Инструктор по любви - Кристина Мульер

– О, смотри, там мистер Мартен. Иди, поговори с ним, – Стефани касается моей спины, слегка подталкивая меня вперёд.

– Ну, я не знаю…

Не замечаю, как мы оказываемся в паре метров от явно не скучающего Маэля, который увлечённо рассматривает экран своего мобильника. Внезапно чувствую сильный толчок и делаю два широких шага вперёд, чуть не упав на столик всем телом.

– Леона?

В мыслях матерю Стефани, которая решила так «помочь» мне, и разворачиваюсь к ней лицом, упирая ладони в деревянную поверхность. Она кивает, игриво улыбнувшись, и поспешно удаляется.

– Добрый день, – поворачиваюсь обратно, натянув на губы лёгкую улыбку, но она, наверное, больше сходит на кривую.

– Ты что-то хотела? – мистер Мартен откладывает телефон на стол, перевернув его экраном вниз, и, скрестив руки, переводит на них вес своего тела.

– Да, хотела, – растерянно кидаю.

Неожиданно понимаю, что до сих пор упираюсь ладонями в стол, из-за чего снова выгляжу очень провокационно. Может, мне уже стóит написать книгу под названием «Список неприличных поз, когда рядом с вами находится ваш практически преподаватель, с которым, как вам кажется, вам ничего не светит, но при этом он разбрасывается громкими фразами, каждую из которых я обязательно приведу в прологе»?

– Что? – мистер Мартен улыбается, а я теряю голову.

– Что это, шахматы? – обращаю внимание на прямоугольную коробку с жёсткими краями, повернув голову влево. – Давайте сыграем?

– Ты пришла, чтобы сыграть со мной в шахматы?

Да я тоже в курсе, что это тупая, неправдоподобная причина. Но что можно дельного придумать за десять секунд?

– Да, – уверенно отрезаю, резко присев напротив Маэля, и тянусь к своему спасительному сокровищу.

– Ну, ладно, раз ты так хочешь, – мистер Мартен пожимает плечами, опустив руки вниз, и наблюдает за тем, как я раскладываю фигуры на доске.

– Только… у меня одно условие, – закусываю губу, наконец справившись с приготовлением к игре. – Давайте после каждой сбитой фигуры, игрок, который её собьёт, сможет задать любой вопрос другому игроку, а тот обещает ответить честно, – медленно поднимаю взгляд к лицу Маэля.

– Ну, хорошо, – сухо отвечает, прищурившись, и немного сжимает челюсть. – Я хожу первый.

– Давайте, – опускаю руки вниз, зажав их между ног, и моментально чувствую, насколько они толстые.

Я ненавижу свои ноги. Я ненавижу свои бёдра. Я ненавижу видеть растяжки, которыми усеяна моя кожа из-за резкого набора калорий. Я ненавижу ходить в юбках и коротких шортах летом, потому что когда я сажусь, мои ноги становятся в два раза толще. Я лишаю людей возможности видеть мои огромные ляжки даже сейчас, когда на улице почти тридцать градусов тепла. Я сижу в широких тёмно-синих джинсах, которые, как мне кажется, скрывают эти ужасные недостатки моего тела. Я сижу в джинсах в то время, как нормальные девочки гуляют по улице в мини-юбках, чуть ли не сверкая своим нижним бельём перед пацанами, которые сходят с ума от этой «врождённой» женственности.

Я отвратительна. Я ненавижу своё тело. И пытаюсь всеми силами скрыть это, но иногда в моей голове мелькает мысль о том, что все видят, какая я на самом деле.

И смеются. Смеются над тем, какая я слабая, какая я жалкая и какая несчастная.

– Мой конь съел твою пешку, – голос Маэля вырывает меня из глубин моих совершенно безнадёжных мыслей, и я вздрагиваю, найдя его глазами. – Что, уже страшно от ожидания моего вопроса?

– Безумно, – иронично бросаю, отведя взгляд в сторону.

– Что ты ела сегодня на завтрак?

Моментально возвращаюсь глазами к лицу Маэля, и его губы постепенно расплываются в лёгкой улыбке. Он смотрит на меня, не моргая, но я вовсе не чувствую тяжести в его взгляде.

– Я… то, что давали, то и ела, – запнувшись, отвечаю, вперив взгляд в шахматную доску. – Так, мой ход.

– Леона, а что давали сегодня на завтрак?

Замираю, потянувшись к своему ферзю, а моё дыхание заметно учащается.

Да как это возможно? Откуда он знает, что я… Да, я сегодня вообще не ходила на завтрак. Я проспала. Не успела. Пока я собиралась, он уже закончился. Но это ведь просто стечение обстоятельств. Мой выдуманный диагноз здесь вовсе не причём. Ведь не причём?

– Рисовую кашу, – говорю наугад, двигая фигурой по шахматной доске, и поднимаю взгляд на Маэля. Он выгибает бровь, слегка прищурившись. – Омлет. – Вторая бровь мистера Мартена ползёт наверх, и я шумно вздыхаю. – Ладно, я не знаю, что давали сегодня на завтрак. Я там не была, – снова опускаю руки вниз.

– Обещаешь сходить к местному психологу?

– Это уже второй вопрос. Ходите, – равнодушно бросаю, сжав челюсть.

Какому психологу? Я, что, какая-то психопатка? Так мистер Мартен, значит, думает обо мне, да? Боже. Вот сейчас я начинаю ненавидеть себя за это глупое падение в обморок. Почему мне приспичило поваляться на полу именно в этом несчастном лагере? При этих несчастных людях? Я не хочу, чтобы они видели мои слабости. Тем более, мистер Мартен.

Маэль делает ход, и я, внимательно изучив расположение шахматных фигур, понимаю, что могу наконец начать терроризировать его с помощью своих вопросов, ведь он совершил непростительную ошибку – дал мне возможность съесть хоть что-то за сегодняшний день. Пусть это даже была его ладья.

– Ура, – искренне, но злорадно улыбаюсь, дерзко смахнув белую ладью в сторону, и она с позором падает на стол. – Мистер Мартен, что происходит между вами и вашей женой? – поднимаю взгляд к лицу Маэля.

– Леона, другой вопрос, – бесцветно отвечает, и я сглатываю.

Боже, да что же там такое?!

– Хорошо. Ваши отношения всегда были такими… – замолкаю, заметив, как мистер Мартен сжимает челюсть. – Непростыми?

– Не всегда, – он мягко вздыхает.

– Вы любите свою жену? – едва слышно спрашиваю.

На этот раз вздыхаю я, но мой вздох получается почти отчаянным.

Хочу ли я услышать отрицательный ответ на свой вопрос?

– Люблю, – Маэль отвечает очень односложно, продолжая вглядываться в мои глаза, и я невольно отвожу взгляд вниз.

Как это возможно? Мистер Мартен любит миссис Мартен, но при этом хочет бóльшего со мной?.. Неужели все мужчины такие? А что, если это правда? Что, если не существует той самой настоящей любви, про которую поют песни, которую восхваляют в сопливых мелодрамах и которую хоть раз в жизни так хотят ощутить практически все люди на нашей планете?

Я начинаю чувствовать какую-то ментальную связь с женой Маэля, может быть, потому что она тоже женщина, не знаю, а, может быть, просто начинаю потихоньку видеть в ней настоящего, отдельного, живого человека.

Просто представьте, что вы живёте со своим мужем, и в