Семь сорок (В поисках счастья) - Дорис Смит
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Хватит здесь одного паралитика, — задыхаясь, сказал Мэттью, и Ши поймал взгляд Джоанны и восхищенно улыбнулся.
Однако Гарри Блейк смотрел скорее неодобрительно, чем сочувственно.
— Вы не можете позвонить им сейчас, Мэтт. Сегодня воскресенье.
— Плевать мне, какой сегодня день. — Кисти и напряженные предплечья, сегодня облаченные в нежно-розовый батист, сделали свое дело, и Мэттью О'Малли встал. — Пока это дает мне возможность действовать.
— Осторожно, сэр. — Ши взял его за руку, чтобы поддержать.
— Да, Мэтт, полегче. — Лицо Гарри также покраснело от беспокойства. — Я… ээ… — он колебался, — дело в том, что это не их вина. Шейла сказала им обоим подождать.
— Подождать? — недоверчиво вырвалось у Мэтта, и секунду казалось, что он не находит слов. Но уже в следующий момент он снова был сам собой, выкрикивая вопросы: — Почему мне не сказали об этом? Ты знал? — Темные глаза, тлеющие под нависшими бровями, были устремлены на Ши.
— Нет, ни единого слова, — сразу сказал Ши, но так покраснел, что Джоанна задумалась. Если он здесь ни при чем, то с какой стати ему выглядеть виноватым?
Во всяком случае, ей нечего было здесь делать. Ши личный помощник Мэттью, Гарри Блейк, очевидно, не только главный дизайнер, но и старый друг, она же — новый работник. Кроме того, она испугалась. В Нокбеге витало эхо одной трагедии; но она не предполагала, что к нему может подкрасться трагедия другого рода. И все же по-своему, обиняками, Дуглас предупреждал ее об этом. Он сказал, что со смертью Майлса многое рухнуло. Но до чего же это ужасно! Этот милый дом, и мужчина и женщина, которым он принадлежит, оба удивительно красивые, а на самом деле… она вздрогнула, звякнув чашками, которые собирала.
— И когда моя очаровательная жена это сделала? — спрашивал Мэттью ледяным тоном.
— Утром во вторник, — ответил Гарри Блейк. — Я говорил ей, что это ошибка, но… не очень сердись на нее, Мэтт. Она была не в себе. Это было за день до того, как она легла в клинику.
Джоанна, ставившая на поднос кофеварку, обнаружила, что почти молится, чтобы эта просьба не осталась без внимания. В тот день Шейла О'Малли определенно была не в себе. Все в ней указывало на непереносимое напряжение. Она обнаружила, что отчаянно хочет, чтобы Мэттью понял — смерть не должна разделять; когда ее собственные родители потеряли ребенка, это еще больше сблизило их.
Но тут голос Мэттью О'Малли вновь пронзил беспокойное молчание:
— Тогда все, что я могу сказать: чем дольше она пробудет там, тем лучше!
— Ни одного скучного момента! — Дерзкое лицо Ши, опять как у уличного мальчишки, просунулось в кухню.
Такое легкомыслие действовало ей на нервы. Перед взором Джоанны все еще стояли измученные глаза Шейлы и узловатые пальцы Мэттью. Это было ужасно. Ей не было смешно. Она так и сказала.
— Смейся — или сойди сума, я это усвоил, — ответил Ши.
— Он сказал, чем дольше она будет больна, тем лучше. Над этим невозможно смеяться. Это было отвратительно.
— Она очень отвратительно поступила с ним.
По его тону Джоанна поняла расстановку сил.
— Вы на его стороне, верно?
— Да. Во всем. Он может взять и передумать, он может разразиться руганью, — у него на это причин предостаточно, по он тащит весь воз. И в любом случае, все это ненадолго. В основном у него вовсе не скверный характер, и он просто не станет опускаться до лести. Я уважаю его, он мне нравится, и я говорю на его языке. — К смущению Джоанны, его лицо снова вспыхнуло.
Так вспыхнул Мэттью О'Малли, когда она отметила сходство Ши с ним. И сразу после этого он так властно осведомился о Мейр, матери Ши. Не может быть! Теперь настал ее черед покраснеть. В этом доме хватало темных углов без того, чтобы она придумывала новые.
— Так что же это — «Юность О'Малли»? — спросила она.
— Ответить можно одним словом — Майлс, — сказал Ши. — Весь план был в ведении Майлса; его дизайн и во всем рекламном материале его фотография, этикетки и упаковка — воспроизведение ее же в виде шаржа. Обсуждалось даже, не раскрасить ли новый фургон символами «Юность О'Малли». Это просто рог изобилия, — закончил Ши.
— И сейчас? — осведомилась Джоанна.
— Да. В этом босс не отступит, Джо. Это слишком крупное дело. — Лицо Ши снова изменилось, на этот раз оно стало расчетливым, таким, какое, возможно, и обеспечило его нынешнее положение. И все же невероятным образом похожее на лицо Мэттью, Мэттью, который может пренебречь страданиями жены.
— Это жестоко, Ши. Она не перенесет этого. Она так любила его.
Лицо между буфетами внезапно стало умудренным.
— Вы очень добры, милая, но если у вас такое понятие о любви, то оно не совпадает с моим. — Казалось, он собирался что-то добавить, когда зазвонил внутренний телефон. Джоанна, которая никак не могла запомнить, что такое может случиться, подпрыгнула. Ши протянул руку и снял трубку. — Сейчас, сэр, иду, — быстро сказал он и вышел.
Джоанна кончила мыть посуду и вышла на улицу. Нокбег стал каким-то неприятным — домом, где люди ненавидели друг друга, а те, кто во всем остальном были добрыми друзьями, оказались противниками. Несколько часов назад, когда кофеварка булькала и стол выглядел аппетитно, и о ее ноги терся старый серый кот, этот дом вызывал в ней теплые чувства — он казался родным.
А теперь он быстро удалялся и, казалось, угрожал ей, как тени в тумане. Значит, это действительно «черная долина», но Майлс преодолевал ее влияние самим своим существованием, будучи связующим звеном между двумя людьми, которые, похоже, ненавидели друг друга. Отчасти из-за нее Майлса не стало, и теперь могло случиться что угодно.
Она приехала готовая к тому, что встретится с понятным горем; то, как все перепуталось, ее ужасало.
Ее руки коснулся холодный нос, и, когда она подпрыгнула, длинное гибкое тело Фланна, голубое, как сами сумерки, тяжело прижалось к ней. В тот же момент ее окликнул голос Дугласа:
— Привет. Ши интересовался вами. — В полутьме его лицо выделялось бледным овалом над стеноподобной грудью.
— Вот как! — Она выругала себя за дрожь в голосе.
— Да. Я думаю, он напугался, что вы ушли, как все хорошие кухарки. — Его рот сложился в насмешливое «О», но глаза оставались очень настороженными.
— Простите, — твердо сказала она, — но мне захотелось на свежий воздух, а прервать совещание я не решилась, поэтому я просто вышла.
В пристально всматривающемся в нее лице промелькнуло явное облечение — или, может быть, одобрение?
— Направляетесь вверх? — Он кивнул в сторону извивающейся дороги и дорожного знака с еле различимой надписью «Проезда нет». — Или вы уже надышались? Отлично. Тогда идемте домой, — предложил он, и она согласно кивнула.