Нерушимый-5 - Денис Ратманов

— Что тебе передать в посылке? — спросил Федор.

— Учтите: еда идет в общак, здесь так принято. Еду. Сахар. Чай. Кофе. Носки. Трусы. Меня ж скрутили, и я ничего с собой не взял. Шоколада ужас как хочется.

— Нам теперь нового директора команды искать надо, — пожаловался Димидко. — Тирликас-то тоже пропал, и если с тобой хоть связаться можно, он вообще исчез с радаров.

Я поджал губы и похлопал по ним — мол, ничего сказать не могу. Наверное, у них в голове тысяча вопросов, но разговаривать о деле мне можно только с адвокатом и следователем.

— Да, вам нужно искать нового директора.

— А Лев Ви… — пробормотал Микроб, встретился со мной взглядом и все понял, кивнул. — Ясно.

Они с Димидко переглянулись и на минуту замолчали. Потом продолжили уже не так бодро. Дарина отказала Погосяну, и он загрустил. С родителями Мика так и не помирился. Жека бросил свою девушку, она явилась на тренировку и расцарапала ему лицо, чуть глаз не выдрала. У Клыкова очень крутая маман, ей тридцать шесть, а выглядит на двадцать шесть. Микроб заговорщецки подмигнул и кивнул на Димидко, я усмехнулся, представив Сан Саныча в роли отчима Клыка.

Время остановилось и окуклилось, и когда явился конвойный, казалось, что Димидко и Микроб только пришли, мы не поговорили толком, и вот уже расставаться надо.

— Держись, Нерушимый! — сказал Димидко, вставая. — Оправдай фамилию!

— Мне нужен адвокат, — бросил я. — Попытайся его найти. Хорошего, желательно, чтобы с опытом работы в органах.

Моя просьба озадачила Димидко, видимо, в этой реальности было не принято пользоваться услугами адвокатов.

— Адвокаты — это форца.

Действительно, что это я? Государственные защитники денег не берут и по своей инициативе не работают.

— Чем раньше найдешь, тем скорее я отсюда выйду.

Я развернулся и последовал за конвойным, думая о том, что пока праздники, никто никакими делами заниматься не будет. Рождество — здесь не выходной день, потому можно рассчитывать на начало какого-то движения по своему делу после четвертого января. А пока выпишу себе пару книг из библиотеки, буду читать. Как же ломает без Интернета! Точнее без Комсети!

В камере появился новый жилец: смуглый жилистый мужчина с осанкой отставного военного. Держался он обособленно, разговаривал вежливо. А к вечеру привели еще одного — бритого наголо здоровяка с рыжей щетиной, бычьей шеей и глубоко посаженными белесыми глазками. Его лицо казалось грязным из-за обилия пигментных пятен.

Похоже, это и есть суки, которых все ждали.

Амбал, ни с кем не здороваясь, под неодобрительными взглядами сидельцев протопал к койкам, осмотрел их, пристально уставился на меня, я глаз не отвел. Тогда он повернулся ко мне задом, сгреб вещи Бормана с койки напротив, бросил на пол и молча определил на шконку свои пожитки.

Кардинал, сидящий за столом вместе с Князем, ничего не сказал и сделал вид, что происходящее его не касается. Уткнулся себе в газеты. Борман вскочил с места, готовый восстанавливать справедливость, но встал Князь, положив руку ему на плечо, и обратился к новенькому:

— У нас хата правильная, людская. По беспределу тут не прокатит.

Рыжий амбал оскалился:

— Срал я на ваши правила. Там, где я, правила мои, ясно? Кто не согласен — валите на…!

Он самодовольно заржал. Князь и Борман переглянулись. По понятиям такое оставлять было нельзя. По логике — правильно было не нарываться, ведь Князь знал, что его будут ломать серьезные бойцы.

— Ты за это ответишь, — холодно проговорил Князь.

Со второй койки спрыгнул молчаливый бык, который мне еще раньше не понравился, хрустнул шеей и с вызовом спросил:

— Да ну?

— Братва, мочи беспредельщиков! — заорал Табаки, у него откуда-то появилась заточка.

И началась движуха. Сидельцы налетели на этих двоих, как стая дворняг — на волкодавов. Табаки ретировался, пропуская вперед гопоту. Шестерка здраво оценивал свои силы, затаился, выгадывая удобный момент, чтобы ударить исподтишка.

Бой разворачивался в узком пространстве между койками, где едва можно раскинуть руки. Беспредельщики встали спиной к спине. Рыжего спереди атаковала стая гопников, причем у одного был кастет, быка — сидельцы со стажем, в том числе Борман и Бес. Положение братвы усложняла ограниченность пространства для маневра, и они просто не могли подступиться, качки отбрасывали их топчущими.

Наконец стая сообразила, как загонять хищников, и самые мелкие и хлипкие вскочили на койки, чтобы оттуда бить и отвлекать быков, и основная группа могла нанести решающий удар.

От грохота, криков, хрипов и стонов я едва не оглох. Барин настоятельно рекомендовал не вмешиваться не в свое дело, и я отодвинулся к стене. Сидельцы от меня открестились. Буду ли я сукой, если выполню рекомендации начальника СИЗО?

— Неруш, чего сидишь, помогай! — вытаращился на меня Табаки, сидящий на койке.

Улучив момент, он метнулся вперед, полоснул заточкой шею рыжего, который в этот момент профессиональной «двойкой» вырубил гопника-питекантропа. Но шестерке не повезло. Рыжий сместился чуть в сторону, и заточка лишь оцарапала его шею.

Взревев, он ринулся на Табаки. На миг закрыл его спиной. Вскрик, хруст, пара движений — и шестерка валится на пол, судорожно сжимая торчащую из шеи заточку. Стекленеющие глаза смотрят на меня, изо рта толчками вырывается кровь.

Но самое интересное происходило не здесь, а возле стола, где чифирили авторитеты.

Азиат, похожий на нашего Колесо, только более мелкий, скакал вокруг Князя, рвал дистанцию, работал лоукиками и был намного быстрее — Князь просто не успевал ему отвечать.

Кардиналом занимался военный. Работал он четко: прямой, двойка, удар коленом в живот. Блок. Блок. Удар. Кулаки-молоты цыгана разбивались о непрошибаемую стену, Кардинал постоянно пропускал и держался только за счет веса и природной мощи.

Тем временем взбешенный рыжий достал ближайшего гопника прямым в челюсть. Мощным ударом в солнышко отправил его в полет. Гопник виском ударился об угол моей кровати, пустил пену и задергался, закатив глаза.

Видя, что бьют авторитетов, Бес метнулся к столу и даже сумел долбануть по башке военного. Тот развернулся и двумя точными ударами отправил его в нокаут. Ситуацией воспользовался Кардинал, и отвлекшийся военный пропустил мощный прямой в голову. Пошатнулся, отступил.

— Пацаны! — хрипло проорал он, пятясь от взбешенного Кардинала, который пер буром, размазывая кровищу по лицу.

На помощь подельнику пришел