Без названия - неизвестен Автор

- Тогда как же объяснить существование дьявола и Посвящение в его ряды? Ведь такое Посвящение - тоже существует?! - и я уставился Корщикову в глаза.

За все время беседы он ни разу не отвел своего взгляда в сторону! Мне начинало казаться, что он всегда упорно смотрит на меня, даже когда подогревает молоко!

- Я уже осведомил вас, что Посвящение существует только одно, - в истину! - сказал Саша.

- Но все же, как быть с дьяволом? - настаивал я.

- И дьявол, - улыбнулся Корщиков, - и, как вы выразились, его Посвящение, - все это - разновидности, э-э, различные по степени испытания.

- Значит, человека может отбрасывать и назад на пути Посвящения? Но тогда вы, по-моему, противоречите сами себе! Не вы ли сказали, что человек продолжает свое Посвящение с того уровня в следующей жизни, на котором он остановился в предыдущей?!

- Верно, я говорил так и не отрицаю ничего. Но противоречия здесь никакого нет. И вот почему. Если человека отбросит назад и в следующей инкарнации своей жизни он будет не человеком, а, скажем, - деревом! Сможет ли он продолжить свое Посвящение в истину, будучи деревом, с того этапа, на котором он остановился в образе человека?!

- Я думаю, что не сможет!

- Вы совершенно правы, Сережа. Не сможет! Не сможет, пока не отработает определенные качества в образе дерева, и потом, снова, в какой-то из последующих жизней не станет человеком подобного уровня развития, который он уже имел до отступления назад в образ дерева... Разве здесь - есть противоречие. Человек действительно продолжает свое Посвящение в следующей инкарнации, здесь, скорее, можно подразумевать не в следующей, а в последующей инкарнации подобного уровня!.. Вот почему важно не терять чистоту Посвящения в каждой инкарнации, в каждом земном воплощении, чтобы не отступать назад, дабы заново заслуживать путем новых и возможно неисчислимых испытаний возврата к уровню Посвящения, которого ты достиг уже сегодня, чтобы продолжить его... - Корщиков умолк.

- Что же, Саша, - вы убедили меня, - согласился я.

Снова наступила пауза. Корщиков наклонился и поднял с пола валявшиеся там очки. Он стал протирать их салфеткой. Я увидел, что одно стекло у этих очков продолжало оставаться треснутым. "Может, тот безбилетный тип из автобуса по описанию Вики, - это все-таки он, Саша?" - подумалось мне. И я решился:

- "Возрожден ли мистицизм?", у вас есть эта книга? - спросил осторожно я.

- Была, - тут же ответил Корщиков, продолжая усердно протирать очки.

- А куда она делась? - поинтересовался я, испытывая некоторую неловкость за учиненный допрос.

- Я продал ее, - спокойно ответил Саша, жарко подышав на линзы, и они запотели.

- В автобусе? - уточнил я.

- Да... - ответил он.

- А знаете, ваша книга у меня! - сказал я и принялся ожидать реакции Корщикова.

Он продолжал протирать очки, шли секунды.

- Вы ее прочли? - спросил Корщиков как ни в чем не бывало.

- Да, - робко ответил я...

И тут в нашу комнату кто-то постучал.

- Извините, я пойду открою, - сказал Саша.

Хлопнула дверь. Из-за разноцветной шторы в комнату вошла молоденькая девушка. Она подмигнула малышу на диване, и тот улыбнулся. Девушка в сопровождении Корщикова подошла ко мне.

- Это Сережа, - сказал Корщиков ей.

Я встал с кресла. Девушка протянула мне руку:

- Оля, - сказала она.

- Моя жена, - добавил Саша.

ЗЕК

От Корщикова я возвращался очень поздно. Уже было далеко за одиннадцать, когда я сел в троллейбус. В салоне находилось десятка полтора человек. Все сидели. Я закомпостировал талон и уселся к окну напротив средней двери. Колеса, как резиновые мячи, жестко пружинили на многочисленных выдолбинах когда-то заасфальтированного узенького переулка. Троллейбус раскачивался на ходу и гремел всем своим железным телом. Вдруг мой взгляд обнаружил знакомое для меня лицо сидящего впереди пассажира. Я его сразу же узнал. Правда, узнал чисто визуально, имя не помнил. Это был парень лет тридцати, коротко подстриженный и, по-моему, слегка навеселе. Он сидел полубоком.

Настроение у меня было великолепное. Я ощущал его всем телом. Я не мог удержаться, и мое лицо осветилось улыбкой. И дернуло же меня!

- Что ты улыбаешься? - обратился он ко мне и полностью развернулся через плечо в мою сторону лицом так, что чирканул своим носом меня по щеке.

Я не придал этому значения, немного подался назад, пристально рассматривая парня.

- Привет, - сказал я совершенно беззаботно.

- Напомни, откуда я тебя знаю? - спросил парень голосом, ничего хорошего не обещающим. - Мне твоя физиономия знакома!

И тут меня осенило, но и настроение упало:

- Мы с тобой в молодости были знакомы по Тарасу. Я друг Тараса, - и я осекся, сказав это.

- Друг? - как-то пренебрежительно передразнил парень меня.

- Да, когда-то мы дружили, - неохотно проговорил я.

- Друг, - прошипел парень, - а ты знаешь, где сейчас Тарас? - Парень словно требовал от меня этого знания. Слов ему показалось мало, и он всем телом навалился на железный поручень кресла, перевесился через него ко мне и уперся своим лбом в мой лоб.

- Да, он сидит, - постарался ответить я как можно спокойнее, - сядь, пожалуйста, на свое место, - попросил я, - на нас люди смотрят...

Парень неохотно сел на место, но ненависть шевелила его черные зрачки, и он казался почти безумным. "Нет, он не пьян, он обкурен", подумал я, и у меня все содрогнулось внутри. Скотский страх выпарил из меня всю радость без остатка.

- А ты почему не сидишь?! - заорал парень.

- Собственно говоря, почему я должен сидеть? - словно оправдывался я. - Плохого я ничего не делал...

- Но ты же друг!! - опять заорал парень.

Я видел, как некоторые пассажиры искоса поглядывали на нас, другие отводили свои взгляды, словно ничего не замечали и не слышали. Страх одиночества и беспомощности овладел мною. Лет пять назад я стоял на загородной станции электрички и вот также отводил свои глаза, на платформе было человек четыреста, не меньше, и никто, в том числе и я, не помешали избивать цепями группе пьяных оглаедов из местной деревушки одного не понравившегося им подростка.

Одиночество, одиночество! Мы стремимся к нему и от него погибаем часто...

- Но ты же друг?! - напомнил о себе парень. Он, видимо, уже почувствовал, что я боюсь, и теперь, успокоившись, продолжал издеваться.

- Да, я был его другом, но это было лет пятнадцать назад, взволнованно заявил я.

- Я тебя научу ценить друзей, - говорил и скалился парень, - Тарас там сидит, а ты здесь, на воле - сука!

- Ну, ладно, я сейчас выхожу, - как бы извинился я.

- Я тоже выйду с тобой, - предупредил он.

- Зачем? - спросил я.

- А мы сейчас выйдем и подеремся!

- Не пойму, за что драться? - недоумевал я.