Формула ЧЧ - Эмиль Офин

Голубизна неба стала уже не такой яркой. Верхушки елей помрачнели и как-то заострились; вокруг Клима было ещё светло, но поодаль между стволами воздух будто сгустился.

А что, если ребята не сумеют разыскать его?.. Эта мысль впервые пришла в голову. Клим вдруг почувствовал себя совсем маленьким и несчастным. Сразу захотелось есть, пить и чтобы рядом оказалась мама.

Скорее в лагерь!.. А успеет ли он добежать туда до темноты? Не успеть, обязательно заблудишься… Нет, не может быть! Ребята придут. Подумаешь, комары! А зато хищников здесь все равно нет…

Клим тревожно оглядывает потемневший лес. Что-то все-таки есть там, в папоротнике… Может, забраться в развилку сосны? Туда не доползет, пожалуй, и змея…

На всякий случай Клим отходит подальше от зарослей и садится, поджав ноги, на пень.

Так сидит он, обхватив руками коленки и уткнув в них подбородок. А лес все густеет, становится косматым, сердитым, из его глубины тянет сыростью, доносятся какие-то вздохи, непонятные звуки. Очертания стволов расплываются, что-то поблескивает за ними, как кошачьи глаза…

Почему же не вылезает луна? Небо совсем темное.

Клим задрал голову, чтобы высмотреть хотя бы одну звездочку, и тут ему на лоб упала капля, за ней — вторая, третья. Он открыл рот и поймал несколько дождинок. Хорошо бы половить ещё, но надо уйти с открытого места, а то промокнешь.

Клим перебежал под старую сосну и уселся на мох между её корнями. Теперь над головой плотный переплет ветвей, сзади широкий надежный ствол, а по бокам высокие гладкие корни, — как в кресле.

Лес наполнился шорохом и стуком, но Клим не испугался: эти звуки были ему понятны. Кроме того, капли не проникали в убежище Клима.

Он погрозил дождю лопаткой.

— Что, взял, да?

Ну и пусть себе идет. Так, пожалуй, спокойней; в дождь звери спят и змеи не могут ползать. Только бы молния не ударила в бомбу…

Но равномерный шум дождя успокаивал. Клим удобно положил голову на выпуклый корень. Шорох капель куда-то отодвинулся, стал глуше, словно удаляются чьи-то шаги. Может, это ребята ищут и не могут найти Клима? Крикнуть им, что ли? Но кричать уже не хочется…

Когда на Крутую вырубку пришли люди с факелами, они увидели мальчика, спящего между корнями старой сосны. Володя Ковальчук бросился к нему, затормошил:

— Капитан! Капитан! Да проснись же ты!

Клим открыл глаза. Секунду смотрел обалдело. И вдруг начал вырываться из Володиных рук.

— Огонь, огонь! Куда вы идете с огнем? Там бомба!.. Люди остановились, испуганно огляделись. А Клим бился у Володи в руках и показывал на страшное место, где в свете факелов зловеще блестели мокрые плавники.

Все посмотрели на бомбу, потом на Клима. Он теснее прижался к Володе, — после сна стало что-то холодно.

— Не сердись, Вова. Я боялся уйти. Я дежурил… Пожилой колхозник снял с себя тужурку и закутал Клима. А Володя сказал:

— Вот видишь, я же говорил, что ты будешь настоящим капитаном. — Но тут же он спохватился и проворчал: — А все-таки ты нарушил Пятое правило — прополз мимо часовых. За это знаешь что полагается?

Глава девятая

РАЗВЕДЧИК

В воздухе ещё дрожали отголоски горна, а уже все замерло — и шаги на песке, и листья на деревьях; даже птицы, казалось, прекратили свою болтовню, когда над рядами красных галстуков прозвучал голос старшей вожатой:

— Вчера в Железном походе пионер Второго отряда Клим Горелов нарушил Пятое правило. Это очень серьезный проступок.

Что же теперь будет?.. Синие глаза старшей глядят сурово, а голос, хотя и не громкий, но в этой тревожной тишине он слышится по всей линейке. Сейчас она скажет то, что известно всем: «Нарушивший Пятое правило исключается из лагеря и должен возвратиться в город»… Но ведь он не хотел сделать ничего плохого. Он только старался не отставать от других — от того же Левки Ситникова, который нашел алюминиевую крышку и медный кран от походной кухни…

Тихо шелестел на мачте флаг. Все ребята молчали. И вдруг — кто бы мог подумать! — Левка Ситников крикнул:

— Победителей не судят!

— Нет, судят. Никто не имеет права нарушать законы Лесной Республики. — Старшая вожатая посмотрела на часы. — Предлагаю совету Второго отряда собраться после завтрака…

Какой уж это был завтрак! Клим не притронулся ни к чему, даже к своей любимой рисовой каше с изюмом, — все пошло Левке. И как только он мог спокойно уплетать за двоих, когда… Эх, а ещё товарищем считается, вместе патрулировали!

Так с горечью думал Клим, примостившись на ступеньках веранды — той самой веранды, где когда-то заседала редколлегия, — счастливое было время. Он вспомнил про грушу, которую прятал тогда за пазухой, и то, как из этих дверей вышел его друг Володя. А теперь кто выйдет?

Дверь раскрылась. Валька Спицын сказал:

— Тебя вызывают. Иди.

На скамейке вдоль стены сидели ребята, а за столом — Володя и старшая вожатая; глаза у неё были — как и на утренней линейке — суровые, но голос теперь звучал не строго, а скорее удивленно:

— Как же вы проглядели своего товарища, не остановили его вовремя? Володя, Катя, Вера, где были вы? А куда смотрел Лева Ситников, который патрулирует вместе с Климом? Отвечай, Лева.

Старшая обвела ребят глазами, задержала их на Климе. Ох, какие синие у неё глаза, прямо колют…

— Где же твой напарник?

Клим молчал. Ответил Боря Атаманов:

— Левка взял у меня велосипед. Ещё сразу после завтрака. Покататься попросил…

— Да что спрашивать с Левки! — перебила Катя Малинина. — Мы виноваты! Я и Володя — больше всех.

Она вдруг поднялась с места. Володя вышел из-за стола и встал рядом с нею.

— Мы ручаемся, что Клим больше не будет нарушать правила. Мы просим не наказывать его. Это желание всего отряда.

Клим вздрогнул, вцепился руками в скамейку. Он умоляюще посмотрел на старшую, но та вздохнула и покачала головой.

— Я бы сама рада… Но вы же знаете начальника лагеря. Он говорит: «Мы предоставили пионерам полную самостоятельность. А что сделал Клим Горелов? Обманул наше доверие. Это просто чудо, что с ним не произошло несчастья…»

Шум мотора заглушил слова старшей: к дому подкатил колхозный газик. Из него вышла Клавдия Степановна, поднялась по ступенькам веранды.

— Здравствуйте, дорогие. — Она преспокойно уселась в уголок на табурет, сняла с головы косынку, расстелила её на коленях, а руки сложила на груди крест-накрест. — Не помешаю?

Ребята переглянулись.

— У нас — совет отряда, — сказал старшая. — Вам, наверно, будет неинтересно.

— Почему же это — неинтересно? Совсем даже наоборот.

Старшая не нашлась, что ответить. А Клим так и потянулся к Клавдии Степановне, к знакомой косынке в горошек.

«Помоги мне, добрая волшебница!» — пронеслось у него в голове.

— Прослышала я, попал в беду дружок мой Клим. Так вот, рабочие птицефермы просят за него — не применяйте строгой меры. Так и велели передать вашему начальнику. Мне это поручили.

Клавдия Степановна привстала и слегка поклонилась.

Ну что можно было сказать на это? Валька Спицын крикнул «ура!», а старшая подошла к Клавдии Степановне и пожала ей руку.

— Спасибо большое! Я обязательно передам вашу просьбу начальнику лагеря…

Она хотела сказать ещё что-то, но тут опять раздался треск мотора.

На этот раз на веранде появился лейтенант милиции Щепкин. Он прошагал прямо к столу и остановился, щелкнув каблуками начищенных сапог.

— Товарищи, от имени областной автоинспекции сообщаю, что вашим пионерам — Климу Горелову и Леве Ситникову — за находчивость и мужество, проявленные при задержании нетрезвого водителя, вынесена благодарность.

Щепкин оглядел ребят. И так как все, удивленно разинув рты, молчали, он обратился к старшей:

— Извините. Я, может, не вовремя?

— Нет, что вы! Очень даже вовремя! Спасибо. Глаза старшей вожатой теперь так и горели, как два синих фонарика. Но её слова в третий раз заглушил шум мотора — да такой, что вся веранда заходила ходуном. Ребята вскочили с мест и бросились к окнам.

У живой изгороди остановился огромный автомобиль на гусеничном ходу. Он грохотал, как гром в самую сильную грозу. А в большом высоком кузове стоял майор, начальник саперов, и махал рукой, — идите, мол, сюда скорее.

Ясно, что никто не заставил себя ждать. Веранда опустела в одну секунду.

Когда пионеры окружили автомобиль, майор сделал знак водителю. Тот выключил мотор, и наступила тишина.

— Товарищи ребята, срочная экскурсия. Не теряйте времени, собирайте всех, кто желает, и поехали к нам в гости.

Ну как можно отказаться от такого приглашения? Пришлось прервать совет отряда. Старшая отдала команду, Валька Спицын вскинул свой горн, и через несколько минут все скамейки в кузове были заняты пионерами. Прибежал и Левка Ситников; он появился неизвестно откуда с большущей морковкой в руке и, конечно же, ухитрился занять самое лучшее место, возле кабины.