Убийца - Сара Шепард

Эмили поставила свой стакан на стол.

Миссис Колберт спокойно жевала, наблюдая за Эмили.

Это выглядело так, будто она сверлила череп Эмили своим взглядом.

- Что такое, мам? - спросил Исаак, немного прищурившись.

Лицо миссис Колберт расплылось в улыбке.

-Я говорю, что Эмили с рождения скромная.Я уверенна, что она очень усердно старалась, раз достигла таких высот в плаванье.

- Естественно.

Улыбнулся Исаак.

Эмили уставилась на картофельное пюре, тарелка с котором была у нее под носом, чувствуя, что по немногу сходит с ума.

Что Миссис Колберт подразумевала?

На десерт миссис Колберт подала яблочный пирог и кофе.

Колберт посмотрел на жену.

- Кстати, мы уже все подготовили к субботе.Я думал, что мы не соберем достаточно людей, чтобы работать, так как вечеринка настолько большая, но у нас достаточно.

- Великолепно, - сказала миссис Колберт.

- Эта вечеринка будет грандиозной, - пробурчал Исаак.

Эмили положила себе на тарелку кусок пирога.

- Вечеринка?

- Компания моего отца открывает новый отель за городом - объяснил Исаак.

Он взял ее за руку под столом.

- Раньше то здание было школой или чем-то таким, да?

- Психиатрической больницей, - прервала ее миссис Колберт, морща нос.

- Не совсем, - подправил ее мистер Колберт.

- Это было учереждение для детей с отклонениями под названием "Ридли".

Отель будет называться так же.

Владельцы кусают себе локти за то, что назначили открытие на эти выходные - ремонт еще не доделан.

К номерам еще даже не приступали, но они находятся на верхних этажах, так что гости даже не увидят их.

Но ты же знаешь - отель должен быть совершенным.

- Отель и правда великолепный, - сказал Исаак Эмили.

- Похож на старый замок. Там даже есть лабиринт в саду.Мне было бы очень приятно, если бы ты пошла со мной.

- Конечно, - сказала Эмили, сияя.

Она отломила кусочек пирога и положила его в рот.

- Ну, это будет ужин, - пояснил Исаак.

- Но так же намечаются напитки и танцы.

- Но вам они будут подавать только "девственные" (безалкогольные) напитки, - уточнила миссис Колберт.

Кожа Эмили начала краснеть.

"Девственные"(безалкогольные)? Она бросила взгляд на Исаака, не в состоянии контролировать мышцы около рта.

Она знает, подумала Эмили.

Она определенно знает.

Исаак примирительно улыбнулся.

- Не волнуйся.Мы не будем пить.

- Вот и хорошо, - сказала миссис Колберт.

- Я волнуюсь, что вы ребята, пользуетесь всеми преимуществами взрослого.Большинство барменов даже не просят удостоверений.

Она резко вздохнула.

- Я думала, что ты будешь более взволнована церковной поездкой в Бостон на следующей неделе, чем открытием "Ридли", Исаак.Ты даже не заинтересовался бы этой вечеринкой несколько недель назад.

Она бросила взгляд на Эмили, это было то же самое, как если бы она сказала, что это Эмили склонила его к этой вечеринке.

- Мне всегда нравились вечеринки, - оправдывался Исаак.

- О, дай им немного повеселиться, Маргарет - мягко сказал мистер Колберт.

- С ними все будет в порядке.

Тут зазвонил телефон, и миссис Колберт поднялась, чтобы взять трубку.

Исаак извинился и сказал что ему нужно в ванную, а мистер Колберт испарился в своем офисе.

Эмили разрезала свой кусок пирога на мелкие кусочки, до тех пор пока ее руки не вспотели, а щеки не стали пылать.

Что с ней не так? Может она сверхчувствительная? Это все должно быть у нее в голове.

Миссис Колберт было не до Эмили и она не навязывалась к ней.

Она - не "А".

Она собрала тарелки и отнесла их в раковину, надеясь хоть как-то помочь.

После нескольких минут мытья посуды она почувствовала как у нее в кармане зазвонил телефон.

Это была великолепная возможность для "А" написать сообщение о поведении "Дорогой мамы".

Colbert не знал о Emily, и Isaac вчера …, но Э информировал ее как раз перед вечерним обедом.

Точно так же, как старый Э, новый , казалось, знал все.

Экран нокии Эмили оказался пустым.

Внезапно, Эмили осознала, что она хочет, чтоб "А" прислала ей сообщение.

Если бы A был за этим, то, по крайней мере, мама Исаака была бы жертвой управляемого гнева A вместо того, чтобы просто быть пассивно-агрессивным людоедом.

Как только миссис Колберт рассмеялась в другой комнате, Эмили осмотрелась на кухне.

Мама Исаака коллекционировала коров, так же как и мама Эмили коллекционировала куриц.

У них были точно такие же магнитики на холодильнике: коттедж с соломенной крышей, церковь и магнит с булочками.

Миссис Колберт была обычной мамой с обычной кухней, как миссис Фидс.

Может Эмили зашла слишком далеко?

Эмили собиралась помыть вилки, ложки, ножи и протереть их полотенцем, но потом задалась вопросом, где тут храниться серебро.

Она попыталась открыть один ящик рядом с раковиной.

Двойная-A батарея катилась к стенке.

Были ножницы, рассеянные скрепки для бумаг, прихватка в виде коровы и связка рекламных меню, скрепляемых фиолетовой круглой резинкой.

Эмили начала закрывать его, но фото-карточка пристала к задней части попавшегося на глаза ящика.

Она пододвинула ее.

Исаак стоял в переднем холле семьи, одетый в костюм немного больше обычного размера, который принадлежал его отцу.

Он приобнял Эмили, одетую в розовое атласное платье, которое она украла из шкафа Кэролин.

Оно было сделано за неделю до этого, по пути на День пользы в Роузвуде.

Миссис Колберт мелькала вокруг них, ее розовые щеки, ее яркие глаза.

-Вы двое так хорошо смотритесь!-кричала она.

Она поправила корсаж Эмили, повторно завязала галстук Исаака узлом, а затем предложила им обоим шоколадные печенья.

Фотография рассказала ту счастливую историю … за исключением одной вещи.

У Эмили больше не было головы.

Она была полностью вырезана из картинки, ножницы чисто удалили каждую прядь ее волос.

Эмили быстро закрыла ящик.

Она провела пальцами по шее, затем челюсти, вокруг ушей, щек и лба.

Ее голова все еще была на месте.

Когда она пристально посмотрела в кухонное окно, пытаясь выяснить что делать, ее сотовый телефон зазвенел.

Сердце Эмили упало.

Таким образом, A был в курсе.

Она достигла телефона, ее пальцы дрожали.

Одно новое мультимедийное сообщение.

Изображение появилось на экране.

Это была старая фотография чьего-то заднего двора.

Задний двор Эли — Эмили узнала дом на дереве на большом дубе сбоку.

И там была Эли, ее лицо, молодое, улыбающееся и яркое.

Она носила униформу хоккея на траве от Молодежной Лиги Розвуда, означало, что фотография была от пятого или шестого класса — после этого Эли играла JV за Розвуд.

Так же на картинке были еще две девочки.

Каждая была светловолосой и одна скрывалась за деревом — это должна была быть Наоми Зейглер, одна из лучших друзей Эли в то время.

Другая девочка была в профиле.

У нее были темные волосы, бледная кожа и естественно красные губы.

Джена Кавано.

Эмили, озадаченная, держала телефон на расстоянии.

В чем был шантаж для нее? Где было ликующее сообщение вроде:"Глюк! Мама думает, что ты - большая грязная неряха!" Почему поведение … не было как у A?

Тогда она заметила сопутствующий текст у основания фотографии.

Эмили читала ее четыре раза, пытаясь понять.

"Одна из этих вещей не является частью целого.Поймите это быстро … или иначе.

-Э."

13.ЭТА СВЯЗЬ МАТЕРИ И ДОЧЕРИ

В тот же самый вечер среды, Спенсер села на сверхскоростной пассажирский экспресс Amtrak Acela на Станции 30-ой улицы, выбрала шикарное место рядом с окном, поправила пояс серого шерстяного платья и вынула кусок высушенной травы из заостренного носа ее ботинка Лоеффлера Рэндалла.

Она провела часы за выбором своего наряда и надеялась, что платье говорило за себя о юной моднице, серьезной молодой девушке, и о "Я потрясающая био-дочь, в самом деле!" Это было на грани, чтобы произвести впечатление.

Седой проводник,бойкий на вид в синей железнодорожной форме, осмотрел ее билет.

- Направляетесь в Нью-Йорк?

- Ага, - Спенсер сглотнула.

Спенсер сглотнула.

-По делам или ради удовольствия?

 Спенсер облизала губы.

- Я собираюсь навестить свою маму,- выпалила она.

Проводник улыбнулся.

Пожилая женщина через проход одобрительно кудахтала.

Спенсер надеялась, что ни одна мамина подруга или бизнесс-партнер ее отца не смогли бы случайно оказаться в этом поезде.

Было не похоже, что она хотела, чтобы ее родители знали, чем она занималась.

Она пыталась противостоять своей семье в принятии решений в последнее время, пока она не уехала.