В когтях багряного зверя - Роман Глушков

«Торментор» был гораздо крупнее «Гольфстрима» и весил раза в три больше. Но и разгонялся он, соответственно, дольше. Встань дальнобой на середину дороги, ему не хватит стартового рывка, чтобы рвануть наперерез и припереть нас к скалам. Откатившись же к обочине, враги успеют набрать нужную для тарана скорость. Главное, чтобы мы ни о чем не заподозрили и продолжали двигаться в открытый нам проход.

И чем ближе мы подъезжали, тем сильнее убеждался я в том, что дурные предчувствия меня не обманут.

Наверное, все до одного северяне вышли на носовую палубу «Торментора». Из-за его высоких бортов торчали только головы противников, и я не мог сказать, вооружены они или нет. Само по себе их собрание выглядело странным. Увидели бы они нас впервые, тогда понятно. Но вымогатели уже достаточно на нас насмотрелись, и сейчас их повышенное внимание к нам выглядело подозрительно.

Катапульты были уже разряжены, но двое северян встали к носовым баллестирадам и навели их на истребитель. Несколько южан – они торчали из-за бортов уже по грудь – тоже вышли к северянам, но почти сразу вернулись обратно. Такое ощущение, словно они притащили сообща нечто тяжелое, потом бросили свою ношу и удалились уже вразброд и налегке. Что это может быть, если не переносной трап, какой вымогатели перекинут на «Гольфстрим», когда остановят его!

А вон и сам капитан дальнобоя маячит в окне своей рубки! И он не просто таращится на нас из-за штурвала, а склонился над раструбом коммуникатора. Но не кричит в него, а молча застыл в этой скрюченной позе. Он-то чего ждет? Как будто неясно: готовится отдать приказ «Полный вперед!», волнуясь, что опоздает и мы прорвемся.

Нет, вы гляньте на этих кровожадных сукиных детей! И пускай сейчас мы мало чем от них отличаемся, все же наша цель – «Грабь награбленное!» – куда благороднее, чем задуманный Слэггом откровенный грабеж.

– Минутная готовность! – кричу я Гуго и Долорес, а она опять передает мои слова в трюм. – Держаться крепче – будет болтанка!..

Будь мы и впрямь обычными перевозчиками, каких из себя разыгрывали, тут и пришел бы конец нашему путешествию. Но я, предугадав замысел врага, преподношу ему сюрприз. Не сводя глаз с вражеского капитана, я дожидаюсь, когда он прокричит свою команду, после чего сразу выворачиваю штурвал и увожу истребитель на сорок пять градусов вправо. И вслед за этим дергаю рычаг запуска нашего кормового орудия – роторной катапульты-сепиллы…

«Торментор» срывается с места на второй передаче, хотя ему противопоказаны подобные выкрутасы – велик риск повредить трансмиссию. Но либо капитан-южанин знает предел прочности своей машины, либо у него просто нет выбора, поскольку за промах ему пригрозили оторвать голову.

Он все делает правильно. Не измени мы курс, «Торментор» шибанул бы нам в правый борт, между колес, и заблокировал бы не только их, но и трап. Однако когда враг начинает движение, мы, уходя от удара, закладываем крутую петлю всего в двух десятках метрах от его левого борта.

Маневренность у «Гольфстрима» превосходная. Поворотный синхронизатор колесных пар позволяет ему вращаться на месте, словно шавке, гоняющейся за своим хвостом. И не только вращаться. Едва мы пошли на разворот, я дергаю другой рычаг и опускаю раскрученную сепиллу на дорогу. Пружинистые иностальные пластины, что усеивают эту огромную щетку, тут же швыряют назад тучу взрытого ею песка и камней. И как только мы поворачиваемся кормой к дальнобою, этот ураган захлестывает его, обрушиваясь ему на палубы и орудийные площадки.

«Кто не спрятался – я не виноват!» – кричат играющие в прятки дети. То же самое я мог бы прокричать противникам, если бы они могли меня сейчас расслышать. Но шквальный грохот, с каким камни и песок бьют по броне «Торментора», едва позволяет мне расслышать самого себя, когда я ору в коммуникатор Малабоните:

– Свистать всех наверх! Опустить трап!..

Капитан дальнобоя быстро смекает, что его затея сорвалась, и командует «Стоп колеса!». Не сделай он этого, и стартовавший на большой скорости «Торментор» врежется носом в скалы на другой стороне дороги. «Стоп колеса!» – это значит, что как минимум несколько секунд враги простоят без движения. И нам непременно нужно этим воспользоваться.

Не выключая сепиллу, я иду на второй круг, вновь обдавая песком и камнями. Вертящийся «Гольфстрим» движется на невысокой скорости, от чего сепилла обрабатывает «Торментор» не бегло, а достаточно основательно. Слэггу и его банде приходится хочешь не хочешь суматошно искать себе укрытия. Какими бы матерыми вояками они ни были, увернуться от града булыжников им не под силу. Возможно, они все-таки успели выстрелить по нам из баллестирад. Да только напрасно – их снаряды не могут прорваться сквозь порожденную сепиллой бурю.

А пока я устраиваю на «Торменторе» сумятицу, наш отряд высыпает из трюма на верхнюю палубу. Бегущий впереди Убби кидается к управляющему трапом подъемнику и дергает за рычаг. Гремят, разматываясь, цепи, и тяжелые сходни начинают опускаться прямо на ходу.

Дальнобой не врезался в скалы, но остановился так близко от них, что теперь, прежде чем развернуться, ему нужно сдать назад. Однако мечтавшие загнать нас в ловушку вымогатели сами попадают в западню. Обрушив на них второй ураган песка и камней, я не иду на третий круг, а направляю истребитель прямо на врага. Слэггу может показаться, что я иду на таран, но это не так. Велев Сенатору остановить бронекат, я выкручиваю штурвал влево и на снижающейся скорости подвожу «Гольфстрим» правым бортом к левому борту «Торментора». Так, чтобы наше переднее колесо уперлось в переднее колесо противника.

Вот так-то! Ну и кто здесь теперь самый хитрозадый?

Отныне дальнобой не может ни двигаться вперед, ни сдать назад. И когда наш опускающийся трап падает на бортовое ограждение дальнобоя, оба бронеката уже стоят на месте как вкопанные…

…Но тишиной на перевале и не пахнет. Эхо грохота еще не утихло, как его сменяет топот и рев нашего ринувшегося в атаку отряда. Байган Нобунага, Горластый Басим и их головорезы бегут за северянами по трапу и орут с таким остервенением, что не хотелось бы мне очутиться у них на пути. И если команда «Торментора» не желает вступаться за захватчиков, ей следует или спрятаться, или прыгать за борт и спасаться бегством.

Я, Малабонита и Гуго не принимаем участия в драке, но мы с Долорес все равно встаем к баллестирадам. Надо прикрыть наших и охранять трап, по какому враг может в свою очередь попытаться прорваться на «Гольфстрим». За миг до того, как воинство Тунгахопа хлынуло на палубу дальнобоя, я замечаю на ней два распластавшихся окровавленных тела. Не все враги убереглись от сепиллы – кое-кого мы все-таки достали! А тех, кого не достали, разогнали по укрытиям, и теперь им уже сложно дать нам организованный отпор.

Следить за битвой из-за щитка «Эстанты» неудобно, зато относительно безопасно. Особенно после того, как на дальнобое грянули выстрелы. Не хлопки пневматических пистолетов и винтовок, а грохот настоящего порохового оружия! Того самого, из которого прострелили бедро соратнику Тунгахопа Квасиру. И которое, как выяснилось, также имеется у Слэгга.

Стреляют вразнобой, но схватка идет на короткой дистанции и вымогателям сложно промахнуться. Еще до того, как последний наш головорез сходит с трапа, двое азиатов уже уложены наповал. Одна из пуль бьет в щит Убби, но не пробивает его, а рикошетит в бортовое ограждение. Брат Ярнклот тут же расшибает стрелку голову, однако заметно, что Сандаварг несколько оторопел. Оно и понятно – пулевой удар чрезвычайно силен. А оставшаяся после него в щите вмятина – пожалуй, самое серьезное повреждение, полученное братом Ярнскидом за всю его жизнь.

Как бы то ни было, но грохот выстрелов, вспышки пламени и свист пуль не останавливают нападавших. И уже через полминуты бой перекидывается с главной палубы «Торментора» на орудийные. Наша жажда мщения натыкается на ярость наемников Слэгга, словно одна сверкающая молниями грозовая туча на другую. Никто не дрогнул. Все до единого дерутся так, что об их доблести можно будет потом слагать легенды. Мне даже стыдно перед Байганом и Басимом за то, что они – шкиперы торговых бронекатов – способны на такое, а я – хозяин истребителя – топчусь в стороне и прячусь за щитком баллестирады.

Впрочем, и мы с Малабонитой не стоим без дела. Ей удается прикончить одного врага, когда тот, вскинув пистолет, хочет выстрелить в затылок Тунгахопу. Опьяненный битвой домар этого не замечает, хотя еще секунда, и пуля снесла бы ему голову. Тем не менее не сносит, и пробитый двумя болтами незадачливый стрелок отлетает назад и сбивает одного из людей Басима (эти парни обвязали себе головы чалмами, и их нельзя перепутать с людьми Нобунаги даже со спины). Сбивает вовремя – головорез Слэгга как раз прижал его к борту. Северянин замахивается тесаком, но не решается рубануть противника, придавленного телом другого северянина, пусть даже тот уже мертв. Эта короткая задержка становится для дрогнувшего бандита роковой. Я, недолго думая, всаживаю ему в спину болт, и на спасенного нами бойца Басима падает второй труп, от чего у того, наверное, еще пуще трещат ребра.