Вечер страшных предсказаний - Мила Серебрякова

   – Гламурным, – сглотнула Катка.

   – Во-во, точно. А где сама-то? Пусть выходит, полюбуется на обновленного соседа.

   Натали ринулась звать свекровь.

   А стоило Станиславовне лицезреть престарелое чудо с нижнего этажа, как на нее напала икота.

   – Твою мать! А я все утро гадаю, почему мне ночью тухлые помидоры снились? Паша, ты попрощаться зашел? За тобой скоро приедут? Номер больницы скажи, может, как-нибудь навещу. Тебя в отдельную палату поместят или сразу в карцер для буйных?

   – Розалия, – радовался старик, вспоминая те замысловатые словечки, которым его обучал внук, – поехали трусить на танцплощадку.

   – Трусить? Что трусить?

   Баранов посмотрел на Катку. В его взгляде читалась мольба, мол, помоги, выручи, переведи.

   – Мне кажется, Павел Петрович хотел пригласить вас потусить на дискотеке, – выдавила она.

   – Ах, потусить?

   – Ага-ага, именно потусить. Мы с тобой там всех подожжем. Всех!

   Свекровь нахмурилась:

   – В каком смысле?

   – В прямом. Приедем и подожжем.

   – Может, зажжете?

   – Опять Катка права, конечно, зажжем. Собирайся. И ни о чем не беспокойся, я с собой много бабушек взял, можем ни в чем себе не отказывать.

   Натка глупо хихикнула.

   – А зачем вам на дискотеке много бабок? Одной, что ли мало? Ой… Бога ради… Ради всегосвятого… Розалия Станиславовна, миленькая… Вырвалось! Сорвалось! Вылетело! А-а-а… Ката, запомни меня молодой! – Наташка вовремя скрылась в своем убежище – то бишь санузле.

   – Я из тебя гамбургеры сделаю! – свекровь долбила кулаком по двери.

   Баранов усмехнулся:

   – Да вы не поняли, я других бабушек беру, чтобы расплачиваться.

   – Паша, ты дебил! Надо говорить бабки, а не бабушки.

   – А какая разница?

   Катарина попыталась незаметно юркнуть к себе, но властный голос свекрови ее остановил:

   – Детка, покажи Павлу Петровичу, где у нас выход. Иначе покажу я. Но он будет совсем в другом месте – в форточке.

   – Роза, – не унимался Баранов. – Ты же любишь шляться… Нет, нет, бывать в дорогих местах. Поехали, а? Будем там… Блин, забыл. А-а… будем колбаситься. Колбаситься и ветчиниться, короче, оторвем все катушки.

   – Оторвемся на полную, – машинально проговорила Ката.

   Розалия Станиславовна подошла к соседу и, положив руку ему на плечо, прочеканила:

   – Котик, если на земле – типун мне на язык – исчезнут все представители мужского пола и останешься ты один, я под угрозой расстрела не появлюсь с тобой на людях.

   – Но почему? – недоумевал пенсионер.

   – Мы с тобой разные. И главное различие в том, что я принадлежу к пласту гламура. Я – особа голубых кровей. Ката, подтверди.

   Катарина глупо захихикала.

   – Подтверждаю. Розалии Станиславовне приходилось бывать баронессой, графиней и дажекнягиней.

   – Меня это не останавливает, – не унимался Баранов. – Вон у Ваньки Сидорчука тоже жена больная на голову, так ничего, живут себе спокойненько. А чем мы с тобой хуже?

   – Я богема!

   – Вылечим. У меня младшая дочь врач.

   – Элита!

   – Достанем все необходимые лекарства.

   – Я принадлежу к сливкам общества!

   – И я сливы люблю.

   – Я эстетка!

   – Не беда, главное, чтобы не при людях.

   – Все! Не желаю больше видеть эту физиономию.

   – Роза, мы вынесем из квартиры все зеркала. Обещаю.

   – Сволочь! И знаешь что? Верни мне мои диван, кресла и телевизор.

   У Баранова отвисла челюсть:

   – Как вернуть?

   – Молча. В темпе вальса.

   Павел Петрович снял бейсболку и, вертя ее в руках, попятился назад.

   – Дареное возврату не подлежит.

   – Гони назад диван, придурок!

   – На себя давно смотрела? Размалевалась опять, как чучело. А во что вырядилась! Постыдилась бы!

   Розалия попыталась схватить старика за руку, но тот увернулся и бросился бежать.

   – Попадись мне на глаза, я тебя в асфальт закатаю.

   – Имей в виду, начнешь топать каблуками, я в милицию заявлю и жалобу напишу.

   – Пиши-пиши, пока карандаш не отняли.

   Ката развела руками:

   – Вот вы и добились результата. Теперь вы с Барановым снова в контрах. Довольны?

   – Нет! Я возмущена! И требую отмщения!

   – Но…

   – Помолчи! Дождусь, когда он потеряет бдительность, и нанесу ответный удар. Наш удар – богемный! Удар гламурной королевы!