Основы пневматологии - Владимир Алексеевич Шмаков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Естество, предстояние и устремление раскрываются в конкретно-эмпирическом сознании как категории самобытно становящегося пластического потока. Они образуют собственную внутреннюю природу того, что предстоит как объект в монадной категории. Так как конкретно-эмпирическое есть актуальное обнаружение Реальности, то подлежащее восприятию как объект не может ограничиваться феноменальным окружающим. Собственное существо человека и его глубинная сущность также могут являться таковым объектом. В этом случае первоначало человеческого бытия одновременно оказывается и глубинным источником субъектности, и той вещью в себе, которая обнаруживается как подлежащий восприятию объект. Соответственно этому система категорий предстоящей пластичности приобретает всеобщность смысла и значения. Она обнаруживается не только в акте взаимодействия эмпирического сознания с внешним миром, но и в замкнутом процессе внутреннего самосознания и восприятия своей собственной природы. Сущность человеческого существа, как целостная реальность, одновременно обладает обеими своими модификациями, и именно в стихии их взаимодействия бытие обнаруживается в существовании. Человеческий дух в категории монадности есть индивидуальный волевой центр, развертывающийся в пневматологическом триединстве. Параллельно и сопряженно с этим он живет в вечной актуальности в пластической стихии. Последовательный и длительный по протяжениям эволютивный процесс протекает лишь в гранях монадной категории и заключается в эмпирической актуализации потенциально искони заданного. Последнее осуществляется взаимоотношением трансцендентного с субстратом имманентного через посредство и в природе конкретного эмпирического. Субстрат имманентного, как мы это уже знаем, есть феноменальное состояние трансцендентной субъектности: это есть объект в монадной категории. Но наряду с этим объекту как особой вещи в себе, как предстоящей пластичности, в его собственной природе присущи категории: естества, предстояния и устремления. Если в процессе эмпирической актуализации пневматологических категорий они оказьтаются способными к восприятию также и категорий предстоящей пластичности, то это с необходимостью устанавливает исконную двойственность их ноуменальной природы. Подобно конкретно-эмпирическому сознанию и довлеющей ему системе трех кинетических агентов пневматологических категорий, последние как таковые лежат на грани монадной и пластической стихий и становятся актуальными в их реальном сопряжении. Отсюда явствует, что потенциальность трансцендентных пневматологических категорий заключается в отсутствии осознанности в них глубинной слиянности и жизненного содружества с пластическим потоком. Процесс их актуализации, осуществляемый деятельностью эмпирического сознания, есть эволютивное обнаружение в их природе предстоящего им пластического потока. Равным образом, результативным из всего сказанного выводом является, что актуальные пневматологические категории суть гармоническое сопряжение их потенциальной природы в себе, как иерархий организующих форм трансцендентной самости, с предстоящим им в себе перманентно-актуальным и имманентным пластическим потоком. Из всего изложенного вытекает, что актуальная природа каждой пневматологической категории подлежит параллельному исследованию в монадном и пластическом объектах. На пути нашего изложения мы не затрагивали этой проблемы, теперь же надлежит установить ее основные следствия.
Категория разума есть природа объективированных форм и их иерархий. Последние могут мыслиться или в приложении к им соответствующим содержаниям, или абстрактно, но в обоих случаях они являются реальностями особого вида. Эта реальность отлична от конкретно-эмпирической и, вообще говоря, недоступна восприятию элементарными органами чувств, т. е. является как бы неосязаемой. Отсюда явилось понятие об отвлеченном мышлении. Между тем очевидно, что и наиболее отвлеченная из мыслей есть некая вполне определенная реальность, необходимо входящая в категорию бытия. Это доказуется и a priori, ибо ничто не может быть ни содержанием действия, ни орудием действие совершающим, и a posteriori, ибо мысль обладает действенной силой, что не может быть предикатом ничто. Особенность отвлеченного мышления и определяется самим филологическим смыслом его наименования, а именно, что оно отвлечено от всякого конкретного эмпирического содержания, т. е., вообще говоря, от всякой конкретно-эмпирической материи. Эта именно категориальная односторонность отвлеченного мышления и предопределяет факт его бытия вовне конкретно-эмпирического. Отсюда уже неправомерно делается вывод, что мысль в себе, т. е. отвлеченное мышление, вообще не обладает никакой материей, никаким особым в себе содержанием. В противоположность этому эзотеризм утверждает, что стихия разума есть не только мир монадных форм и их взаимоотношений, но и пластический поток, обнаруживающийся в категории предстояния. Природа этого потока в себе едина и неделима, но в категории разума осознаются лишь те его вибрации, которые ей соответствуют. В результате объективации этих вибраций здесь возникает особая материя природы разума; индусы называли ее ч и т т о и. Таким образом, ч и т т а есть материя абстрактных форм, их взаимоотношений и иерархий. Каждая мысль, независимо от того — приложена ли она к конкретному эмпирическому или нет, есть не только система интеллигибельных форм, но и некоторое определенное материальное содержание. Мысль не есть только отвлечение от конкретно-эмпирической действительности и существует не только как искусственное порождение мыслящего сознания. Мысль есть особая вещь в себе, живущая в особой природе, действующая и развивающаяся в ней по особым законам. Творческая мысль потому первичнее бытия феноменального, что она уже обладает конкретностью в себе, что она есть уже целостная реальность, свободная и не зависящая от последующих феноменологических проявлений и приложений. Только эта доктрина открывает доступ к постижению творческой мысли, Слова, Логоса, мощью которых видимый мир возник к бытию. «Арманти, Совершенная Мысль, есть твоя Мысль, о Агура-Мазда! Твое духовное знание — это творить мир». Мысли возникают в нашем сознании, живут и развиваются, взаимодействуют и творят, но не оно является их первичным источником, творцом и родоначальником. Мы мыслим потому, что Мысль мыслит нас и наше мышление. В акте мышления наше сознание входит в соприкосновение с самобытным миром мысли, воспринимает его данности, живет его жизнью. Истинный процесс мышления совершенно ошибочно отождествляется со статическими утверждениями абстрактных беспредметных формул и механическими построениями их связующих логических фигур. Это есть только одна сторона действительности, и притом неправомерно выделенная из единого и неделимого целого. Чистая абстракция в абсолютном значении этого понятия существовать не может; во всякой мысли эта ее теоретически абстрактная форма нераздельно соединена с живым и динамическим содержанием. Всякое мышление есть необходимо вместе с тем и переживание мыслей, есть непосредственная слиянность с обнаруживающимся в них естеством. Переживание в разуме мыслей отлично от эмоциональных переживаний в категории мистики. Здесь воспринимается и чувствуется не
