Зеркала и галактики - Елена Вячеславовна Ворон

– А знаешь… давай и его возьмем. Продадим за хорошие деньги.

На Энглеланде продать человека нельзя, возникла отрешенная мысль. Эти двое – залетные, с чужой планеты.

Очевидно, молчаливый не желал заниматься работорговлей; второй разочарованно вздохнул:

– Как хочешь… Что за черт?! – вскрикнул он. – Слышишь?

Издалека донесся топот быстрых лап – мчал какой-то большой зверь. Рысюк? Медведка? Кургуар?

– Дьявол! – заорал человек.

Гигантский прыжок – и могучий зверь приземлился на четыре лапы прямо надо мной. В нос ударил густой запах шерсти, родной до боли. Дракон! Торопился за хозяином, бегун аховый, друг мой ленивый. Он тяжело дышал.

– Стреляй! – отчаянным голосом выкрикнул второй охотник.

Черного кургуара обычным станнером не возьмешь – зверь делается бешеный и может разорвать в клочья. Очевидно, первый охотник это знал. Он молча что-то делал, а второй, стоя в отдалении, понукал его и ругался.

Дракон отродясь не имел дела с убийцами; он не нападал, а лишь сердито бил хвостом и глухо, на низких нотах рычал. В рычании кургуара присутствует инфразвук, и когда зверь угрожает, самый бесстрашный противник – медведка или красный волк – поджимает хвост и позорно бежит. Иное дело человек.

– Ну, готов? – нервничал второй охотник. – Что ты копаешься?

– Заткнись, – прошипел первый. Единственное слово, которое я от него услыхал.

Хоть бы кургуар сообразил, что делать. Дружище, прыгай на него, бей лапами, оглушай. Иначе он убьет нас обоих.

Кургуар вдруг взревел – и так же внезапно умолк. Прочие звуки тоже оборвались, в черноте закрутились блестящие мушки, к горлу подступила тошнота, и я стремительно заскользил в какую-то бездну.

Казалось, падал целую вечность. Бах! – удар отозвался в спине и в затылке. Голова загудела, я остановился. Больно. Темно. Кто-то скулит. Дракон? Я хотел позвать его, но голос не повиновался. Паралич. А ну как не пройдет? Который уж раз мне достается…

Блестящие мушки и полет в бездну – такого еще не случалось. Чем меня оглушили? И отчего не убили совсем?

Холодно. Больно. Дракон жалуется; ему тоже плохо.

Я провалился в забытье, а когда очнулся, по-прежнему было очень холодно и больно, и неподалеку рыдал кургуар.

– Дракон! Где ты?

Он утих. Темнота. Говорить могу – но что с глазами? Неужто ослеп навсегда?! Перепугавшись, я рванулся, перекатился со спины на бок, наткнулся ребрами на что-то острое. Ощупал: камень. Мокрый, скользкий. Кругом вода. Где голова, там мелко, а ноги плавают на глубине. Вслепую я пополз вперед, выбрался на сухое место. Здесь был песок среди камней и редкие пучки травы. Откуда взялась вода?

– Дракон!

Кургуар издал отчаянный вопль. Я кинулся к нему, неловко пробираясь по камням – на карачках, оскальзываясь и обдирая ладони.

– Вот ты где.

Я обнаружил дергающийся хвост. Вслед за тем нащупал заднюю лапу, потом крестец зверя. И два здоровенных валуна, между которыми был зажат кургуар.

– Как ты туда забрался?

Дракон умолк. Я погладил его мощную спину; по ней пробегала дрожь.

Внезапно я различил черное пятно меж двух других, посветлее. Пятна стали отчетливей, превратились в кургуара и камни. В свете крошечной луны, показавшейся в разрывах туч, я разглядел широкую полосу открытого пространства, где серые валуны лежали вперемешку со своими черными тенями. Не веря собственным глазам, я обернулся. В другой стороне холодно поблескивала недвижная вода. Море.

Опираясь о камень, я поднялся на ноги. Что за морок? Как нас с Драконом сюда занесло? Похоже, нас обоих выключили, затащили в глайдер, а потом сбросили вниз. Но почему не скинули на глубине, где мы бы тут же утонули? И вообще, чего ради связываться с кургуаром? Поперли его на край света, вместо того, чтоб перерезать горло на месте.

Дракон слабо взвизгнул.

– Не хнычь. Мы живы, понимаешь? Живы.

Он горестно завыл.

Луну опять скрыли плотные тучи, и в наступившей тьме я начал рыться по карманам, отыскивая фонарик. Нашел. Не работает. Мэй-дэй!

Подсветки на часах нет, браслет-передатчик мертв, компас тоже, термоэлемент в куртке не включается. Каким излучением по приборам лупили так, что они разом сдохли? Одна механическая зажигалка не подвела, однако на каменистом берегу ею нечего было поджигать.

Я ощупал ловушку, в которую таинственным образом угодил мой Дракон. Эти громадные каменюки с места не стронуть. А если подрыть снизу и опрокинуть с помощью рычага? Я начал копать. Ничего не выйдет: сплошной камень.

– Как тащить тебя будем: за уши или за хвост?

Снова проглянула луна, высветлила верхушки камней, углубила провалы и щели. Спутник Энглеланда малюсенький, но яркий, похожий на сигнальный огонь корабля.

Передние лапы кургуара были зажаты под брюхом, грудная клетка опасно стиснута, за хвост и свободную заднюю лапу не вытащить – оторвутся.

Я разулся, отжал мокрую одежду и попрыгал, согреваясь. Сколько хватает глаз, на берегу ни огонька: очевидно, мы далеко от населенных мест. Ума не приложу, что делать.

Кургуар застонал, скребнул когтями по камню. Я сел рядом, положил руку на его вздрагивающую спину. Шерсть была влажной от ночной сырости, а под ней я нащупал длинные шрамы.

– Дракон-Драчун, Кусака и Ворчун, змею кусай, ежа кусай, Джима охраняй…

Энглеландского ежа никто в глаза не видел, но мать всегда так приговаривала, отправляя меня гулять под присмотром кургуара. Помню, в четыре года я сильно горевал, когда Дракон загрыз большого пятнистого зверя, спрыгнувшего с ветки, чтобы поиграть. Уж конечно, рысюк обозлился, что его невежливо встретили, и стал драть нашего кургуара когтями. Отец потом меня убеждал, что любимое занятие рысюка – кушать четырехлетних мальчиков, но мне казалось: он шутит.

И я тайком бегал на место, где зарыли мертвого зверя, в надежде, что из земли вырастут маленькие рысючата. Рысючата не вырастали, хотя я каждый день исправно приносил ведерко воды и поливал рыхлый холмик. В конце концов о моем звероводстве прознали родители. Они хохотали от души, а вскоре я обнаружил у могилы долгожданного рысючонка. Он был совсем как взрослый рысюк, такой же белый с рыжими пятнами, но почему-то лежал в корзинке с теплыми тряпочками. И он очень плохо рос. Я был уверен, что рысючонок болен и скоро умрет, однако Рысь по сей день жив и весел, только называется он котуном. Дракон его обожает.

– Ну-ка, дружище, попробуем тебя приподнять, – решил я. – Раз ты упал с высоты, значит, надо толкать снизу вверх.

Но то ли кургуар засел слишком плотно, то ли сил у меня после паралича не хватало – не удалось сдвинуть