Заклятый друг (СИ) - Нэн Джойс
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Сегодня Мила возилась с ним на втором этаже. В игровой комнате, где можно наглухо закрыть жалюзи, включить проектор и любоваться мерцающими звёздами.
Ваню завораживают звёзды.
Удивительно, что ещё такой маленький человек, потребности которого ограничены самыми примитивными, уже способен забывать про насущное и просто цепенеть перед бесполезной красотой.
Я хотела написать об этом пост под рекламой проектора. Но передумала.
Стало противно делиться с толпой чужих мне людей своим сокровенным открытием.
Поразившей меня чертой, обнаруженной в собственном сыне.
Я отвечаю Миле:
— Учитывая, что я сижу на полу, схватившись за голову, бормочу себе под нос, а вокруг кровавые следы — нет. Не в порядке.
— Вы упали? Что поранили?
— Наступила на какую-то фигню, — вытягиваю порезанную ступню. — Ничего страшного.
Поднимаюсь.
Очень болит грудь. Она набухла из-за того, что я больше не сцеживалась, и весит теперь как хорошенькая дыня. Только дыню можно донести до дома и положить.
А вот избавиться от молока гораздо сложнее.
— Там мужчина.
— Где?
— У ворот. Он звонил в домофон. Сказал, что Вы его примите.
— Я никого не ждала. Кто? Имя назвал?
Айдар?
— Сергей.
Никакого Сергея я точно не ждала.
— Он сказал, что вы вместе были в Перу. Наверное… — Мила осекается. — …Вы должны были по этой фразе…понять, кто он.
Перед глазами всё поплыло. Но я упорно, по стеночке, иду к парадной.
Сергей. Перу.
К горлу подкатывает тошнота.
Нажимаю на кнопку под монитором.
И во весь экран разрастается его лицо.
24. Макс
Когда мы познакомились с Соболевой, она копала под моего отца. Ходили слухи, что его мебельные фабрики по показателям выбросов и потреблению ресурсов, мягко скажем, не вписываются в зелёную повестку.
Наша с ней случайная встреча в мужском туалете, куда она спряталась от охранников моего отца, была следствием её удачного улова — информацию она нарыла. Но вместо того, чтобы сделать подлянку, обратиться в СМИ, шантажировать, она выложила мне всё как есть и попросила помочь так, чтобы никто не пострадал. Я привёл её к отцу, и она совершенно не боялась его. Всё рассказала, изложила пути решения.
Я был восхищён её находчивостью, смелостью, а главное — честностью.
Поэтому когда Соболева прошлой осенью пришла ко мне после встречи у Колиного офиса и озвучила то, что озвучила — я как будто разбился.
В тот вечер Даша ждала на крытой парковке. Из-под капюшона выглядывали мокрые от дождя волосы. Продрогшая, с отсутствующим взглядом. Она будто сквозь меня смотрела. И просто молчала. Я прекрасно знал, что она изо всех сил старается не закусать свои губы до крови.
А сам боялся шелохнуться. Боялся, что она убежит. Или что кто-то снова заберёт её.
— Извини, что звонил. Я не должен был этого делать. Но увидел тебя, и просто не смог. Коля не давал твой новый номер. Я сам достал.
Молчит.
— Я тебя не искал, когда вы с Серёжей уехали. Хотя мне очень хотелось. Все эти фотографии, которые ты с ним выкладывала из Перу. Вы улыбались и были счастливы. Я понимал, что не нужно о себе напоминать.
Молчит.
Подошёл ближе.
— Я звонил, потому что сказать хотел. Попросить прощения. Поговорить. Попытаться объяснить, почему я так сделал тогда. Я должен убедить тебя, что ты не виновата.
Её глаза сфокусировались на мне, обрели тяжесть. Ненависть их напитала этой тяжестью.
— Просто…читал — они всегда думают, что виноваты…
— Где твоя машина?
Кивнул.
Она идёт туда.
Остановилась. И стоя ко мне спиной говорит:
— Мне нужно сто пятьдесят миллионов рублей. Иначе, — кладёт на багажник флешку, — все узнают, что ты со мной сделал.
Я сначала собственным ушам не поверил. А потом мне было стыдно за то, с каким отвращением я посмотрел на Соболеву, когда она повернулась ко мне лицом.
— Ты забрала видеозапись из Марининой квартиры?
И собственным выводам я тоже не верил.
— Да.
Она вернулась в ту квартиру за рюкзаком на следующий день. И оказавшись в помещении, где я её…подумала о том, чтобы проверить, записали ли нас камеры? И забрала видео? Даша? Даша думала о том, как потом использует это против меня?
Она поэтому вытащила меня из полиции? Чтобы шантажировать?
Бред. Только не Соболева. Чуточка бы никогда так не поступила.
— Я тебе не верю.
— А ты посмотри. Там всё очень хорошо видно, — едко улыбается.
— Я не про запись. Ты не могла…
— Надеялся, что я просто забуду? За свои поступки надо отвечать, Арский.
— Зачем… — я поморщился от накатившей головной боли, — зачем тебе такая большая сумма?
— Не твоё собачье дело.
— Серёжа знает? Ты рассказала ему?
— Не твоё грёбаное дело! — её начинает трясти. — Ты дашь мне денег?
Делаю к ней шаг. Просто по привычке. Чтобы успокоить.
— Что, отобрать хочешь? У меня ещё есть.
— Даша…
— Или убьёшь? Ты на это тоже способен? — она начинает плакать.
Я стою на месте, упираю ладони в пространство между нами.
— Давай сядем в машину и спокойно поговорим.
— Я идиотка по-твоему? — хохотнула. — Ты дашь мне денег? Или нет? Просто ответь. Если нет — я выложу видео. Сегодня же. Я отправлю его в СМИ. И всем твоим близким. И Кате отправлю. Все тебя возненавидят. Все отвернутся от тебя.
— А тебя это осчастливит? Если да — я сам готов видео выложить. Я тогда пошёл в полицию — зачем ты сказала им, что я ничего тебе не сделал? Если сделал.
Даша краснеет.
— Потому что выгоды от того, что ты в тюрьму сядешь, мне никакой не было. А сейчас…я могу получить с тебя денег. Вот и всё, Макс.
Мотаю головой.
— У тебя всё так хорошо, — вытирает слёзы маленькими ладошками. — Ты богат, успешен, любим. И любишь. Да? Быстро справился с потерей. Даже выиграл в итоге. Ты всегда всё получаешь. И меня получил. А я всё, всё из-за тебе потеряла! Тебе придётся заплатить. Хоть раз. И ты заплатишь. Сто пятьдесят миллионов, Макс. Сегодня.
Сто пятьдесят миллионов. Какое интересное совпадение. Ровно такую сумму называл Серёжа. Когда говорил о реализации задуманного им проекта. Солнечные батареи…нет, электростанции. Я отказал. И он предложил весьма «интересные» условия сделки.
Даже глазом не моргнул, предложив мне свою невесту. Он сказал, что порвёт с ней все отношения. Как можно жёстче. И тогда я тёпленькой смогу её забрать.…
И почему я не рассказал Даше про сволочную натуру её возлюбленного?
— Нет.
— Что?
Повторяю:
— Нет.
