Вечер страшных предсказаний - Мила Серебрякова

   Катарина трижды повторила про себя адрес и закивала:

   – Они!

   Неожиданно Светлана изменилась в лице.

   – А вы знаете… тот мастер, который приезжал к Романовым, не сможет стричь вашего йорка.

   – Почему?

   – Она… В общем, Нина Величковская больше у нас не работает.

   – Как жаль. Уволилась?

   – Кхм… д-да… по собственному желанию.

   Ката развела руки в сторону:

   – Что ж, значит, не судьба. Ну ладно, я вам позвоню в начале недели.

   Перед тем как зайти и воочию увидеть, в кого превратился пушистик Парамаунт, Копейкина достала из сумочки ручку и блокнот. Переписав координаты Романовых, она толкнула дверь, и…

   – Мамочки! Кто это?

   Вячеслав нахмурился:

   – Не нравится? Я сделал все, как вы просили. Вот грива, вот кисточка на кончике хвоста.Еще я оставил немного шерсти на лапах.

   Катка с жалостью смотрела на перса, а из глаз потекли крупные слезы.

   – Не расстраивайтесь. Я же вас предупреждал! Вы настояли, – шептал Вячеслав.

   – Он… он теперь навсегда останется таким облезлым?

   – Нет, конечно, шерсть обязательно отрастет. Правда… думается, расти она будет медленно… очень.

   Катка молча положила Парамаунта в перевозку и, всхлипывая, покинула кабинет.

   Львенка не получилось. Лишившись белоснежной шерсти, Парамаунт стал напоминать поросенка, у которого по непонятным причинам выросла грива.

   Поравнявшись со Светланой – она, как и пятнадцать минут назад, вновь увлеченно раскладывала пасьянс, – Ката остановилась.

   – Почему вы плачете? – учтиво спросила девушка. – Вам не понравилось, как подстригли вашу соба… Боже, кто это у вас в перевозке?

   – Час назад он был персидским котом, а сейчас… Получилась какая-то помесь кошки с неведомой зверушкой.

   Света поежилась:

   – А зачем стригли-то?

   – Хотела превратить в львенка.

   – Да уж, превратили, ничего не скажешь. Но к мастеру у вас претензий нет? – быстроспросила Света.

   – К мастеру нет, – Ката присела на стул. – Свет, я могу рассчитывать на вашу помощь?

   – Конечно. А какого рода помощи вы от меня ждете?

   – Дело касается моих знакомых Романовых. Мне кажется, что скоро они вновь вызовут на дом парикмахера для своих болонок.

   – И?

   – Заказы по телефону принимаете вы одна?

   – Так точно.

   – А кто решает, какого мастера отправлять к клиентам?

   – Я.

   Ката положила на стол купюру:

   – Вам не трудно будет позвонить мне на сотовый и сообщить, кто и когда едет к Романовым?

Девушка непонимающе смотрела на деньги.

   – В принципе нет, но зачем вам это нужно?

   – Нужно, поверьте.

   – А вдруг Романовы больше не обратятся в наш салон?

   – Не думаю, напротив, мне кажется, что Надежда свяжется с вами в ближайшую неделю-две.

   Света спрятала ассигнацию в сумочку.

   – Договорились. Как только она позвонит, ясразу набираю ваш номерок. Только…

   – Что?

   – Романовы ведь не ваши знакомые? – спросила Светлана, лукаво глядя на Катку.

   Копейкина встала:

   – Как сказать, Света, как сказать.

   Из салона Катарина вышла с чувством огромной вины перед Парамаунтом.

 //-- * * * --//

   Потоптавшись у двухметрового забора, Ката подошла к воротам, пытаясь отыскать хотя бы малюсенькую щель. Тщетно. Ни щелок, ни тем более дырок в поле зрения не наблюдалось. Впрочем, ничего удивительного, в конце концов, она попала не в садовое товарищество, в котором участки разделены между собой деревянными заборами с многочисленными зазорами и дырками от вывалившихся сучков. Как ни крути, а в коттеджном поселке все намного серьезней и прочней.

   Уходить несолоно хлебавши жутко не хотелось, поэтому Катарина предприняла очередную попытку удовлетворить свое любопытство. Встав на кирпичный уступ, Копейкина вознамерилась подтянуться, но, увы, к категории людей, находящихся на короткой ноге с физкультурой, она, к большому сожалению, никогда не принадлежала.

   Пришлось признать поражение и, надув губы, заставить серое вещество работать с утроенной силой.

   Облокотившись о «Фиат», Ката взглянула на красную крышу соседнего коттеджа. На второмэтаже, в одной из комнат – очевидно, в спальне – было распахнуто окно.

   А у ворот соседнего дома стояло черное авто, которое владелец почему-то не посчитал нужным поставить в гараж. Хотя, конечно, возможно, машина принадлежит не хозяевамкоттеджа, а их гостям, заскочившим на пару минут пропустить чашечку горячего чая, но в данном случае это было не столь важно.

   Кату осенило. На свой страх и риск она села в салон, завела мотор и дала задний ход.Проехав метров пятнадцать, «Фиат» остановился. Катка озиралась по сторонам. Улица пуста, значит, можно приступать к осуществлению задуманного.

   Надавив на педаль газа, Копейкина резко сорвалась с места.

   Удар был не сильным, но вполне ощутимым, чтобы задняя фара иномарки приказала долго жить.

   В тот же момент заработала сигнализация. Дело сделано, отступать некуда.

   Выскочив из «Фиата», Ката начала бегать вокруг визжащей иномарки. Сокрушенно мотая головой, она косилась в сторону калитки.

   Широкоплечий мужчина в синих джинсах и белом свитере появился на улице спустя полторы минуты.

   – Что произошло? – закричал он, заранее зная ответ на поставленный вопрос.

   – Это ваша машина? – заныла Катарина.

   – Конечно моя, а ты чего, не видишь, куда едешь? Права, что ли, только утром получила?

   – Я задумалась, засмотрелась, – Ката взяла мужчину за руку и, глядя ему в глаза, отчеканила: – Готова возместить все расходы по покупке и замене фары.

   Мужчина подошел к машине, нагнулся и, подняв с земли кусок стекла, отмахнулся:

   – Я думал, дело намного хуже.

   – Заплачу, заплачу, – твердила Копейкина.

   – Как умудрилась-то мне в зад впечататься?

   – Говорю же, засмотрелась.

   – На что, на заборы?

   – Я окрестности осматривала.

   – Ты всегда осматриваешься, сидя за рулем? А если бы по оживленной трассе ехала? Прикинула, в кого бы сейчас превратилась?

   – Прикинула, – Ката дотронулась до виска.

   Мужчина обеспокоенно спросил:

   – Сама как, в порядке? Не ушиблась?

   – Нет, только испугалась. Сколько я вам должна?

   – Ты как в нашем поселке очутилась? – вопросом на вопрос ответил он.

   – Мы с мужем хотим купить здесь коттедж. Сегодня приезжала смотреть дом. Под таким впечатлением нахожусь, что забыла обо всем на свете. Результат, как говорится, налицо.

   – Выходит, мы практически соседи?

   – Ну, мы пока не решили окончательно, но, думаю, если удастся сойтись в цене, то с радостью переберемся в ваши края.

   – А у кого, если не секрет, коттедж покупаете, не у Струковых случайно?

   Радуясь, что мужик, сам того не осознавая, пришел ей на помощь, Ката закивала:

   – У Струковых.

   – Во люди, семь пятниц на неделе! Я ж в начале месяца с Юркиной тещей разговаривал, она сказала, Юрец вроде как передумал дом продавать.

   Копейкина развела руками:

   – С начала месяца столько воды утекло! Иногда за день по десять раз планы поменяешь…

   – Согласен. – Мужчина вдруг расплылся в улыбке. – Тогда давай знакомиться, соседка. Я Виталий.

   – Э…

   Когда попадаешь в трудные ситуации и возникает необходимость представиться чужим именем, начинаешь путаться и не можешь выбрать из многочисленных вариантов один-единственный. Сначала Катка хотела представиться Марией, а потом решила назваться Натальей. Выпалив первый слог «Ма», она через секунду произнесла «На». Посему ничего не оставалось, как протянуть Виталию руку и выдавить:

   – Ма… на… на… Меня зовут Манана.

   – Очень приятно.

   – Взаимно. Виталий, – проговорила Катка вкрадчивым голосом, – а я могу на правах будущей соседки воспользоваться вашим гостеприимством и попросить стакан холодной воды?

   Мужчина зашагал по направлению к калитке.

   – О чем разговор. Проходите.

   В уютно обставленной гостиной Ката восхищенно воскликнула:

   – А у вас хороший вкус!

   – Не у меня, это Милкина заслуга. Жена сейчас в городе, а дочка наша в Лондоне учится. После новогодних праздников обещала на каникулы приехать. А у вас большая семья?

   – Муж и двое сорванцов. Старшему девять, младшему шестой год пошел.

   Поставив на столик пустой стакан, Катарина не спешила откланиваться. Понизив голос до шепота, она зачастила:

   – Виталий, а что вы можете сказать о соседях из двадцать седьмого дома?

   – О Романовых?

   – Точно. Она назвала их Романовыми.

   – Кто?