Инструктор над законом - Андрей Воронин

- Как же, нет, - не сдавался участковый, - полдеревни свидетелей, а дела нет?

- У вас здесь что, свидетели бывают? - поднял брови Илларион, и старший лейтенант заметно смутился. - По-моему, никто ничего не видел. И потом, главное, что ничего не видел я, а ведь гости-то приезжали ко мне.

Участковый крякнул.

- Слушай, Архипыч, - совсем уже доверительно заговорил Илларион, поезжай ты отсюда, ей-богу. Ты что, следствие проводить собрался? Ведь мы же с тобой договорились, нет? Поезжай и ни о чем не волнуйся. По крайней мере, до тех пор, пока эти гаврики меня не укатали.

- Утешил, - покачал головой Архипыч. - Мудреное ли дело - одного человека укатать?

- Кому как, - усмехнулся Илларион. - И потом, это смотря кого укатывать.

- Герой, - сказал участковый, садясь в машину и запуская двигатель. Сильно-то не геройствуй.

Плетью обуха не перешибешь.

Илларион всю жизнь придерживался того мнения, что чем меньше трупов, тем лучше. Так что вступать в полемику с Архипычем он не стал и даже приветливо помахал вслед укатившему в облаке пыли "уазику".

Критически осмотрев реанимированный забор, Илларион поставил на место ящик с инструментом, помыл руки, натянул заштопанную Степановной куртку и прогулочным шагом направился в сторону школы. По большому счету делать ему там было нечего. Со школой все было предельно ясно. Непонятным оставалось только одно: почему "спонсор" так рьяно охраняет свою пассию даже от самых невинных контактов? Илларион был уверен, что причина для такого поведения существует, нужно было только узнать, что это за причина, а узнав, использовать против окопавшейся здесь швали, которая уже стала порядком раздражать отставного спецназовца.

Кроме того, только через здешних таможенников можно было выйти на контакт с таможенниками латышскими - Илларион все не мог расстаться с мечтой вернуть свою машину и мещеряковскую двустволку.

"Нет, - думал он, легко шагая вдоль улицы и легкомысленно покуривая на ходу, - на роль положительного героя я откровенно не гожусь. Ну где это видано: выходить на смертный бой со всякой сволочью, чтобы вернуть украденную машину? Положительные герои убивают направо и налево ради спасения ребенка или женщины, или, уж на худой конец, старого друга, который по причине великой образованности неспособен сам дать в морду негодяю. Но ради возвращения машины?.. Нет, такого сюжета я что-то не припомню..."

Развлекая себя подобными размышлениями, он прошел половину расстояния от дома бабы Веры до школы, когда увидел бегущую навстречу тонкую фигурку. Несмотря на то, что видел ее всего один раз, Илларион сразу узнал ту, к которой, собственно, и направлялся.

- На ловца и зверь бежит, - сказал он, останавливаясь. - Здравствуйте.

- Вы целы? - не отвечая на приветствие, спросила она, тревожно шаря глазами по его фигуре - по всей видимости, тщетно пытаясь обнаружить переломы, рваные раны и прочие увечья.

- И что это за день сегодня? - пожал плечами Илларион. - Все только и делают, что интересуются моим здоровьем.

- Перестаньте паясничать, - сказала она, - на это нет времени. Вы целы?

- Да цел я, цел, - отмахнулся Илларион. - Что вы, в самом деле? Я ведь не ученик первого класса, а вполне взрослый дядя, вы же ведете себя так, словно я убежал с урока и чуть не утонул в пруду. В чем, собственно, дело?

- Дело в том, что вам необходимо немедленно уехать отсюда, - сказала она. Илларион невольно залюбовался тем, как двигаются ее губы и как сверкает между ними белоснежная полоска зубов.

- Я не могу уехать, - серьезно сказал он.

- Почему?

- Я ведь не успел еще с вами познакомиться.

- Послушайте, - она, казалось, вот-вот заплачет, - вы что, не понимаете? Вам, что же, никто ничего не сказал?

- Про что это? - самым наивным тоном спросил Забродов.

- Про то, что я...

Илларион вздрогнул - это хрупкое создание употребило то же самое слово, что и баба Вера. Голос у нее ломался и прыгал, но глаза были абсолютно сухими и смотрели прямо. Так могла смотреть либо профессиональная дама с панели, либо совершенно доведенный до отчаяния человек. Забродов недолго колебался с решением.

- Вот что, - сказал он, взяв ее за локоть и отведя на обочину, сейчас вы по порядку расскажете мне все с самого начала. Может так случиться, что спокойно поговорить нам не дадут, поэтому ответьте мне сначала на один вопрос: вас удерживают здесь насильно?

- Вы с ума сошли, - сказала она, вырывая локоть, - кто вы вообще такой? Я здесь по распределению, мне еще год отрабатывать, но это не означает...

- А ну, тихо! - негромко прикрикнул Илларион, хватая ее за руку и легонько встряхивая. - Давайте-ка без истерики. Я же говорю: у нас чертовски мало времени. А что до того, кто я такой...

Ну, вообразите на минуту, что я тот, кто может вас отсюда вытащить. Кстати, меня зовут Илларионом.

А вас?

- Виктория, - нехотя представилась она и горячо зашептала, оглядываясь по сторонам:

- Вас здесь убьют. Уезжайте немедленно, вас убьют, это страшные люди. Не думайте, что если вы умеете драться, то сумеете уцелеть. Это все ерунда, они просто придут и убьют. Уезжайте, уезжайте, забудьте про меня, со мной все кончено, уезжайте!

Она уже стучала зубами и почти кричала. Илларион вздохнул и, немного помедлив, залепил ей полновесную пощечину. Голова ее тяжело мотнулась вправо, зубы лязгнули, и она замолкла на полуслове, схватившись за разом покрасневшую щеку и глядя на Забродова неестественно расширенными, полными слез карими глазами.

- Из-звините, - сказала она. - Со мной, похоже, и впрямь сделалась истерика.

- Похоже, - согласился Илларион. - Я вас не сильно ушиб?

Она хотела что-то ответить, но тут позади послышалось приближающееся урчание двигателя. Обернувшись, Илларион увидел торопившийся к ним в густом облаке пыли большой синий джип. Обмен любезностями, как водится, съел все отведенное на разговор время.

- Это они? - на всякий случай спросил он у Виктории.

Та молча кивнула, и Забродов развернул ее на сто восемьдесят градусов и основательно толкнул ладонью между лопаток.

- Марш отсюда! - скомандовал он. - И чтобы через минуту была у себя в школе и вышивала там крестиком!

- Я не умею! - оборачиваясь, крикнула она.

- Тогда читай методические пособия!

Он повернулся лицом к приближающемуся автомобилю, на время забыв об учительнице. Побежала она или осталась стоять посреди дороги, уже не имело ровным счетом никакого значения, потому что изменить что бы то ни было было нельзя.

Джип резко затормозил, подняв в воздух тонну пыли.

Илларион закашлялся, но не двинулся с места.

Внутри пылевого облака щелкнул отпираемый замок дверцы, и сквозь оседающую пыль Забродов увидел направленный на него ствол автомата.

- Полезай в машину, красавец, - сказали ему, - да не дури. Шутки кончились.

- Какие шутки? - пожал плечами Илларион. - С такой шутилкой, как у вас, не очень-то пошутишь.

Илларион прикинул, что было бы совсем не сложно одним прыжком добраться до открытой дверцы и вывернуть автомат вместе с руками, которые его держали, но время тотального истребления противника еще не наступило, и потому он послушно полез в салон автомобиля, встретивший его кондиционированной прохладой и клубами ароматного табачного дыма.

***

Сергей Иванович Старцев третий день пребывал в раздражении. Более того: в таком сильном раздражении Сергей Иванович не пребывал с того самого недоброй памяти дня, когда несколько лет назад на место начальника таможни, которое Сергей Иванович уже с полным на то основанием считал своим, назначили в обход него этого выскочку Алексеева.., земля ему пухом. Слишком уж тянулся перед начальством, слишком любил совать нос, куда не следует, вот и нарвался на пулю. Впрочем, это была давняя и основательно всеми забытая история, сыгравшая на руку Сергею Ивановичу: пока Алексеев клал живот, служа Отечеству, его предприимчивый зам обзавелся необходимыми связями, подобрал верных людей и вступил в должность, как говорится, во всеоружии.

Но то, что произошло теперь, просто не лезло ни в какие ворота. Откровенно говоря. Старцев не знал, какими именно словами ему следует доложить об этом в Москву. Его доклад, отправленный по обычному каналу связи, был туманным и расплывчатым, да оно и немудрено: прямо у него под носом, на его территории, которую он с годами стал воспринимать почти как свою собственность, какие-то оторвы перехватили партию товара, шедшую из Москвы в Ригу, убили проводника и спалили дотла его дом.

Лепет участкового о том, что Борисыч якобы случайно поджег кордон по пьяной лавочке. Старцев опровергать не стал, но ни минуты в него не верил, как, впрочем, и сам Архипыч, если не совсем еще выжил из ума. А как было бы здорово, если бы этот чертов старый мент впал в полный маразм, напрочь перестав замечать то, что творится вокруг! Не то, чтобы он сильно путался под ногами, ума на то, чтобы держаться в сторонке, у него все-таки хватало, - но время от времени Сергей Иванович ощущал слабое противодействие, всегда неявное и как бы случайное, говорившее о том, что старый гриб в погонах до сих пор не желает смириться с положением статиста. Убивать его Старцев не хотел - это привлекло бы ненужное внимание к району, вдоль и поперек изрезанному дорогами, каждый километр которых регулярно давал урожай твердой валюты, причем немалый. Кроме того, на место Архипыча могли прислать какого-нибудь ухаря - из молодых, да раннего, - который, наскоро разобравшись в обстановке, мог потребовать долю в бизнесе, а то, чего доброго, и начать звонить в районе. Архипыч же, по мнению Старцева, был просто старый дурак, не желавший получать "грязные" деньги, но при этом до смешного дороживший своей никчемной жизнью и своей еще более никчемной должностью.