Нерушимый-5 - Денис Ратманов

Князь тоже много напропускал, но пока держался.

Быки, видя, что подельники сдают позиции, ломанулись в атаку, расшвыривая противников, как кегли. Братва, кто смог подняться, рванула следом.

И начался глобальный замес. Хрипы, крики, хруст костей, глухие удары. «Саня, не лезь, это не твоя война». Но почему челюсти сжимаются сами собой, и за грудиной разгорается солнце?

Замер шестерка Табаки, устремив остекленевшие глаза в потолок.

Затих дергающийся в агонии гопник. На его черепе — наливающаяся синевой вмятина.

Мимо, сплевывая выбитые зубы, на локтях полз пожилой сиделец, у него отнялись ноги.

Бросился в атаку Сеня-Шмаровоз, ударил рыжего по башке ботинком изо всех своих петушиных сил. Отлетел к параше, отброшенный ударом. Только обиженный Анфиса не вмешивался, как и я.

Минута — и исход поединка решен. Поверженная братва корчится на полу. Военный, пропустивший удар Кардинала, сидит за столом, трясет башкой.

— Ну что? — рыжий вздернул на ноги Князя.

Избитый, еле живой, тот попытался его боднуть — не достал. Все так же улыбаясь, рыжий отшатнулся, ударил Князя в солнечное сплетение и, уверенный, что он не поднимется, потерял к нему интерес. Теперь оба склонились над корчащимся на полу Кардиналом.

Рыжий, который был в этой кодле главным, сел возле него на корточки, поднял его за шкирку.

— Ну что, черножопый, довыеживался? Теперь тебе звезда. Не передумал, не? — Не дождавшись ответа, он обратился ко второму быку. — К параше его! Помогай, мне такую тушу не поднять. Потом вот этого, лысого. Богами себя возомнили, твари.

— Богами параши, — гоготнул азиат.

— Ромалэ, ромалэ, — промурлыкал бык, подхватил Кардинала под руку.

«Саня, не лезь», — твердил здравый смысл.

«Этот человек за тебя подписался», — пискнула совесть.

«Спортзал. Библиотека. Свидания. Лиза».

«Когда быки опустят авторитетов, им останется только вздернуться. А тебе еще сидеть, тебе не простят бездействие. Посмотри на Анфису».

Что. Делать. Мне? Что выбрать — выгоду? Или людей, которые никогда не были и не станут мне своими? И отчего сами собой сжимаются кулаки и разгорается солнце за грудиной, наполняя тело кипящей магмой?

Глава 9. Империя наносит ответный удар

Настал тот самый момент, когда нужно сделать выбор. Будет ли он верным? Плевать. Сделаю то, что считаю правильным. У каждого своя правда, у меня она вот такая. Я встал, переступил через мертвого гопника, направился к столу, на ходу разминая плечи.

— Отставить беспредел! — рявкнул я.

Быки, держащие Кардинала, обернулись.

— Опух, сопляк? — вытаращился рыжий, который был от меня дальше, чем бык.

Они не расценивали меня как угрозу. И правильно! Мой козырь — внезапность. Я выбрал цель — быка. Шаг — податься вперед. Удар локтем в голову. Башка быка запрокинулась. Апперкот! Закрепить эффект коленом в солнышко. Хр-рясь — хрустнула грудина!

Минус один.

Рыжий сразу оценил ситуацию. Бросил Кардинала — он так и остался лежать между нами, — встал в боксерскую стойку.

— Хана тебе, щегол! — прорычал он.

Я вспомнил, что были еще двое: вон, военный за столом поднимается, спешит на выручку. Я отпрыгнул назад, присел, уходя от его удара. Теперь — подсечка. Связка прямой-прямой-апперкот. Внутренняя энергия наполнила меня силой. Военный отлетел назад, распластался на столе, откуда его стянул Князь, полуживой, но непобежденный.

А я пропустил мощнейший лоу азиата. Он целил по печени, но я сместился, и он попал по правой почке. Вспышка боли… Плевать. Я взял тело под контроль, попятился к стене, где висел распорядок дня, используя ту же тактику, что и быки, когда на них перла толпа братвы. Здесь слишком мало места, вдвоем им ко мне не подобраться, они будут друг другу мешать. Если бой перейдет в партер, я рыжего одолею. Главное, чтобы мелкий азиат не мешал, он может создать проблемы. Сначала его бы вырубить, но не достать.

— Братва, мочи мелкого! — заорал я.

К тому моменту гопник, Бес и тощий мосластый мужик очухались и рванули на подмогу. Ну как рванули, скорее поплелись, потому что были изрядно потрепаны.

Мелкий отвлекся на них, рыжий попер ко мне, кровожадно скалясь. Он был чертовски силен, но я — быстрее. Он только думал, куда нанести удар, а я бросился ему в ноги, повалил, без труда добрался до его шеи и начал душить. Взревев, он перевернулся набок, пару раз ударил меня, но я прижал голову к его шее, и удары прошли по касательной.

На мое счастье, этот амбал был не силен в борьбе, но знал, что надо похлопать, когда сдаешься, и замолотил по моему предплечью.

— Хрен тебе, беспредельшик, — прорычал я, все сжимая и сжимая рычаг, пока противник не обмяк.

Я окинул взглядом камеру, где хрипели, корчились избитые осужденные, мало кто держался на ногах. Князь оседлал военного и в исступлении бил его башкой об пол. Кардинал подполз к нему на четвереньках, столкнул с противника, который уже не сопротивлялся.

— Харэ! Замочишь.

Распахнулась дверь, и вбежала целая толпа вертухаев, раздавая тумаки дубинками направо и налево. Я прикрыл голову руками и получил по левому предплечью.

— На пол! Всем на пол!

Нас обыскали. Потом все тех, кто мог стоять на ногах, отоваривая дубинками, выволокли в коридор, потащили дальше. На адреналине боли я не чувствовал, лишь в ушах звенело, но даже сквозь этот звон пробивался грохот. Осужденные из других камер тарабанили во все двери, протестуя против беспредела.

Я думал, нас либо доставят операм для задушевной беседы по почкам, либо запрут в одиночку. Но все оказалось гораздо хуже. Меня, Беса и мосластого притащили в место, где к стенам примыкали металлические сейфы с глазком в середине. По своей наивности я думал, что это сейф и есть, на деле оказалось — «стакан». Их тут было штук двадцать, меня затолкали в крайний и заперли.

Ощущение было, как в вертикальном гробу. Темно, свет приглушенный, вентиляция со спичечный коробок. Можно стоять, можно сидеть, приведя колени к животу. Площадью стакана — полтора на полтора метра. Хорошо, что, когда выбирал новое тело, таланты и дефекты, я отмел клаустрофобию. Вот бы мне несладко сейчас пришлось!

Когда стихли шаги вертухаев, я услышал Беса:

— Нерушимый! Ты реальный пацан! Уважуха!

— Сукам сучья смерть! — издали прохрипел мосластый.

И пяти минут не прошло, как вертухаи привели еще партию осужденных из других камер, потом — следующую, и