Мой труп - Лада Лузина

Театральная красота - такой вкусный соус, под которым можно съесть родного отца. Социальная красота - такой вкусный соус, под которым можно съесть самого себя… Давным-давно, сидя в бархатном кресле театра, я страстно мечтала проскользнуть в беспроблемно-прекрасный мир «замка». Но на пятом курсе, засев за курсовую «Смерть в творчестве Жана Ануя», нежданно разочаровалась в любимом спектакле.

Стоило мне перестать быть обычным зрителем, став театроведом, вгрызающимся в суть до костей, я поняла: в нем нет главного - ответа на вопрос «Зачем это?». Смех ради смеха, дорогая театральная красота ради дорогой красоты. Вместо конфетки в красивой обертке тебе подсунули фантик.

И все же Арине удалось проскользнуть туда сквозь «зеркало сцены»… Она навечно осталась в «замке». В красивом, дорогостоящем мире, где никто не задается вопросом «Зачем?».

А я?…

Я была и осталась единственным человеком, который знает о ней всю правду. И правда, единственным! Потому что Арина ее больше не знала. Она знала другую Арину - Главную Героиню спектакля, похожего на бесконечный звездопад конфетти: авантюры, любовные признания, платья, павлины и загадочно перемещающиеся декорации из белых колонн, представляющие ей новые картинки красивой жизни. Казино в Монте-Карло. Краниосакральный массаж в Таиланде. Венский бал в киевской опере. Она не желала знать никакой другой. Ее социальные маски, костюмы и роли вросли в плоть и кровь. А я стала ее любимейшим зрителем!

Но иногда мы садились и вспоминали запоем лето после первого курса, и глупого Мишу, которому мы вымыли пол, и его глупую бумажку непознанной валюты, которую мы тут же обменяли и получили какие-то смешные копейки. Эти жадные воспоминания походили на половой акт, на безудержное совокупление. Это и было чем-то подобным. Потому что только проживая вновь и вновь наши прошлые приключения, мы вновь были вместе, мы были прежними, моя бывшая подруга Арина воскресла. Она и хотела воскреснуть - почувствовать себя прежней.

Мы делали это часто. Слишком часто, чтоб не осознать однажды: все наши «А помнишь?» превратились в заезженную пластинку. И сколько бы мы ни повторяли их, это уже ничего не изменит.

«Отлично! - Игнатий Сирень держал в руках мою курсовую «Образ Арины в спектакле…» - Но где же финал?»

Занавес поднялся.

Я сидела на проломленной лавке, вглядываясь в пустоту внутри. Это была иная пустота - одиночество. Я только что похоронила свою лучшую подругу.

Нет, хуже. Если бы она умерла, я бы носила ей цветы на могилу и думала, что моя лучшая подруга по-прежнему со мной, по-прежнему любит меня.

- А разве это не то же самое? - спросила я вслух.

Сидящая рядом ягуаровая тетка с разукрашенной золотыми блямбами сумкой посмотрела на меня, даже не скрывая опаски.

Летом после первого курса в моде были такие же золотые блямбы. Теперь мода вернулась. В то лето мне казалось, что ткань под ягуара - высший аристократический шик. Теперь она стала дешевкой. В то лето Арина была моей лучшей подругой… Теперь на месте фонтана на площади Независимости, в котором мы с ней скакали босыми от счастья, находится вход в торговый центр «Глобус».

Я встала со скамьи и пошла прочь.

«А разве это не то же самое? Ты дружишь с человеком, которого давным-давно нет. И если бы не труп в холодильнике, заставивший воскреснуть из мертвых забытую театроведческую привычку задавать вопросы, на которые никто из нормальных людей не хочет знать ответы, мы б дружили еще тысячу лет.

Лишь потому, что мне вряд ли б пришло в голову спросить: «"А стала б Арина меня покрывать?" И ответить: нет. И понять…»

Арина не только не станет покрывать меня - узнав о смерти Андрея, она сделает все, чтоб откреститься от нашей прощальной вечеринки, от нашей компании, объяснить присутствие там случайностью. Смерть Андрея слишком грозит ее благополучию, слишком не понравится обладателям платиновых карточек, ваяющих с помощью Арины дурацкие календарики с собственным фейсом на фоне Киево-Печерской лавры.

- Тоже мне, обнаружила свежую истину - друзья познаются в беде, - фыркнула я. - Ладно, проехали. Не все так плохо…

Не все так плохо. Нас с Ариной обвинят в убийстве на пару. Мы вновь будем вместе, на одной скамье подсудимых - старая парочка, Шерочка с Машерочкой. Мы пошли на дело, я и Рабинович… Только Арина найдет способ оправдаться, а я - нет.

Все. Правда, проехали.

У меня нет подруги. Так же, как нет отца. Это нужно просто принять и отпустить остроумную шутку.

Я импульсивно подняла руку. Проезжающий мимо желтый автобус «Богданчик» послушно остановился. Я вскочила в маршрутку.

Мне страшно захотелось увидеть Яниса. Страшно! Мне нужен был друг. Мне нужно было знать, что у меня все же есть друг.

Глава пятая

Ты страшен, пойми, страшен, как ангелы. Ты считаешь, что весь мир идет прямо вперед, сильный и ясный, как ты сам, разгоняя тени, притаившиеся у обочины дороги… Жан Ануй. «Эвридика»

Автобус медленно плелся сквозь город. Пробки на дорогах давно перестали быть признаком часа пик - пиковым стал весь день.

Но я никуда не спешила. Я ехала, а значит, уже что-то делала. Езда, так же, как и курение, всегда успокаивала меня - иллюзией действия.

Я достала дневник.

Три фигуры - я, Андрей и Арина - убраны с доски. Зато появилась новая - неизвестная девушка в рюшечках.

В остальном…

Фигура нейтральная - Инна.

Фигуры белые - наши заезжие друзья.

Женя - лучший друг Андрея, но, как доказано выше, звание «лучший друг» ни о чем не говорит. Доброхотов - актер театра номер один. Сам выбирает роли, звездит в сериалах и ведет себя так, словно он лучше других, поскольку так оно и есть. Рита - пробивная девица. Снялась год назад в популярном мыле. Роль была маленькой, зато сериал посмотрели все - я даже взяла у нее интервью. Оля говорила мне, что она и Андрей фиктивно женаты, но я не помню, зачем им понадобилась эта фикция, к тому же они могли давно развестись.

Фигуры черные: Сашик - бывший театральный актер. Оля - бывшая театральная актриса и бывшая телеведущая. Ян - мой последний друг Ян…

В нашей компании Андрея любили все. Точней, не любили, а воспринимали беззаботно-поверхностно, иными словами, таким беззаботно-поверхностным, каким он и есть. Был… И вообще, исходя из ночного расклада, Оля должна была убивать отнюдь не Андрея, а Арину и Доброхотова, а Янис и Сашик, как обычно, - друг друга.

И тем не менее, Андрея убил кто-то из них. Кто-то один, в то время как другие ничего не заметили. Иначе бы Ян, Саша и Оля не повезли москвичей в гостиницу, а те не поехали бы в аэропорт. Они б вызвали милицию еще до того, как я проснулась, и я бы проснулась посреди орудующей бригады.