Двух дорог пересеченье (СИ) - "Nastyad87"

— Но неужели нельзя натравить на них полицию? Устроить засаду?

— Где вы возьмете столько полицейских, чтобы рассадить их по кустам вдоль двух главных дорог уезда? И для того, чтобы прочесать местные леса, дабы найти логово бандитов, — предугадал Владимир следующее предложение Натали. — Сперва нам нужен чёткий план и конкретные предложения, с которыми можно пойти к исправнику или уездному начальнику, а ещё лучше — к самому губернатору, чтобы уж наверняка подействовало. Потому что как только новость об этих грабежах долетит до ушей императора — не поздоровится, прежде всего, господину губернатору. А государь непременно скоро узнает, поскольку вникать во все дела — кредо Николая Павловича. Вот тогда шапки полетят будь здрав как, особенно если к тому времени случатся новые нападения.

Он немного помолчал, думая о своём. А потом спросил, повернувшись к ней вполоборота:

— Вы, кстати, надолго в наших краях?

— Государыня отпустила меня, по всей видимости, до конца лета.

— О, так надолго! — воскликнул Корф. А после, не скрывая шутливого тона, добавил: — Или при дворе чего случилось?

— Ровным счётом — ничего! — огрызнулась Репнина, кинув зонтик себе на колени и сложив руки на груди.

Ей решительно было не понять: то ли Владимир просто над ней издевается, задавая неудобные вопросы, то ли хочет услышать из её уст историю о притязаниях Александра.

— Надеюсь, что ваша репутация в любом случае останется незапятнанной. Потеряв честное имя единожды, очень сложно потом доказать всему свету, что вы можете вновь возвыситься до прежнего уровня порядочности, — с расстановкой произнёс он, не сводя глаз с надувшейся княжны.

— Будьте покойны, господин Корф, о чести я никогда не забывала, — пробурчала Натали и демонстративно отвернулась от него.

Владимир озадаченно затих, обдумывая резкую перемену в настроении Наташи.

— Знайте, что всегда можете рассчитывать на мой совет и дружбу, каким бы безумцем и дикарём я вам не казался, — донёсся до неё мягкий вкрадчивый голос.

И словно смутившись собственных слов, Корф тоже отвернулся, устремив свой взор к пролетающим мимо повозки деревьям. Наташа искоса взглянула на него: Владимир якобы был чрезвычайно увлечён местным пейзажем. Он предлагает ей дружбу? В самом деле? Может быть слухи о его нелюдимости и вправду распространены намеренно и сильно преувеличены местными кумушками? Вполне допустимо, что подобные сплетни могли быть коварной местью местного дворянства. Для неё не было секретом, что после смерти старого барона многим помещикам в округе не понравился новый барин. Слишком прямолинеен, смел в суждениях, а порой и категоричен. Испытывающий отвращение ко всякому рода заискиванию, не умеющий нравится там, где это нужно для собственной выгоды. По наблюдениям Натали, о Корфе можно было сказать определенно точно: тот всегда желал, чтобы люди принимали его таким, каков он есть — со всеми достоинствами и недостатками характера. Впрочем, подобные качества импонировали княжне уже хотя бы тем, что она знала: если Владимир что-либо произносит, о ком-либо судит, то это и вправду его мысли, а не попытка угодить, подстроиться под собеседника. И в этом они, несомненно, были схожи — точно также Репнина с трудом умела юлить, плести интриги и сплетничать, за что часто расплачивалась при дворе. Другие фрейлины, за редким исключением, не любили Наташу.

Вскоре шпиль усадьбы, где проживала чета Репниных, вырос из-за деревьев, и повозка выехала на аллею, ведущую к дому. Владимир с Наташей по мере приближения к крыльцу разглядели две фигуры, стоящие на нём. Миша, приобнимая за плечи Елизавету Петровну, заприметил сестру с Корфом и стал махать им рукой. Наташа несколько раз неуверенными движениями помахала в ответ.

— Ну наконец-то! А мы уж было подумали, не случилось ли чего? Где ты пропадала? И почему с тобой Володя? — накинулся князь, как только тарантас остановился подле крыльца.

— Наталья Александровна побывала у меня в гостях, — опередил Наташу Владимир, первым выходя из повозки и подавая ей руку. — Немного.

Натали ступила на землю и встала рядом с Корфом. Она поймала удивленный и весьма заинтересованный взгляд Лизы, но быстрым и неуловимым жестом руки дала понять: все подробности после.

— В таком случае, ты могла бы послать кого-нибудь из слуг Владимира с этим известием, чтобы мы с Лизой не сходили с ума от страха!

— Полно, Мишель, прекрати третировать сестру. Лучше пойдём в дом — у меня есть к тебе дело, — сказал Владимир.

Он быстро поцеловал ручки дам и, поднявшись на несколько ступенек, дал понять Михаилу, что им пора.

— Я провожу Наташу в её комнаты, — сказала Лиза, отпуская мужа. — Полагаю, она захочет отдохнуть после своего путешествия. А Никифор отнесёт покупки.

Князю Репнину ничего не оставалось, как подчиниться. Он двинулся следом за Корфом, который, перед тем как переступить порог усадьбы, обернулся и взглянул ещё раз на Наташу. Она наморщила лоб. Не слишком ли много внимания для неё за этот день?

— Ты правда была у Владимира? В его поместье?

Когда Никифор положил пакеты на столик у окна и удалился, Лиза поспешила к Репниной с расспросами.

— Да, я и вправду там побывала.

Наташа, опустившись на стул, сбросила с себя туфельки и с наслаждением вытянула ноги. Елизавета Петровна подошла и села рядышком — на соседний стульчик.

— И что, всё так ужасно, как об этом говорят? Как он вообще пустил тебя, если перед всеми до этого захлопывал двери?

— Мне кажется, нам надо меньше в своих суждениях опираться на слухи, которые гуляют по округе, — ответила Натали, развязывая ленты. Княжна сняла шляпку и положила её тут же, на столик с покупками. — В городе я встретила Варвару — она-то и позвала меня в гости к Корфам. Отказать было неудобно, я поехала. Мы попили с ней чай, повспоминали былые времена. Владимира дома не было. А когда он вернулся, застал меня врасплох с маленьким Ваней.

— Так ты видела его сына! — поразилась Лиза. — Эх, а ведь мы с Мишей приходимся крёстными мальчику. Только с самого момента крестин видели ребёнка ничтожно малое количество раз. Как он тебе?

— Живой, очень умный и любознательный. Замечательный малыш, — улыбнулась Наташа.

— И что? Владимир пришёл, увидел тебя с мальчиком. А дальше?

— Он сперва накинулся на меня, поскольку не ожидал увидеть посторонних в доме. Но после принёс извинения и вызвался ехать со мной, так как хотел увидеть Мишу. Вот и вся история.

Наташа потянулась и блаженно прикрыла глаза.

— Я бы хотела прилечь и отдохнуть, если ты не возражаешь, — сказала она Лизе, ожидавшей, что какие-либо подробности пребывания золовки в усадьбе Корфов последуют ещё.

— Конечно, как скажешь дорогая, — вздохнула она. — А мой малыш сегодня так толкался! Мне кажется, что роды будут уже совсем скоро.

Елизавета Петровна коснулась рукой своего живота, сильно выступающего под платьем.

— Тебе тоже лучше прилечь, — Натали потянулась к Лизе и взяла за руку. — Иди отдыхай и ни о чём больше не тревожься.

— Спасибо за заботу, Наташенька. Пойду в свою комнату. А мужчины пусть решают свои дела, сколько им вздумается.

Елизавета Петровна медленно поднялась и, покачиваясь, направилась к выходу. Наташа, оставшись одна, сняла платье, умылась из кувшина прохладной водой и забралась в кровать. Какое-то время её мысли были заняты событиями сегодняшнего дня: поездка в город, Варя, усадьба Корфов, знакомство с Ванечкой, появление хозяина поместья. А потом веки потяжелели, и она, закутавшись в одеяло, задремала.

Ей снился Владимир. Одетый во всё черное, стоявший во мраке холодной тёмно-синей ночи на деревенском кладбище у свежего холма с высоким крестом. Вне всякого сомнения, он горевал у могилы Анны. И его боль, невыносимая, разрывающая сердце изнутри, словно передалась Натали через сон. Никогда не доводилось ей видеть его таким наяву. Несчастным, беспомощным, всеми покинутым. Откуда-то налетели во́роны, столь же чёрные, как одеяние Владимира. Они кружились над ним, размахивая своими большими крыльями, роняя перья, громко каркая — будто желали поведать ему о дальнейшей судьбе. Вряд ли это были радостные вести. И вдруг яркий светлый луч упал с неба, освещая всё вокруг и прогоняя птиц прочь. Он заслонил собою мужскую фигуру, поднявшую голову и смотревшую куда-то ввысь. Зазвенели колокола, торжественно и празднично, не иначе как игралась чья-то свадьба. Всё стало белым, постепенно исчезающим куда-то под мелодию, делавшуюся громче и громче.