Зеркала и галактики - Елена Вячеславовна Ворон

– И все-таки, Джим, потрудись вспомнить, – говорил капитан, глядя на меня холодными, редко моргающими глазами. – Мы должны знать, что произошло и как. Из заповедника исчезли одиннадцать егерей, и ты единственный, кто вернулся.

– Один-единственный, – значительно подтвердил Гарри.

– Я ничего не помню, – в который уже раз повторил я.

Выстрел из станнера, крики метавшихся Птиц, желавший стать работорговцем охотник, падение в полную мрака и золотых мушек бездну, берег моря, лунный свет на камнях, вопли застрявшего меж валунов Дракона – все это было смутным, нереальным, как будто произошло в далеком сне. Вернее, в кошмаре, от одной мысли о котором меня начинало тошнить. С самой первой ночи, с ночевки у костра, я не думал о тех событиях. Полицейские, заставлявшие это вспоминать, были мне отвратительны; я едва сдерживался, чтобы не нахамить.

Капитан Данс мне не верил.

– Десять человек бесследно исчезли.

Меня гипнотизировали его холодные неподвижные глаза. Блеклые волосы были прихвачены таким же ремешком, как у доктора Ливси, и в петельки у висков вставлены траурные сизые перышки. Странно было их видеть на приезжем: это местный обычай, а не городской.

– Десять человек, – повторил капитан. – Есть ли надежда, что они живы и еще кто-нибудь возвратится? Джим, подумай как следует и расскажи.

Я чуть не заорал на него. И шепотом ответил:

– Не помню.

С трудом подавил приступ тошноты, подкатившей, будто я сдуру наелся ядовитой чернь-ягоды. Откинулся на спинку кресла, глубоко вздохнул.

– Капитан, он весь белый, – заметил наблюдательный Гарри и подался ко мне. – Джим, ты боишься? Брось, парень. Не так уж велика твоя вина. Ты ведь не знал, чем это кончится, а?

О чем он? Какая вина?

– Джим, – Гарри доверительно положил руку мне на плечо, – это ведь ты их научил, как поступить. Заставить егеря собрать стаю Птиц, увести ее подальше. Ведь вы, егеря, часто так делаете, верно? А тут из засады охотничек: хлоп – в егеря. Вторым выстрелом хлоп – по Птицам. Птиц – в мешок и увозят. А как обходятся с егерем? Твой примчавшийся зверь спутал им карты, и вас обоих пришлось временно убрать. Правильно я говорю? Правильно, – сам себе ответил Гарри, откидываясь назад и обтирая ладонью казавшуюся влажной фуражку. – Джим, тебя не винят в смерти… – он запнулся, бросил взгляд на капитана, – в исчезновении остальных егерей. Я верю, что ты этого не видел и не участвовал. Но ты должен описать злоумышленников, их оружие и транспорт. Это даст хоть какие-то зацепки, и мы поймем, где искать людей.

Слушая Гарри, я рассматривал запястье, где на загорелой коже осталась светлая полоса от браслет-передатчика. Передатчик больше не нужен: Птиц в заповеднике нет. Что Гарри втемяшилось? Он подозревает меня в том, что я подучил тех убийц?

– Как вы смеете?! – неожиданно для себя я взорвался.

– Спокойно, – поднял руку Данс. Крепкая, широкая ладонь, точно лапа у медведки. – Воздержимся от преждевременных обвинений, – проговорил он, не глядя на Гарри. – Джим, послушай. Мой сын тоже работал в заповеднике, – он коснулся сизых перышек у виска. – Я могу надеяться, что он жив, как и ты?

– Я ничего не видел. И никого не учил.

– За науку тебе заплатили две тысячи стелларов, – заявил Гарри. – В тот самый день, как ты исчез, на счет вашей гостиницы пришли две тысячи, – продолжал он. – Вернее, тысяча девятьсот семьдесят девять стелларов. Отправитель, разумеется, неизвестен. Что скажешь, Джим Хокинс?

Я поглядел в немигающие глаза капитана Данса.

– Это правда?

Он кивнул.

– Твоя мать утверждает, что лично ей эту сумму получить не от кого, – добавил Гарри. – Это твои деньги, Джим. Кстати, никто из родственников остальных егерей не получил ни гроша.

– Итак? – спросил Данс. – Ты ничего не хочешь вспомнить?

Я кое-как собрался с мыслями.

– Я понятия не имею, откуда взялись деньги. К тому же это слишком малая плата за предательство. Мистер Данс, ваш сын был Хранителем Птиц. Он бы продался за две тысячи?

Капитан поднял руки к вискам, прижал пальцами траурные перышки.

– Моему сыну, – проговорил он тихо, – не надо было жениться против воли родителей невесты. А ты хочешь взять замуж Лайну Трелони. И тебе деньги нужны позарез.

– Ее родители не возражают.

Данс хмыкнул.

– Миссис Трелони счастлива, что Лайна разорвала вашу помолвку. Так-то, друг мой. Все факты против тебя.

Я попытался что-нибудь вспомнить. Воспоминания обрели на мгновение четкость и тут же попрятались в недоступную глубину, а меня замутило, и поплыла голова. Я сполз с кресла, добрел до фонтана, сунул руку в кипучую прохладную воду. Набрал в горсть, глотнул. Чуток полегчало.

Полицейские брезгливо наблюдали. Они воображали, будто я трушу.

– Джим, стыдно, – сказал Гарри, когда я двинулся назад. – Ты отказался добыть Птицу для Лайны, потому что знал: Птиц в заповеднике, считай, уже нет. Так?

Я помотал головой, в отчаянии от собственной беспомощности. Как убедить их, что я невиновен?

– Откуда ты пришел? – вдруг спросил капитан.

– От Смертной грязи. – Это воспоминание не было запретным, и ответ дался без труда.

– Как тебя туда занесло?

– Не знаю. – Я рухнул в кресло. – Мистер Данс, я честно ничего не помню.

– Ну вот что, – потеряв терпение, капитан резко встал. – Раз ты такой беспамятный, поедешь в клинику. И под гипнозом как миленький все вспомнишь.

– Прошу прощения, мистер Данс, – раздался задыхающийся голос, и в холл вошел Билли Бонс – едва переставляя ноги, тяжело опираясь на трость. Он втянул воздух и осилил еще одну рваную фразу: – Думаю… это хронооружие.

Старый космолетчик шатался; щеки его ввалились, он щурился и моргал, как будто обычный свет резал глаза.

– Где хронооружие? – вежливо спросил Данс и поддержал его под локоть. – Присядьте, – он подвел старика к свободному креслу.

– Джима перебросили на мгновение… в будущее, – задыхаясь, выговорил Билли Бонс. – Пространственно-временное… смещение объекта.

В горле у него хрипело и посвистывало; скоро духмяная лихорадка совсем его доконает, пронеслось у меня в голове.

– Проще всего выбрасывать в космос, – продолжал он, – но видно, они… побоялись, что на низкой орбите… тело обнаружат. А большие расстояния хрон не берет. Чертовски капризная штука. Небольшая погрешность – и Джим оказался на краю… грязи… а должен был плюхнуться в середину.

Старый космолетчик сидел в кресле, то судорожно нагибаясь вперед, то вновь выпрямляясь.

Полицейские ждали. Гарри Итон – с выражением недоверия на лице, Данс – хмурясь.

Старик протянул ко мне худую руку.

– Джим не может об этом вспоминать. Так всегда бывает. Потом вспомнит. А сейчас гипноз… – Бонса скрутил спазм,