Падение Левиафана - Джеймс С. А. Кори
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Такого обширного, так щедро финансируемого поиска в истории человечества еще не бывало. Миллион ученых перебирали стог сена величиной в тысячу триста планет в надежде, что где-то в нем скрыта иголка.
Иногда Элви задумывалась, не на то ли изначально рассчитывал Дуарте. Толкать, толкать, пока задача по объяснению сущности колец не выдвинется для всего человечества на первое место. Он всегда держался мнения, что рано или поздно им придется решать эту задачу, а человечество так устроено, что напрягает все силы, только когда встает вопрос о выживании. Каковы бы ни были намерения верховного консула, сейчас все человечество билось над одной задачей. И треклятый Джеймс Холден умудрился всю ответственность за решение взвалить на нее.
Элви не сумела бы сказать, успокаивает ее картина столь великих трудов или заводит. Скорее, было то и другое вместе.
Добравшись до конца пакета, она отключила экран. Еще ей как главе лаконского научного директората предстояло дать свой отзыв или разрешение по дюжине-другой вопросов, и она собиралась это сделать. Только прежде немножко поест и, пожалуй, вздремнет. Если сумеет уснуть.
Она, подтягиваясь от захвата к захвату, проплыла через корабль. Кара с Ксаном сидели в камбузе с Харшааном Ли и Квинн де Бодар. Элви, расправляясь с грушей чечевичного супа, наблюдала за детьми.
– Майор, – кивнул ей Харшаан Ли, проплывая над головой.
– Доктор, – поздоровалась в ответ Элви и отправила в рот еще глоток супа.
«Сокол» хорошо готовил. У чечевицы был почти настоящий вкус – сытный, землистый и успокоительный, – хоть и состояла она, скорее всего, из текстурированных грибковых протеинов.
– А мы тут говорили про «Волшебника Кенджи», – сказала Квинн. – Это передача из системы Самавашарана.
– Не знаю такой, – отозвалась Элви.
Ксан, медленно развернувшись вокруг оси z, тут же принялся пересказывать сюжет. В нем фигурировала тайная космическая станция, построенная ангелами, представлявшими собой воплощение человеческих желаний. И, как видно, было много песенок – одну Ксан ей пропел, а Кара подпевала. Слушая их, Элви с удивлением почувствовала, как легчает на душе. Энтузиазм Ксана и его милый ребяческий нарциссизм, увлекавший мальчика в центр любой беседы, в сущности, ее радовали. На несколько минут Элви выбралась из собственной головы. Так легко забывалось, что Ксан уже сорок с лишним лет как семилетка.
Она готова была пожалеть, что вернулась в себя.
– Кара? – Элви кивнула на дальний конец комнаты. – Можно тебя на минутку?
Девочка, которая не была девочкой, застыла на миг, как случалось у них с Ксаном, – стала неподвижней камня. Это длилось всего мгновение, но всякий раз пугало. Потом Кара кивнула и тихонько толкнулась в указанную Элви сторону. Элви закинула пустую грушу в утилизатор и поплыла ей навстречу. Оставшийся с Квинн и Харшааном мальчик встревоженно моргнул черными глазами, и Элви помахала ему – постаравшись, чтобы получилось успокаивающе.
– Что у вас на уме, док? – спросила Кара.
Такое непринужденное обращение всегда согревало Элви. Для существа, которое индуцированный социопат десятилетиями держал в клетке для опытов, девочка на удивление быстро ей доверилась.
– Пара вопросов. Хотела узнать, как ты себя чувствуешь. Последнее погружение было… Там есть интересные показатели. Похоже, что ты по-новому настроилась на нашего большого зеленого друга. Реакции выглядели монолокальными, без светового лага.
– Да, – едва дослушав, откликнулась Кара. – Я тоже почувствовала.
– И мы не знаем, что это было, потому я и спрашиваю: как ты? Все в порядке?
– Все прекрасно, – ответила Кара. – Этот заход мне показался… Не знаю, как сказать. Хорошим. Правильным.
Это Элви уже знала сама. Просмотрела данные сканирования и видела, как повлиял сеанс связи на уровень эндорфинов. Если позволить себе антропоморфизм, она сказала бы, что БИЧ хотел возвращения Кары. Не было оснований видеть в этом волю или преднамеренность. Но он добивался, чтобы девочка вернулась.
Где-то в глубине сознания Элви сидело предчувствие, что сейчас она сделает ошибку. Но она решилась ее сделать.
– Тогда, – сказала она, – я думаю, не уплотнить ли график погружений. Можно делать паузы на день-другой короче.
– Вот бы здорово! – обрадовалась Кара. – Не вижу, почему бы нет. Я справлюсь.
Улыбка ее была такой настоящей – такой человеческой, – что Элви невольно улыбнулась в ответ.
– Вот и хорошо. Я обсужу это с группой, и мы составим новый график. Может, попробуем еще раз прямо завтра?
Кара даже задрожала от волнения, а с другого конца помещения хмуро, беспокойно взглянул на них Ксан. Не просто беспокойно. С тоской. Элви взяла Кару за руку, пожала ей пальцы, и Кара ответила на пожатие.
Жест, соединяющий людей от начала их рода.
– Все будет хорошо.
Только услышав свои слова, Элви осознала, что повторяет за Фаизом. И не верит себе.
– Знаю, – ответила Кара.
Глава 9. Кит
Отец смотрел на него с экрана красными от счастливых слез глазами. Может, Алексу Камалу и раньше случалось плакать от радости за Кита, но Кит тогда был младенцем. Не запомнил. И сейчас увиденное стало для него откровением.
– Я так горжусь вами с Рохи. Жизнь, которую вы строите вдвоем… Это… Это… Не так легко понять, что значит создать семью. Привести в мир нового человека. Но теперь, когда вы справились, я надеюсь, ты видишь, как мы за вас рады. И я, и твоя мама. Это потрясающе. Это все, на что я для тебя надеялся. И знаю – знаю! – ты будешь хорошим отцом. Лучше, чем я.
– Черт побери, папа, – выдохнул Кит. – Опять про то же самое?
– То плохое, что случилось, – оно не относится к тебе. Тебя я любил. Люблю. Мне больше ничего не надо. То, что вы сделали, – это для меня всё. Я так счастлив. Так счастлив за вас.
Сообщение кончилось. Отец наговорил на целых пять минут, и Кит сомневался, хватит ли у него выдержки прослушать все заново. Отцу легко представлять жизнь сына в романтических красках. Расстояние и опасности переписки позволяли Алексу увидеть лишь малую часть очень большой картины.
Кит засек время. Сказать было особенно нечего, а многое из того, что можно сказать, он не хотел взваливать на плечи отцу. Будь жива тетя Бобби, Кит бы, наверное, обратился к ней. Она как-то умела видеть суть. Сочувствовать, не впадая в сентиментальность. Отец для такого слишком много тащил на себе, и Кит до сих пор не мог отказаться от привычки его оберегать.
Он включил запись.
– Привет, – заговорил он в камеру. – Хочу сказать большое спасибо,
