Инструктор по любви - Кристина Мульер

Однако я почти ничего не знаю о мисс Сандберг. Это уже третье наше занятие, и я, каждый раз рассказав что-то о себе, сглатываю порыв расспросить у неё про её личную жизнь.

Почему-то мне кажется, что у неё всё хорошо. Она такая положительная, такая уверенная в себе, такая красивая… Наверное, так же выглядит жена мистера Мартена, о которой я вспомнила, видимо, вовсе не случайно, ведь мисс Сандберг спросила у меня про мои взаимодействия с людьми из этого лагерного ада.

– У меня есть соседка, Стефани. Мы дружим, – начинаю издалека.

– Так, – мисс Сандберг делает запись на планшете.

Молчу, будто проглотила язык. Все остальные отношения, которые я успела завести за месяц здесь, катастрофически потерпели фиаско.

Милли – здесь всё понятно и без слов, учителя – как обычно я их раздражаю, и они меня не любят, Морган – я сходила с ним на одно «свидание» и осознала, что всё равно не могу выкинуть из головы образ мистера Мартена, а сам мистер Мартен… До сих пор остаётся для меня ужасающей загадкой, которую я не хочу забрасывать, забыв о ней, как о страшном сне. Он был и остаётся загадкой, которую я хочу разгадать, в конце концов узнав всё до мельчайших подробностей.

– Да, Леона, я слушаю. Кто-то ещё? – наблюдаю за тем, как губы мисс Сандберг расплываются в нежной улыбке.

– Мисс Сандберг… могу я задать вам вопрос? – начинаю ёрзать в своём кресле, будто пытаюсь занять как можно меньше места.

– Конечно, – мисс Сандберг блокирует экран своего планшета, полностью переключив внимание на меня.

– Это правда, что… – опускаю взгляд вниз, – что то, что я говорю вам здесь, остаётся в тайне, и вы не имеете права разглашать информацию, которой я с вами поделюсь? – возвращаюсь глазами к лицу мисс Сандберг, заметив, что оно посерьезнело. Или мне показалось?

– Если только, услышав эту информацию, я не сделаю вывод о том, что ты можешь быть опасна для общества или для себя самой, – впервые голос мисс Сандберг звучит как сталь.

– Я поняла. А если… – закусываю внутреннюю часть щеки, ощущая пульсацию в висках, – а если я просто делаю кое-что не совсем правильное?

– Я не могу оценивать тебя, Леона, – мисс Сандберг наконец возвращает на лицо свою добрую улыбку. – Не могу говорить тебе, что ты делаешь что-то не так. Да и не хочу. «Правильно» – понятие растяжимое. Для тебя будет правильно что-то одно, для меня – и вовсе другое.

– То есть, я могу рассказать вам… – неуверенно произношу, а пальцы на моих ногах холодеют.

Неужели я и правда расскажу мисс Сандберг про свои отношения с Маэлем?

– Можешь. Ты можешь рассказать мне что угодно, Леона. Но помни о том, что я сказала тебе ранее.

– Я…

Я больше не могу. Не могу держать это в секрете, мне нужно поговорить с кем-то о том, что происходит. Надеюсь, мисс Сандберг не сочтёт эти «отношения» опасными для общества или для меня самой, хотя… Вдруг она подумает, что мистер Мартен принуждает меня к чему-то? Что я тогда буду делать? А ведь между нами даже ничего не было…

Поджимаю губы, всё же решив не делиться с ней тем, что способно разрушить карьеру мистера Мартена, и, вперив взгляд в низкий журнальный столик, вжимаюсь в кресло спиной, скрестив руки на груди.

– Леона. – Неуверенно нахожу мисс Сандберг глазами, недоверчиво глянув на неё. Я ведь говорила, что они все мне тут враги. – Расскажи мне о том, что тебя беспокоит. Я ведь вижу, что ты хочешь.

– Да откуда вы все всё про меня знаете? – фраза агрессивно вылетает из моего рта, и я тут же прикрываю его, снова поджав губы.

– Я ведь психолог. Это моя работа. Всё про всех знать, – мисс Сандберг улыбается, и я, не выдержав, улыбаюсь ей в ответ, но отвожу взгляд в сторону. – Кто ещё про тебя всё знает? – мисс Сандберг аккуратно интересуется.

– Мистер Мартен, – тихо произношу, всё ещё не решаясь взглянуть ей в глаза. – Я с ним… общаюсь.

Коротко смотрю на психолога, постоянно отводя взгляд в сторону, находя глазами то шкаф, то несчастный столик, то очередную картину с котиком. Мисс Сандберг молчит какое-то время, внимательно изучая меня глазами.

– Об этом ты и пыталась мне сказать? Что-то неправильное?

– Да, – немного расслабляю плечи, будто освобождаюсь от невидимого груза.

– Ты считаешь своё общение с мистером Мартеном неправильным?

– А как ещё? – окончательно расслабляюсь, опустив ранее сложенные на груди руки вниз, на свои колени, и подаюсь корпусом вперёд. – Он ведь почти мой преподаватель. А мы с ним… – замолкаю, заметив во взгляде мисс Сандберг нотки напряжённости.

– Леона, какие отношения связывают тебя и мистера Мартена?

Чувствую, как в кабинете будто по щелчку пальцев становится слишком душно, и мне моментально начинает не хватать воздуха. Рвано вбираю воздух в грудь, пытаясь привести ритм сердца в норму, но мне всё равно кажется, что оно вот-вот выпрыгнет из моей груди к чёртовой матери и украсит чистый нежно-розовый коврик в кабинете психолога грязными кровавыми пятнами.

– Не бойся, пожалуйста, – мисс Сандберг сползает со своего кресла, присев на корточки передо мной. – В этом кабинете тебе ничего не грозит. Я не буду осуждать тебя. Скажи, было ли что-то такое в твоём общении с мистером Мартеном, что заставило тебя прийти ко мне?

Рассматриваю мисс Сандберг выпученными глазами, онемев от удивления.

Я, что, настолько жалко выгляжу, что она считает меня не способной дать отпор, пусть даже преподавателю, но всё же?

Неужели мне нужно будет и ей доказывать, чего я на самом деле стóю?

– Меня никто не способен обидеть настолько, чтобы я прибежала жаловаться. Я не такая жалкая, – небрежно произношу, отвернувшись от неё, и только сейчас понимаю, что испытываю отвращение к тому, как она за меня «переживает».

Да, переживает. Потому что считает меня слабачкой.

– Я и не говорила о том, что ты жалкая, Леона. Почему ты так думаешь?

– Потому что… – поворачиваю голову, найдя её глазами.

В моей голове начинают мелькать обрывки фраз тётушки, которые всегда въедались в моё подсознание и искажали моё адекватное восприятие себя. Но тётушка никогда не говорила мне, что я жалкая. Я сделала такой вывод, исходя из её слов и поступков. Может быть, вдобавок к этому, я ещё и глупая?

– Неважно. Я не хочу об этом говорить, – чувствую, как глаза жгут солёные слёзы, и, шмыгнув носом, вновь отворачиваюсь от мисс Сандберг, чтобы она не видела