The Phoenix Economy - Felix Salmon
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Даже когда Миллениалы начали находить работу по найму, они оказались в мире ZIRP, который испарил финансовые предположения, лежащие в основе вековых трюизмов инвестирования. ZIRP, что означает "политика нулевых процентных ставок", была отчаянной попыткой мировых центральных банков сначала предотвратить обвал мировой экономики, а затем попытаться возобновить экономический рост после кризиса, который породил во всем мире совершенно рациональный страх перед долгом.
Долг, или леверидж, как его еще называют, исторически был главным двигателем роста в капитализме. Это способ уравнивания двух групп. С одной стороны, это люди со сбережениями - деньгами, которые им не нужны сегодня, но которые они хотели бы иметь возможность потратить завтра. С другой стороны - люди, которые хотят инвестировать в будущее, занимая деньги таким образом, чтобы завтра им было лучше, чем без кредита, даже после полной выплаты кредита с процентами.
Центральные банки регулируют температуру экономики, устанавливая цену долга - сумму процентов, которую вы должны заплатить, чтобы занять деньги. Идея проста: Некоторые долги - плохая идея, и их никогда не следует брать. Другие - хорошая идея, если вам нужно вернуть их с минимальными процентами, но ужасная идея, если вам нужно вернуть их с большими процентами. Например, получение кредита Администрации малого бизнеса (SBA) для открытия прачечной может иметь большой смысл, в то время как занимать ту же сумму денег у местного ростовщика или даже просто накапливать долги на кредитной карте с процентной ставкой 29,99% никогда не стоит.
Согласно стандартной экономической теории, если центральный банк повышает процентные ставки, то куча долгов, которые имели бы смысл в условиях низких ставок, становятся нерентабельными. В результате люди берут меньше денег в долг, общая экономическая активность снижается по сравнению с тем, что было бы без повышения ставок, и экономика растет медленнее, чем в противном случае. И наоборот, если процентные ставки низкие, то это делает многие инвестиционные идеи экономически привлекательными, поэтому люди больше рискуют, больше активности и больше роста - если, конечно, риски не принимают форму субстандартных ипотечных кредитов.
После финансового кризиса весь мир стал избегать долгов, что очень усложнило работу центральных банков. Они снижали процентные ставки вплоть до нуля, но даже при нулевом проценте люди просто не хотели иметь больше долгов. Действительно, после учета инфляции центральные банки добились того, что процентные ставки стали отрицательными - многим кредитоспособным заемщикам приходилось возвращать меньше, чем они брали в долг, в реальном выражении. И все равно, за пределами рядов финансовых инженеров с Уолл-стрит, заемщиков было очень мало.
Обычно проблема низких процентных ставок заключается в том, что они рискуют перегреть экономику и создать инфляционное давление. После финансового кризиса этого не произошло. Тем не менее, бесплатных обедов не бывает, и больше всего от ZIRP пострадали те, кто сберегает деньги, давая их в долг, - кредиторы, или, как их еще называют, инвесторы в облигации.
Самое главное, финансовый кризис фактически убил сложные проценты. Взять скромное гнездовое яйцо и наблюдать, как оно растет по мере того, как на него начисляются проценты, из года в год, - все это фантастически работало в те годы, когда бумеры только начинали зарабатывать. Некоторые люди называли сложные проценты восьмым чудом света, и не только потому, что они помогали богатым становиться богаче. Они предоставляли свои сбережения заемщикам напрямую или через банки, тем самым помогая экономике в целом и получая такой большой процентный доход, что иногда могли жить только на проценты от своих активов.
В мире ZIRP мечта стать рантье - жить на доходы от своих активов - недосягаема для всех, кроме доли 1%. Когда ФРС устанавливает процентные ставки на нулевом уровне и использует "перспективные рекомендации" (пресс-конференции), чтобы дать понять, что она полностью намерена сохранить ставки на нулевом уровне через год, тогда сумма процентов, которую вы можете заработать, ссужая деньги такому надежному заемщику, как правительство США, будет очень близка к нулю.
Предположим, что годовая процентная ставка составляла 0,08 процента, что было примерно нормальным для большей части периода ZIRP. Если бы миллионерша вложила 1 миллион долларов в однолетние казначейские векселя под 0,08 процента, это дало бы ей доход около 65 долларов в месяц. Чтобы получить годовой доход в $60 000, ей пришлось бы инвестировать $75 млн.
Для сравнения, в марте 1989 года доходность однолетних казначейских векселей составляла 9,64 процента. Один миллион долларов в этих векселях отбрасывал бы 8 000 долларов в месяц, а для годового дохода в 60 000 долларов требовалось всего 622 000 долларов, вложенных в T-bills.
Для миллениалов было два серьезных последствия жизни в мире нулевых процентов. Первое заключалось в том, что они не могли надеяться на то, что их активы будут медленно накапливаться благодаря магии сложных процентов, как это было у предыдущих поколений. Большое преимущество молодого инвестора - то, что у вас впереди десятилетия, в течение которых вы сможете приумножить свое богатство, - испарилось на глазах.
Если вы не можете разбогатеть медленно, то у вас есть только один способ разбогатеть - разбогатеть быстро. Быстрое обогащение имеет и другие преимущества: Во-первых, это гораздо приятнее и позволяет вам делать такие замечательные вещи, как, например, звонить богатым на работу. "Извините, я не приду ни сегодня, ни когда-либо еще, я слишком богат, чтобы заботиться о вашей зарплате". С другой стороны, для этого не нужно иметь небольшое состояние. Вы можете начать всего с нескольких баксов, вложить их в какое-нибудь очень рискованное дело, и в следующий момент вы уже миллионер.
Недостаток попыток быстро разбогатеть очевиден: как правило, это не работает, и в итоге вы остаетесь ни с чем. Но, опять же, для многих представителей поколения миллениалов оказаться ни с чем было вполне ожидаемым результатом.
Мой бывший коллега Кевин Руз объясняет разрыв между поколениями X и миллениалов как разницу между лестницей и батутом. Поколение X в целом все еще было способно подниматься по лестнице - по карьерной лестнице, по лестнице жилья. Забраться на нижнюю ступеньку, а затем, благодаря сочетанию упорного труда и удачи, проделать путь вверх по лестнице к богатству и успеху. Это видение становится все более полым для миллениалов, которые зачастую потратили десятилетия на то, чтобы ничего не добиться, едва держась за нижнюю ступеньку
