Мать многоликих (СИ) - Чигир Виктор Владимирович

У л а. Я не против.

Ф е л и т а. А после тебя…

Н е м о й. (Поднимая руку, перебивает.) Ны! Ны!

Ф е л и т а. (Немому.) Ты хочешь? Хорошо. (Уле.) Растолкаешь во второй половине ночи Немого.

Фелита укладывается спать. Немой подбрасывает в костер хвороста и тоже ложится. Лирис наклоняется к Уле.

Л и р и с. (Шепотом.) Умничка.

Целует Улу в щеку и намеревается лечь.

У л а. Подожди.

Л и р и с. Чего?

У л а. Посиди со мной немного.

Лирис без возражений садится рядом.

У л а. (Шепотом.) До сих пор поджилки трясутся.

Л и р и с. (Обнимая Улу.) Всё позади. Ты самая отважная девушка, которую я встречал.

У л а. Где-то я это уже слышала.

Л и р и с. (Многообещающе.) И услышишь ещё не раз!

Улыбаясь, Ула прижимается к Лирису.

У л а. С тобой так спокойно.

Л и р и с. Хочешь, вместе на часах постоим?

У л а. Нет, что ты!.. И вообще, ложись-ка давай спать, а то завтра будешь варёным ходить.

Л и р и с. (С шутливой обидой.) Прогоняешь?

У л а. Прогоняю.

Л и р и с. А на прощанье поцелуешь?

Ула тихо смеется и целует Лириса. Потом Лирис ложится и накрывается плащом.

Ула остается сидеть на страже. Вокруг шелестит ночной лес.

Сцена шестая

К концу своей смены Ула откровенно клюет носом. Немой сам просыпается, аккуратно трогает Улу за плечо и указывает на землю: ложись, мол. Ула с сонной благодарностью кивает и вытягивается рядом с Лирисом, укрывшись половиной его плаща.

Сцена седьмая

Перед самым рассветом полено в костре стреляет особенно громко, и Ула, вздрогнув, просыпается. Открывает глаза и, сонно мигая, осматривается. Все спят, мелькает в голове. Потом она падает щекой обратно на скатку и снова засыпает. Но ненадолго. До нее вдруг доходит, что, оглядываясь, она не увидела Немого. Откинув плащ, она садится и осматривается снова.

Немого и вправду нигде нет.

Ула. (Сама себе.) Может, отлить пошёл?

Встает и вертит головой. В руках сам собой оказывает топор. Немой всё не показывается.

За спиной вдруг слышится какой-то звук – далекий и приглушенный. Ула резко оборачивается и, перехватив топор поудобнее, идёт в ту сторону. Она все дальше и дальше удаляется от костра. И тут слышит разговор.

Беседуют два многоликих – во сне она столько раз слышала эту речь, что спутать теперь невозможно. Секунду она думает, что делать. Потом принимается красться дальше, на голоса.

То что она видит, бросает ее в жар.

Немой беседует с многоликим на его, многоликого, языке!

Н е м о й. (Вполголоса.) Бу рака смагт-не. Ора за нешт-не.

М н о г о л и к и й. Зак-ри до фава эндара гушти-ва.

Н е м о й. Гушти? Дек.

М н о г о л и к и й. Ше дек. Бу йока жжок!

Но не это поражает Улу. Немой разговаривает! Вот что самое удивительное.

Ула принимается лихорадочно соображать. Что же это получается? Немой – предатель? Кровь бросается ей в голову от этой мысли. Столько лишений, столько потерь, а он – предатель!

Не думая больше, Ула выскакивает из укрытия и бросается на беседующую парочку. Ей везет: тот, с кем разговаривает Немой, стоит к ней спиной. Ула с криком опускает ему на макушку топор. Шлем звонко трещит, «затылочная» рожа распадается надвое. Ула вынимает топор и бьет падающего мертвеца в спину плечом – вместе с мертвецом она валится на Немого. Немой оказывается придавленным – глаза безумно мечутся. Ула нависает над ним и, видя, что он намеревается выбраться из-под мертвеца, дает ему навершием топора по лбу. Немой обмякает. Тогда Ула отбрасывает топор, извлекает из ножен Немого огромный охотничий нож и приставляет к его горлу.

У л а. (Быстро оглядываясь.) Вы тут вдвоём были?

Немой молчит.

У л а. (Издевательски.) Что молчишь? Снова говорить разучился?

Губы немого презрительно кривятся.

У л а. (Показывает глазами на мертвеца.) Медленно спихни его с себя.

Немой не шевелится.

У л а. (Сурово.) Не прикидывайся, что не понял! Давай, иначе мигом отправишься вслед за ним!

Немой спихивает с себя мертвого многоликого.

У л а. Перевернись на живот.

Немой опять упрямится.

У л а. (До крови тыча Немого ножом.) Ну!

Немой, кривясь, переворачивается на живот. Тогда Ула одной рукой берет его за волосы, другую, с ножом, просовывает под горло.

У л а. Вставай. Только без шуток!

Немой медленно поднимается на ноги. Нож Улы приставлен к его горлу, свободная рука держит за волосы.

У л а. Теперь топай к костру.

Вдвоем они неуклюже продвигаются на свет костра. Ула всё время озирается, опасаясь нападения. Но, слава Четверым, ничего не происходит. До костра она добирается в целости и сохранности. Немой уныло сопит через раздутые ноздри.

У л а. (Лирису и Фелите.) Подъём, сони!

Глава шестая. МАТЬ

Сцена первая

Лирис и Фелита мигом просыпаются и круглыми глазами смотрят на Улу, приставившую к горлу Немого нож.

Ф е л и т а. (Уле.) Ты что это удумала?

У л а. (Немому.) На колени!

Л и р и с. Ула, опомнись!

У л а. (Немому.) На колени, я сказала!

Немой опускается на колени. Ула всё держит нож у его горла.

У л а. А теперь рассказывай, кто ты такой?

Ф е л и т а. Ты что! Он же немой! Как он расскажет!

У л а. (Немому.) Рассказывай!

Л и р и с. Ула, убери нож… О Четверо, чья это кровь на тебе?!

У л а. (Пихая Немого в затылок.) Его подельника.

Л и р и с. (Обеспокоенно.) Ты точно не ранена?

У л а. Нет. (Немому.) Ну, что молчишь?

Ф е л и т а. (Уле.) Да что с тобой, дурёха! Это же Немой! Я с ним дольше тебя знакома!

У л а. (Издевательски.) О-о! Значит, ты знаешь, что он заодно с многоликими?

Ф е л и т а__и__Л и р и с. (В один голос.) Что?!

У л а. То! Пока мы спали, он отошел вон туда (показывает глазами) и беседовал там с одним.

Л и р и с. Ты уверена, что это был именно многоликий?

У л а. Не веришь – сходи посмотри.

Л и р и с. И схожу. Но для начала убери нож от его горла. Никуда он не денется.

У л а. Я не отпущу многоликого!

Ф е л и т а. (Орёт.) Да какой он, в пекло, многоликий?!

У л а. (Смотря на Фелиту в упор.) Говоришь, давно его знаешь?

Ф е л и т а. Да всё время!

У л а. То есть он был в отряде до тебя?