Заклятый друг (СИ) - Нэн Джойс
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Иди одна, — он отстраняется от Кати и подступает ко мне. А её рука, которой она держалась за него, безвольно повисает в воздухе. — Нам с Дашей поговорить надо.
Мне от этого «нам» физически больно становится.
— О, и вы тут! — Коля подскакивает, орёт: — Дашка! — сгребает меня в объятия, и на несколько секунд мне кажется, что я люблю Колю, что я ему всю жизнь буду благодарна за эти объятия. Будто он спас меня из лап чудовища. — Как же я рад тебя видеть!
Обнимаю его в ответ, так крепко, что рукам больно становится.
— А где твой принц Серёжа? — Коля отстранил меня, держит за плечи и теперь внимательно рассматривает. Кажется, проглядывает какое-то разочарование в его взгляде. Или жалость. Но это быстро сменяется надеждой.
— Очевидно, что не со мной, — глупо улыбаюсь.
— Только не говори, что вы расстались.
Мотаю головой.
Нет, я не разрыдаюсь.
— Уделишь мне немного времени?
— Конечно! Могу и много. Для тебя, Дашуль, очень много могу. Что, давайте пообедаем все вместе? — смотрит на пару позади меня. — Соболева расскажет о своих приключениях в Перу, — снова на меня, и уже тише: — А потом вдвоём поговорим, да?
— Нет. Мне только ты нужен.
Расплывается в улыбке и смотрит через моё плечо. На Арского, конечно. Будто он впервые его победил.
— Ок, — приобнимает и ведёт к своему офису. — Не голодная? У нас хорошая кафешка в здании.
— Нет. Я правда ненадолго, спасибо.
— Ребята там с таким видом остались стоять. Как продавцы в дорогом магазине, где ты долго всё меряла, но ничего не купила. Они, кстати, вместе теперь.
— Меня это не очень интересует, если честно.
— Вот как? А раньше была очень любознательная. Давай паспорт, сейчас пропуск тебе состряпаем. Не успела замуж-то выйти ещё? — листает паспорт. — Славненько, значит надежда есть, — отдаёт паспорт на ресепшн. Поворачивается ко мне. Смеётся. — Шучу. Не буду я Серёже твоему мешаться. Так что случилось? Почему раньше времени вернулась? Почему фотки перестала постить? Или вы приехали, чтобы расписаться? …беременна, что ли?
— Нет, всё хорошо.
Я не хочу про Серёжу ничего говорить. Я просто не смогу.
— Так и беременность тоже хорошо. Спасибо, — он отдаёт мне паспорт. Мы проходим через турникеты. — Сейчас пойдём в кабинет, угощу тебя кофе. У меня новенькая дорогущая кофемашина стоит, кофе обалденный делает.
— Спасибо. Я у тебя денег попрошу.
Приобнимает меня за талию:
— А я тебе их дам.
23. Даша. Сегодня
— А почему без перчинки? — разочарованно тянетонв чёрном экране телефона.
— Я всё сделала как ты хотел. Пришла, предложила. Разделась. И…попросила прощения.
— Сумочку с камерой удачно поставила, это ты молодец. Но в остальном старалась плохо. Да и звука нет. Откуда мне знать, что просила.
— Ты сказал — предложить ему себя. Я — сделала. А за дальнейшее я не могу ручаться. Я не могу управлять поступками другого человека.
— Но у меня же получается, — довольный смешок.
— Пожалуйста. Ты же человек. Ты же можешь себе представить, какого мне всё это переживать. Я не могу с ним. После всего. Неужели тебе совсем меня не жалко?
— Ты специально сделала татуировку, чтобы ему не захотелось. Он их ведь терпеть не может. Так что не прикидывайся бедной овцой, лживая ты сучка.
— У тебя устаревшие данные. Теперь ему нравятся татуировки.
— Да? …но результата это не принесло. Нет, это не то, на что я рассчитывал. Переделай.
— Уговор был — только деньги.
— Уговор был: деньги прямо сейчас. И сколько в итоге прошло месяцев?
— Я и так согласилась. Стать его женой. Жить в его доме. Иначе никаких денег не было бы вообще!
— И так согласилась, — передразнивает. — Тымнеодолжение сделала? Могла не согласиться. И в сети уже давно гуляло бы то сентябрьское видео. Вы хорошо смотрелись. Зря переживала. На определённых сайтах вы побили бы рекорды просмотров. А главное так натурально выглядело. Как будто ты действительно не хотела.
— Я ошиблась. Ты не человек, — вытираю слёзы.
— Чудовище?
— Нет. Чудовища — они злые и сильные. А ты исподтишка, из тени. Я ведь почти всё тебе выплатила. Только тебе не деньги нужны, да? Упиваешься властью, которую случайно надо мной получил. Мне даже любопытно увидеть тебя. И услышать настоящий голос. Уверена, ты выглядишь так же, как и ведёшь себя — ты маленькое, писклявое и трусливое ничтожество.
В трубке громкий хохот, который за фильтрами превращается в нечто похожее на лязганье отвалившейся и скребущей по асфальту выхлопной трубы.
— Ну раз тебе уже всё равно, — откашливается, — могу прямо сейчас его выложить? С кого начнём? Папочке твоему отправим? Ему ведь не впервой смотреть, как его дочь… Плачешь? Плачешь. Я слышу, как ты сбивчиво дышишь. Если бы ты только знала, какое удовольствие мне доставляет это знать. Знать, что ты страдаешь.
— За что ты так ненавидишь меня?
— Почему ты решила, что я тебя ненавижу?
Телефон крякнул. И в застывшей тишине я слышала, как тикают наручные часы на столе. Стала подстраивать своё дыхание под этот спокойный ритм.
Я зря всё это делала. Всё зря. Самое обидное — на дурацкой записи из офиса моего мужа запечатлён главный момент позора. Когда я подхожу и сама, сама прикасаюсь к Максу.
И эту запись теперь видела не только я.
Хватаю камеру и со всей дури луплю её об пол. Топчу босой пяткой. И ничего кроме ярости не чувствую.
Если бы не треклятые камеры, ничего этого со мной бы не произошло!
Потому что Макс никогда бы не узнал правду про Марину!
Я ненавижу их! Ненавижу тех, кто их придумывает! Ненавижу тех, кто их ставит! Ненавижу записи, которые они снимают!
Ненавижу людей, которые эти записи находят.
— Не узнал бы. И всё со мной было бы хорошо.
— Дарья Васильевна, что с Вами?
Поднимаю глаза на голос.
Наша новая няня стоит в дверном проёме и испуганно прижимает к себе Ванечку.
Трудно ничего не чувствовать к тому, кто похож на значимого для тебя человека. Не правда ли?
Раньше я думала, что дети похожи только друг на друга в таком возрасте.
Все одинаково хороши.
Я правда не понимала, как определить, на кого из родителей он похож больше.
А потом появился Ванечка.
И даже несмотря
