Семь походов по Восточному Саяну - Марк Пуссе

Уже к темноте к нам заглянули супруги Грязновы. Познакомились, поговорили. Муж и жена много рассказывали о жизни тувинских промысловиков. «…Ежегодно каждый из нас должен добыть и сдать государству 2 тонны рыбы, тонну кедрового ореха, сто килограммов ягод, отстрелять 20—25 соболей, работать на сплаве.

При выполнении плана заработок 200—250 рублей в месяц, плюс продукты собирательства, охоты, рыболовства. На жизнь не жалуемся». Грязновы много рыбачили на тувинских озерах. Ловили в них щук, сорожку, окуней, сигов, налимов, хариусов, ленков, тайменей. «Озер у нас множество, и у каждого разная слава. Азас, например, знаменит гигантскими тайменями, могучими сигами. Тайменя я отлавливал здесь до 43,5 кг. На Нойон-холе, длина этого озера тридцать километров, глубина до двухсот метров, рыба «фенозная», то есть больная. В печени сигов, хариусов, налимов — черви. Вскрываются наши озера в конце мая, начале июня. Замерзают к середине ноября. Пойманную рыбу мы чистим, потрошим, солим и прячем в ледник. Зимой АН-2 садится на озерный лед, и увозит нашу добычу».

Утром на порог нашей избушки, дверь была открыта, села птица удивительной для нас, северян, окраски. На голове ее топорщился преогромный хохолок. Все ахнули. Я зашипел: «Где фотоаппарат?» «Дикий петушок» важно и высокомерно оглядел нас и соскочил с порога на землю. Над порогом возвышался ею хохол. Я шлепнулся на пол и пополз к нему с дикой мыслью схватить его через порог. И что же? Авантюра удалась! К нашему удивлению вел он себя в руках очень спокойно. «Давно хочу сделать из такого чучело», — поделилась супруга промысловика. Но я подбросил птицу в воздух. «Жалко». Впоследствии я узнал, что это был удод.

Еще двое суток мы спускались по Хамсыре на моторке «хозяина» Нижнего озера, Дмитрия Дорофеева. Чем ближе к поселку — все мрачнее Дезингер — Макар «опозорился» и охотник опасается за свой авторитет.

Как и предполагали, оправдания Параана в поселке и слушать не стали. «Потеха. На Тайга-Ужазы медведя не нашли!»

Уже на следующее утро мы предприняли новый поход, на этот раз на Ойва-Тайгу. Параану надо работать и его заменил в нашей группе Гавриил Блинов со своей черно-белой лайкой Дружок. «Дружок не Макар, этот след не потеряет».

Базовый лагерь разбили на берегу Хамсыры, вблизи безымянного ручья. Здесь остались мои товарищи и местный житель Григорий. Они будут здесь рыбачить. Мы же с Гаврилой Блиновым — снова в тайгу. На Ойва-Тайге в этом году хороший урожай ореха, и именно здесь — так считают все охотники поселка, и следует повторить поиск медведей.

Вот уже трое суток, при нескончаемом снегопаде, кружим мы по побелевшим склонам Улуг-тайги — так местные называют обозначенную на нашей карте Ойва-тайгу. На рассвете и по вечерам мы караулим в скрадках, засадах шишкующих мишек, но видели только маралух. «В чем дело», — ломает голову промысловик: — «самое время пришло. Почему быки-маралы на той горе не ревут?» Ближе к вечеру, это уже при возвращении на базовый лагерь, мы вышли на костер шишкобоев. Встретили нас очень гостеприимно, предложили задержаться и пошишковать совместно.

Провод лодки на бечеве

Оказывается, это жители Тора-Хем. Прилетели в Хамсару на время отпуска, «на природе» пожить и заработать. «В таком богатом кедраче, — делились шишкобои, — за вычетом расходов мы заработаем за две недели рублей по триста на каждого». В леспромхозе людей не хватает, и нас с радостью приглашают. Разрешают нам и домой гостинец захватить. По ведру ореха.

Перед темнотой прекратился наконец снег. Согрелись горячим и сушимся у костра. Медленно выходящая на небосклон луна боролась с тьмою, появилось зыбкое и призрачное сияние. Только выслушали очередного рассказчика, из-под горы, с болота, завыло на разные голоса: «у-у-у-у…»

Волки. Схватив ружье, я кинулся вниз по склону. Еще быстрей туда понесся Дружок. «Дружок, Дружок!» — закричал Гаврила. Он совсем не хотел лишаться пса. То ли подействовал оклик хозяина, то ли лайка вспомнила, как однажды уже пострадала в драке с молодым волком, но пес вернулся.

Затаившись у подножия холма, я начал манить… Сзади слегка затрещало. Это Гаврила. «Дружка привязал», — шепнул он. Услышав вабу, стая смолкла. Зато на повторный зов ответила дружно и значительно ближе. «Слышу плеск на болоте. К нам идут», — шепнул мой спутник. Я снова поманил. Ответили волки не далее как метрах в трехстах.

Неожиданно сверху, от костра, опять рванул взрыв веселого хохота. Шишкобои рассказывали очередной анекдот. И наступила мертвая тишина. Волки больше уже не ответили.

Блинов как прозрел. «Вот почему маралов тут не слышно. При таких соседях и голос перехватит! Эту волчицу мы зорили вон на той горе, года два подряд. В первый год откопали весь выводок. На следующий она снова логово невдалеке устроила. Разорили опять. А вот в этом году как-то не до них было, и вот вырастила! Сейчас волчата уже не меньше моего Дружка. Будет теперь забот».

Утром помогли шишкобоям. Гаврила, парень мощного телосложения, бил по стволам «балдой» — поленом с тонкой и длинной рукояткой. Остальные орудовали колотами, изготовленными из лиственницы. Колот наиболее распространенное оружие шишкобоев.

«Из пяти кулей шишек набирается пятидесятикилограммовый мешок ореха, за килограмм которого нам платят семьдесят копеек. Если хорошо потрудиться, за рабочий день можно насобирать до семи и даже восьми кулей шишек», — говорят тора-хемцы.

Семнадцатого сентября мы вернулись в свой лагерь. Рыбаки были довольны. «Вы нас птицей, мы вас рыбой!» В лодке кучились сороги, хариусы, ленки. Несмотря на то, что Гаврила, как и другие местные жители, применяют вертящиеся блесны или маскируют блесну шкуркой мыши, бурундука, тайменя спять не поймали.

Впервые мы побывали в Саянах осенью. Осенний лес имеет свою прелесть. Вокруг зелеными, желтыми и красными пятнами тайга. Почти нет гнуса. Обилие грибов, ягод и такого вкусного кедрового ореха. Им мы буквально объедались. Побывав на юго-востоке Саян, мы хотим еще исследовать и «левый фланг» этих гор. Это намечено сделать в ближайшие отпуска.

НА МЕДВЕЖЬИ ЕЛАНИ

В Иммиское к Колеватову, пригласившему нас в новый поход по Кизиру, приехали в последней декаде апреля. На Кизире — ледоход, и поэтому не без трудностей перебрались через реку.

Иммиское — село крупное, электрифицированное. Имеет свою школу-десятилетку. Везде снуют велосипедисты, мотоциклисты, на берегу реки много моторок.

Весь день с моим сослуживцем Леонидом Рыбаковым и Николаем Колеватовым мы трудились, снаряжая лодку. Торопимся. Нам предоставлен ранний, к тому же неполный отпуск. Уже двадцать второго, максимум двадцать третьего мая, необходимо вылететь домой.