Хроники лечебницы - Дэниел Киз

— И что он сделал?

— Тогда он и стал хлестать меня. Пока мне не стало тринадцать или четырнадцать.

Она погладила его по волосам, по рукам, по спине.

— Мы оба так много страдали. Обними меня.

Он отвернулся от нее.

— Я хочу, чтобы ты поцеловала их.

Она слегка растерялась, а потом стала медленно касаться сухими губами его кожи, начиная с левого плеча. Его спина напряглась. Она приоткрыла рот и провела языком по шершавой коже, вниз по спине. Он задрожал и перекатился на бок.

— Давай теперь ты, — сказала она, выставив бедро.

Она закрыла глаза и стала ждать. Зазвонил его мобильник. Она прильнула к нему.

— Не отвечай.

Он занервничал. Телефон продолжал звонить. Он отстранил ее и взял трубку. Звонил Мирон.

— Это отец. Я должен ответить.

— Почему? Он что, отстегает тебя?

Он посмотрел на нее, потом на мобильник и снова на нее.

— Ты не понимаешь.

— Думаю, что понимаю. Как и ты меня.

Он принял вызов.

— Да.

Она услышала грубый голос Мирона:

— Чего так долго не подходишь?

— Я был в ванной.

— Ты должен всегда держать телефон при себе.

— Я не подумал об этом.

— Это твое слабое место, одно из — не думать наперед. Мы готовы взорвать Пирей. Завтра после полудня. Давай в гараж сейчас же.

— Но…

Телефон смолк. Она раскрыла объятия. Он натянул шорты и накинул рубашку.

— Я должен идти.

— Что за важное дело, чтобы мы…

— Нет времени.

— Не оставляй меня снова одну.

— Я вернусь. Я сейчас нужен отцу в автомастерской.

Он послал ей воздушный поцелуй и закрыл за собой дверь. Она откинулась на подушку и задумалась о том, что услышала по телефону — Мирон говорил достаточно громко. Завтра они взорвут Пирей. Она вспомнила, что в тот день, когда Алексий запер ее в шкафу, Мирон говорил ему о взрыве в международном терминале аэропорта в Пирее. Алексий тогда заметил, что умрут невинные люди, но Мирон сказал ему, что на войне не обойтись без побочных последствий. Она понимала, что это значит: умрут женщины и дети. Она долго и напряженно думала об этом. Только не дети.

«…черт бы побрал его отца за коитус прерыватус. давай теперь устроим ему взрыватус прерыватус…» — «Я не могу». — «…какая ты слабачка. если бы я родилась вперед тебя, у меня бы хватило сил, чтобы не слететь с катушек без твоего голоса. я сама справлюсь…»

Рэйвен смотрела словно со стороны, как берет второй телефон с прикроватной тумбочки и набирает номер. Она услышала механический голос:

— Ваш абонент?

И сказала отчетливо:

— …афинская полиция…

После нескольких гудков раздался мужской голос.

— Департамент полиции Греции. Чем могу помочь?

— …у меня информация о теракте 17N…

— Секунду. Я вас переведу.

Она захотела сбросить звонок, но Никки не дала ей. Она услышала какие-то щелчки — наверное, разговор стали записывать — и снова голос.

— Говорит капитан Гектор Элиаде, из оперативной группы по борьбе с терроризмом. У вас есть информация?

Она занервничала. Никки молчала. Вечно она втягивает ее во что-то, а потом исчезает, оставляя ей грязную работу. Вот же черт! Алексий ее проклянет, если выяснит, но если она ничего не сделает, она сама себя проклянет. Она прикрыла микрофон платком.

— Это предупреждение. Пассажирский терминал в Пирее будет взорван. Умрут дети.

— Когда?

— Завтра или послезавтра. Я… я не уверена.

— Кто это?

Она сбросила звонок. Она признавала правоту Алексия в том, что Америка и правительство Греции, управляемое ею, — зло. Но это не оправдывало убийство матерей с детьми. Если она должна предать 17N, чтобы предотвратить смерть невинных, значит, так тому и быть.

«…рада, что ты наконец согласилась со мной, рэйвен…»

— Не надо тебе было заставлять меня. Что, если Алексий узнает?

«…скажи своему горе-любовнику идти на хуй…»

Глава девятнадцатая

Дуган проснулся от приглушенного звонка своего секретного мобильника. Ему понадобилось несколько секунд, чтобы выудить его из кармана джинсов. Было 4:00 утра. Он взглянул на свернувшуюся под простыней калачиком Артемиду и ушел с мобильником в ванную.

«Кто звонит в такую рань?»

— Дантист?

— Кто это?

— Я решил, надо сказать вам кодовое имя греческого агента, снявшего вам комнату.

Дуган узнал голос Харона.

— И какое его имя?

— Не его, а ее. Она живет в том же здании. Кодовое имя Артемида.

Он чуть не выронил мобильник.

— Вы уверены?

— Информация напрямую от капитана Гектора Элиаде из оперативной группы по борьбе с терроризмом.

— Спасибо, что предупредили.

— Я посчитал, вам это следует знать, на случай, если столкнетесь с ней.

Он сбросил звонок. Значит, он зря подозревал в ней студентку радикальных взглядов. Он пожалел, что не узнал этого раньше. Какое взыскание следует за совращение греческого агента? Поправка. За совращение греческим агентом. Может, она двойной агент, посланный, чтобы завлечь его в свою сеть, — так поступало КГБ в эпоху холодной войны. Что ж, если она двойной агент, он дважды лопух.

Он вернулся в спальню и посмотрел на нее. Проблема была в том, что он не мог устоять перед женскими чарами. Он вспомнил поговорку: коготок увяз, всей птичке пропасть.

Дуган скользнул в постель, к ней под бок. Она проснулась, и он поцеловал ее в плечо и провел рукой по груди. Она широко открыла глаза.

— Что ты делаешь?

— Продолжаю то, что мы начали на лестнице.

Она отстранилась и встала с кровати.

— Почему у мужчин с утра первая мысль о сексе?

— Хочу довести дело до конца.

— Что ж, а мне нужно кофе с печеньями. Иди в ванную. Я буду ждать в кафе у дороги.

Ворча, он вылез из постели и натянул футболку и джинсы. Повернувшись к ней, он спросил:

— Уверена?

Она подтолкнула его к ванной.

— Прибереги этот настрой до другого раза, другой лестницы.

Она включила телевизор.

— Сперва проверим утренние новости. Может, там что-то о вчерашних беспорядках.

Он вернулся к раковине и включил горячую воду. Но она была холодной. Намылив руки и лицо, он услышал голос диктора:

— Сегодня рано утром полиция обнародовала фрагменты видеозаписи, сделанной внешней камерой наблюдения банка «Афины», на ней видно, как злоумышленники скрываются с места преступления. Предполагается, что ограбление совершили представители второго поколения 17N.

Дуган вышел из ванной и посмотрел на экран. Сперва он увидел мотоциклиста на черном мотоцикле. Затем на руках мотоциклиста оказался беспокойный ребенок, который сдвинул визор шлема. Изображение застыло на лице мотоциклиста. Дуган уже видел его на фото, которое Интерпол