного обаяния и пробойности можно в кратчайший срок накопить обилие наимоднейших методик. Без особых затруднений для самого автора: за него трудятся смежники. Один научный работник сообщил мне современное определение этого явления: гангстеризм в аспирантуре. Не очень точно, но лихо. К тому же собирание первичной информации, хотя объем ее возрос, также упростилось: наличие подробных списков специальной литературы в диссертациях, заготовка в медицинской библиотеке библиографических карточек из последних журнальных работ, хорошо налаженная реферативная и переводческая служба. Благодать!

Вот эта легкость, с которой человек неожиданно для себя, а нередко и для окружающих становится обладателем достаточно глубокой и обильной информации по своей узкой проблеме, ставит его в странное положение. Он знает о чем-то больше всех, а иногда, что вполне естественно, и больше самого руководителя. Сознание того, что он знает больше других, делает его своеобразным монополистом, и он поневоле чувствует себя крупным знатоком. Но это не так, ибо носитель информации, не имея опыта и не будучи в состоянии творчески эту информацию использовать, ничем другим, кроме носителя информации, не является. Молодые быстро проникаются чрезвычайным самоуважением и прочими другими малоприятными свойствами, в том числе безответственностью. Иные из них стремятся подвести под свою «уникальную» позицию сомнительную базу: «Мне нечего заниматься пограничными вопросами напрасная трата времени. Приложив принципы полученных знаний к любой другой области, я сумею в короткий срок и с не меньшим успехом ориентироваться и в ней». Некоторая доля истины тут есть. Но только некоторая.

Все значительно сложнее, чем это кажется на первый взгляд. И касается не только научной молодежи. Посредственный работник, но не обладающий существенными недостатками, может принести пользу. А талантливый, знающий себе цену и к тому же с крупными дефектами в характере, — скорее вред. Некоторые из них так выкаблучиваются, что противно. И чтобы использовать знания такого сотрудника, руководитель закрывает глаза на его пороки, а он как будто говорит ему: «Вы извлекаете из меня пользу, поэтому извольте терпеть мои фокусы». Договор состоялся. Выгодный для обеих сторон. Но всегда ли он выгоден для коллектива? Ведь порой плохому примеру охотно следуют…

У части ребят одаренность проявляется рано. Им многое прощают, в семье их «я» непомерно гипертрофируется. Процесс усугубляется в школе. Хотя она обтесывает многие нескладные черты характера, но не всегда в той степени, как следовало бы. Успехи в учебе дают основания для сравнения в свою пользу. А дальше срабатывает ряд объективных моментов. Современная наука весьма динамична. Угнаться за ее развитием дано не всякому. Темп века необычайно бурный. За ним поспевать удается лишь способным. Увы, не все из них достаточно культурны, воспитаны. Может быть, в этом главная проблема? Элементарная невоспитанность? Удивительно, что многое из того, о чем говорил Сергей, люди несут из дома. Или, точнее сказать, подменяют работой дом. Возможно, увлеченность восполняет им то, чего не хватает в жизни. Или срабатывает формула: «В работе вся моя жизнь!» Вот и получается, что черты характера и воспитание из вопроса узкого и личного превращаются в проблему масштабную и деловую. <утерян фрагмент текста> способных молодых людей? Помнишь, как у Капицы сказано: «Может быть, гениального человека можно заменить коллективом менее способных людей… то есть заменить количеством качество. На практике это и проще и надежнее, чем возиться с гениями, которые к тому же часто бывают непокладистыми людьми». Тебе не трудно объяснить, что же делает этих людей такими необходимыми и нам, и в целом обществу?

— Это очень просто, — улыбнулся Сергей, — как с ложью и с правдой…

— Не понимаю. Как же?

— Способов солгать много. Правда — одна. Всех этих моих мучителей, по которым я чертовски соскучился и без которых не мыслю себе работы нашего института, — объединяют три качества.