The Phoenix Economy - Felix Salmon

Вместо этого Миллениалы стали искать батуты, особенно после пандемии, которые Руз определил как рискованные, нестабильные инвестиции, которые могут привести к судьбоносному выигрышу . Шансы в любом случае складываются против вас, но если вам повезет подпрыгнуть на батуте, то вы сможете одним махом преодолеть вершину лестницы.

Другое слово для батутов - лотерейные билеты. Широкий принцип работы лотерейных билетов заключается в том, что если у вас небольшая или отрицательная чистая стоимость, вы с гораздо большей вероятностью будете инвестировать в них, в буквальном или метафорическом смысле. Это совершенно рационально: Лотерейные билеты дешевы, в то время как инвестиции дороги. Лотерейные билеты также забавны и имеют смысл как потребительские расходы - часто полезно думать о них не как о выбросе денег на ветер, а как о покупке мечты. (Никто никогда не покупал лотерейный билет, не подумав о том, что он будет делать с деньгами, если выиграет). Более того, будучи хорошим представителем поколения Xer, я даже поощряю своих друзей покупать лотерейные билеты - потому что, потратив скромную сумму денег на мечты о несметном богатстве, они будут гораздо менее склонны к глупому риску со своими реальными сбережениями. Покупая реальные лотерейные билеты, вы, скорее всего, потеряете гораздо меньше денег, чем покупая говномонеты, акции мемов или спекулятивные NFT (новомодные тюльпаны).

Когда речь идет о людях, чьи реальные сбережения изначально находятся в категории "мало или совсем нет", то брюзжание по поводу того, что "дети наших дней" тратят свои деньги на <вставьте сюда то, на что вы не стали бы тратить свои собственные деньги>, почти всегда выглядит плохо. Я думаю об этом как о фальсификации тостов авокадо - аргументе, обычно выдвигаемом бумерами, что если бы люди просто тратили меньше денег на тосты авокадо, или латте из Starbucks, или доставку еды из ресторана, или кроссовки за 200 долларов, или лотерейные билеты, или батуты, то они бы перестали быть в категории "сбережений мало или совсем нет" и могли бы медленно, но верно копить свое богатство точно так же, как это делали бумеры.

Это аргумент, который исходит из позиции привилегии и невежества, который не стремится понять, почему молодое поколение тратит деньги на относительно эфемерные удовольствия, и который коренится в странной ностальгии по тому времени, когда пространство возможностей для траты денег было гораздо более узким, и когда расходы на еду составляли большую часть семейного бюджета, чем расходы на жилье. Например, когда бумеры были подростками и впитывали денежные заботы своих родителей, на еду приходилось более 20 процентов потребления домохозяйств, в то время как расходы на жилье составляли менее 14 процентов. Пятьдесят лет спустя, когда Миллениалы были подростками, их родители тратили 16 процентов своих денег на жилье - меньший рост, чем вы могли бы себе представить, благодаря снижению ипотечных ставок - но менее 8 процентов на еду.

Экономисты скажут вам, что миллениалы тратят деньги на впечатления именно потому, что альтернативная стоимость этого - количество богатства, которое они могут разумно ожидать накопить, сберегая его, а не тратя - намного меньше, чем раньше.

Сбережения также не будут иметь немедленного применения. Первая причина, по которой люди хотят откладывать деньги, - и, конечно, первое, что делали бумеры и поколение X, как только накапливали приличное "гнездо", - это покупка жилья. Но если вы живете в большинстве крупных городов и зарабатываете хоть сколько-нибудь близко к медианной зарплате миллениалов, у вас нет реальных шансов накопить на первый взнос за жилье, не принимая на себя чрезвычайный и, вероятно, неразумный риск с вашими деньгами.

Или рассмотрим редкого и удачливого миллениала, который начинает зарабатывать значительно больше медианной зарплаты и начинает видеть возможный путь к домовладению. Даже в этом случае вкладывать свободные средства в фондовый рынок не имеет особого смысла, учитывая, что акции, по общему мнению, были переоценены в течение всего времени, пока миллениалы работали.

Любой финансовый консультант скажет вам, что если вы вкладываете деньги в фондовый рынок, то должны быть готовы к тому, что в какой-то неизвестный момент в будущем они могут сократиться как минимум на 30 процентов. Последнее, чего вы хотите, если вы относитесь к поколению тех, кто не имеет собственного жилья и надеется в один прекрасный день приобрести жилье, - это чтобы треть вашего первоначального взноса испарилась именно тогда, когда он вам понадобится.

Поэтому фондовый рынок просто не имеет для большинства миллениалов той же актуальности и значимости, что и для предыдущих поколений. Бумеры думали о нем как о таинственной криптограмме, секретами которой можно овладеть; поколение X думало о нем как о месте для хранения денег в индексных фондах в надежде, что со временем они вырастут. (Миллениалы в основном избегали его. Возможно, если у них был просвещенный работодатель, они отложили бы немного денег на пенсию, чтобы получить свой 401(k) матч; возможно, они развлекались с бесплатным счетом Robinhood. Но в целом на фондовый рынок можно выйти только после того, как вы расплатитесь со всеми долгами и купите дом, а это для поколения с самыми большими долгами в истории Америки, окруженного головокружительно дорогими ценами на жилье, заняло у миллениалов гораздо больше времени, чем у их предшественников.

Затем случилась пандемия, и все изменилось. Во-первых, акции упали - что вызвало беспокойство у людей, инвестировавших в рынок, поскольку они теряли много денег, а также беспокойство у людей, не инвестировавших в рынок, поскольку это указывало на то, что вся экономика остановилась, и не было никакой реальной картины того, когда и сможет ли она восстановиться. Рынок может справиться с катастрофой, если только она кратковременна; падение рынка подразумевает, что катастрофические экономические последствия пандемии будут какими угодно.

Это были дни, которые тянулись как годы. "Бывают десятилетия, когда ничего не происходит, и бывают недели, когда происходят десятилетия". Эта цитата Владимира Ильича Ленина заняла первое место в моем еженедельном бюллетене 12 марта 2020 года - на той неделе, когда Всемирная организация здравоохранения официально объявила Ковид пандемией в твите, набранном крупным шрифтом, с двумя эмодзи сирены, когда Dow упал на территорию медвежьего рынка, и когда цены на нефть упали после того, как Россия и Саудовская Аравия решили увеличить объемы выкачиваемой нефти, даже когда мир перестал двигаться (и, следовательно, перестал нуждаться в нефти).

Страх заразиться смертельной болезнью был новым, тем более страшным, что он был полон неизвестности, и сам по себе он был заразен. Он подпитывал апокалиптические экспоненциальные