Инструктор по любви - Кристина Мульер

какой-то момент в ваших отношениях что-то ломается, и вместо того, чтобы это что-то исправить, ваш муж решает уехать работать инструктором канатной дороги в детский лагерь, встречает там девушку на одиннадцать лет младше себя и говорит ей о том, как сильно он хочет с ней больше, чем всего лишь невинный поцелуй…

Невольно моё дыхание учащается, и я чувствую приступ тошноты. Как я могла влюбиться в такого бессовестного мудака? Какие бы проблемы у них ни были, это не отменяет того факта, что Маэль ведёт себя как осёл по отношению к Сэм. Сомневаюсь, что в их привычные вечерние разговоры по видеосвязи входят его рассказы про наши с ним поцелуи.

Боже… И чем я только думала, когда соглашалась на этот спор?

Сколько раз я уже произнесла эту фразу?!

– Снова ты, получается. – Не замечаю, как на автомате продолжаю играть в шахматы с Маэлем, вновь сбив его фигуру, но на этот раз пешку, и, тяжело выдохнув, неуверенно нахожу его глазами.

– Мистер Мартен, можете рассказать про то время, когда у вас с Сэм всё было хорошо? – вижу в голубых глазах сквозное недовольство, тут же нервозно поджав губы.

– Беннетт, а у тебя все вопросы будут про мою жену сегодня? – Маэль слабо улыбается, и я снова ведусь на эту манипулятивную игру.

Знаю я, как это работает. Он улыбается искренне, помогает мне искренне, заботится о том, чтобы я поела, сдерживает себя, когда говорит о своих противоречивых чувствах, но… Но он всё равно плохой, да. Само собой. Нужно об этом помнить всегда. Ну, или хотя бы напоминать себе об этом, потому что иногда так чертовски приятно быть рядом с человеком, которому на тебя не наплевать и заботу которого ты так ярко можешь ощущать…

– Спрашиваю то, что интересно, – закусываю губу, приподняв уголок рта.

– Хорошо, – мистер Мартен опускает руки на стол, перекрестив предплечья. – Помню первый год наших отношений. Я долго за ней ухаживал, а она всё не соглашалась пойти со мной на свидание, – Маэль растягивает губы в слабой улыбке. – Но это только больше подогревало мой интерес. Приходил домой, кидал куртку в прихожей, за что получал от матери, и шёл на кухню, чтобы поговорить с отцом о том, какой я неудачник, – он мягко смеётся, опустив голову вниз, и я вновь сглатываю, чувствуя сильный прилив симпатии к этой прелестной стороне его неоднозначной личности. – Наслушавшись советов отца, шёл снова в бой, и в какой-то момент Сэм сдалась, поддавшись моим чарам, – иронично добавляет мистер Мартен, игриво улыбнувшись.

– А что насчёт вашей семейной жизни?

– Я был очень сильно в неё влюблён, – мистер Мартен продолжает свой рассказ, но уже без улыбки на лице. – Иногда даже казалось, что это была какая-то нездоровая привязанность. Я жизни своей без неё не видел. Но мне было вовсе всё равно, и я сделал ей предложение, на последнем курсе, – Маэль договаривает уже совершенно монотонным голосом.

– А сейчас вы бы поступили… так же? – начинаю чувствовать, как ускоряется ритм моего сердца.

– Как?

– Сделали бы ей предложение сейчас, зная, что ваши отношения кажутся вам не совсем здоровыми?

Маэль сидит неподвижно, вглядываясь в мои глаза, но я не отвожу взгляд, продолжая играть с ним в гляделки. Чувствую напряжение в воздухе, возникшее непонятно откуда – то ли от моего вопроса, то ли от того, что я в очередной раз нарушила границы мистера Мартена, то ли по ещё бог знает какой причине.

Сидим так секунду, две, пять, и я понимаю, что скорее всего ответ на мой вопрос в голове Маэля на этот раз точно оказался отрицательным, что и вогнало его в ступор.

Наверное, довольно печально осознавать тот факт, что даже несмотря на твою внеземную любовь к самому близкому человеку, ты в какой-то момент понимаешь, что ваши отношения и правда заходят в тупик, разрывая твоё сердце на миллионы мельчайших осколков.

– Твой ход, Леона, – не отрываясь от меня взглядом, тихо произносит мистер Мартен.

– Хожу, – так же не отрываясь от него взглядом, тянусь к рандомной чёрной фигуре на шахматном поле и в конце концов нахожу взглядом доску. – А если так…

– Вот ты и попалась, – злорадно протягивает Маэль, самодовольно ухмыльнувшись.

Он делает ход, сбив мою коняшку с ног, и я даже не успеваю что-либо сообразить и уже вижу, как его белый ферзь встаёт напротив моего короля. Вот же чёрт.

– Шах. – Хаотично бегаю по полю глазами, пытаясь спасти своего короля от верной смерти, и наконец нахожу выход, передвинув его по диагонали выше. – Так ты сходишь к местному психологу, чтобы обсудить свою проблему, Беннетт?

Поднимаю взгляд к лицу мистера Мартена, и оно моментально приобретает слишком серьёзный вид, от которого у меня аж по всему телу пробегает волна мурашек. Поджимаю губы, понимая, что от этого разговора мне никуда не деться, и наконец отвечаю:

– Зачем? – отрывисто выдыхаю. – Я не знаю, о чём говорить.

– О том, что тебя беспокоит, – Маэль продолжает прожигать меня внимательным, изучающим взглядом.

В какой-то момент понимаю, что он от меня не отстанет, пока я не схожу к этому чёртовому «целителю душ», и поэтому закатываю глаза, отчаянно вздохнув.

Брехня эта ваша психология, я вам отвечаю. Час сидеть и разговаривать по душам, чтобы потом… что? Пойти и снова упиваться ненавистью к себе? Каким образом разговоры с незнакомцем помогут мне принять своё тело, ну, или хотя бы заставить тётушку увидеть, что я – это что-то бóльшее, чем её пухлая бестолковая племянница?

– Тебе не обязательно знать, что говорить. Тебе помогут раскрыться, – мистер Мартен опускает взгляд вниз, найдя глазами поле битвы наших шахматных фигурок, и протягивает руку вперёд, коснувшись одной из них.

– Я не хочу раскрываться с кем-то там, – продолжаю разглядывать его глаза, постепенно забывая обо всём, о чём я рассуждала, пока мы играли. Ну, там было что-то про то, какой он осёл, это вот всё… Помните? Забудьте к чертям. – Я хочу раскрываться только с вами, – еле слышно добавляю, и мистер Мартен наконец переводит взгляд на меня.

– Беннетт, я не психолог. Я не помогу тебе так, как нужно.

– А мне и не нужен психолог, мистер Мартен, – подаюсь вперёд, задев край деревянной доски предплечьями, и она немного отъезжает вперёд. – Мне нужны вы, Маэль, – опускаю взгляд ниже, найдя глазами его губы, которые снова начинают так же едва заметно подрагивать, как тогда, когда я заставила его закрыть глаза.

Боже, как же я хочу вновь почувствовать его губы на своих…

– Тогда ради меня, сходи к