Пижон в бегах - Ричард Старк

Мы стояли на пороге, будто летающие лыжники на площадке трамплина. Я поднял руку с зажатым в ней пистолетом и заорал:

- Пошли!

С криками "Йех! Йех! Йех!" мы выскочили из-за угла, при этом я для острастки малость помахал руками, отягощенными огнестрельным оружием. За спиной, будто дух - предвестник смерти, верещала Хло.

Картежники немало позабавили нас своими бледными испуганными физиономиями, после чего бросились врассыпную, как скелеты в театре теней Диснея. Путь к двери был свободен, и мы бросились вон.

И тут на пороге возникли фигуры Траска и Слейда, заслонившие собой дверной проем. Черные костюмы, черные пальто, черные пистолеты в руках, мрачные ухмылки на мордах. Черная угроза.

Даже пожелай я остановиться, мне бы это не удалось. Пригнувшись, я втянул голову в плечи и несся вперед.

Я врезался плечами прямо в их животы. Левое глухо ударило в брюхо Траска или Слейда, а правое въехало под дых Слейду или Траску. Я услышал стерео-у-у-у-у-ф-ф-ф!, а потом очутился за дверью, и плечи мои более не встречали сопротивления. Я мчался, падая на бегу и отчаянно пытаясь восстановить связи между ногами и их родным туловищем.

Какое-то короткое бесконечное мгновение я бежал, утратив всякое равновесие. Ноги все топали и топали, силясь догнать основную массу меня, и я был уверен, что пропашу носом двадцатифутовую борозду в гравии аллеи. Одновременно я пытался взять себя в руки да ещё норовил проскочить между машинами, стоявшими перед домом мистера Гросса, поскольку не имел никакого желания влететь в одну из них на той скорости, с которой перемещался и которую впоследствии оценил в одно и девять десятых числа Маха.

Я слышал много криков и много шума, доносившегося сзади. А когда миновал последнюю из стоящих машин, глазам моим открылась пустая освещенная аллея и долгожданная брешь в изгороди, ведущая на улицу. То паря, то пикируя, я несся к ней, потом мимо нее, потом прочь от нее...

К сожалению, мне не удалось сделать совершенно необходимый правый поворот. Я продолжал движение по дуге большой окружности. Таким образом я смог бы повернуть направо только где-нибудь в окрестностях Монтаук-Пойнт, да и вообще не знаю, куда бы меня унесло, кабы не изгородь на противоположной стороне улицы.

Унесло меня не дальше этой изгороди. Ш-ш-ш-хрясь! Я едва успел поднять руки, защищая голову, и тут изгородь остановила меня, как набитые хлопком ящики останавливают пули при баллистических экспертизах. Я видел это в кино.

Секунду или две я отдувался, повиснув на изгороди, потом кто-то ухватил меня за ворот куртки, и я услышал истошно-настойчивый призыв Хло:

- Пошли! Пошли!

Я пошел. Выбрался из кустов и двинулся прочь. Стрельбы не было вовсе, ни один из преследователей ещё не добежал до мостовой, но я услышал, как во дворе заводят мотор машины, а это значило, что Траск и Слейд опять налаживают погоню. И теперь, надо думать, погоня будет азартнее, чем прежде.

Мы понеслись по дороге, миновали тускло освещенный перекресток и нырнули в милый сердцу мрак за ним. Я уже успел снова возглавить отступление - благодаря длинным ногам и полному отсутствию рыцарских достоинств - и поэтому оказался в машине первым. Я влез в неё через дверцу водителя и стал протискиваться на пассажирское сиденье мимо руля, за что он ощутимо саданул меня по ребрам.

Хло ворвалась в кабину по моим стопам, захлопнула дверцу и вонзила ключ в замок зажигания. Оглянувшись, я увидел четыре точечки фар - машины выруливали с подъездной аллеи дома мистера Гросса. Мчались они, понятное дело, на полном ходу.

- Быстрее! - крикнул я.

Но машина уже рванула вперед, и я крепко приложился затылком к спинке сиденья, а вдобавок прикусил язык.

- Пусть только попробуют догнать! - воскликнула Хло и склонилась к рулю. На губах её играла азартная улыбка, Хло смотрела вперед горящими глазами автомобильного маньяка.

Я зажмурился и принялся ждать самого худшего.

- Я от них оторвалась, - не без гордости сообщила Хло.

Это были первые слова, произнесенные в нашей компании за десять минут или больше. Я бы не сказал, что прошедшие минуты молчания были полны тишины. Куда там! Скрип покрышек и визг тормозов с лихвой возместили нам недостаток тем для разговора.

Все эти десять минут я просидел с закрытыми глазами. (Надеюсь, вы заметили, что я всегда признавал свою трусость.) Но все равно зримо представлял себе, как мы с ревом несемся по маленьким городкам Лонг-Айленда на грузном черном "паккарде" 1938 года выпуска, по темным ночным улочкам, под испуганными взглядами туземных жителей, которые с разинутыми ртами высовывались из окон своих домов. Ну прямо сцена из боевика Кэрола Рида. Я дал такую волю воображению, что теперь, когда, наконец, снова открыл глаза, был удивлен, увидев мир цветным, а не черно-белым.

- Куда теперь? - спросила Хло.

- Обратно в город, - ответил я. У меня все-таки хватило ума додуматься до этого за все то время, что я просидел, зажмурившись, в самом сердце визжащей и трясущейся вселенной. - Надо найти полицейского по имени Патрик Махоуни.

- Наверное, это нетрудно, - ответила Хло. - Сомневаюсь, чтобы в управлении было больше полусотни этих Патриков Махоуни.

- Я должен найти своего.

- Зачем?

Ответить было не так-то просто. Сначала требовалось рассказать ей все, что я говорил мистеру Гроссу и что мистер Гросс говорил мне. Покончив с этим, я добавил:

- Я смотрю на это дело так: мне необходимо доказать, что я не стучал в полицию и не убивал мистера Агриколу. Если докажу, что не стучал, это поможет мне доказать, что и не убивал.

- Возможно, - с большим сомнением проговорила Хло.

- Что-нибудь не так? - спросил я.

- Все это звучит слишком запутанно. Ты не знаешь никого из этих людей, не знаком с действительным положением дел, да и вообще. Если ты не стучал в полицию, стало быть, это делал кто-то другой. Если ты не убил мистера Агриколу, значит, это тоже сделал кто-то другой. Может, это был один и тот же кто-то, а может, и нет. Главное состоит в том, что ты не знаешь, кто эти люди, что они делают и чего добиваются. Возможно, ты для них просто нечто побочное, мелкая сошка в каком-то большом деле.

- Вот я и занимаюсь тем, что узнаю все это, - ответил я. - Что мне ещё остается? Продвигаюсь от одного человека к другому, от события к событию, в надежде когда-нибудь понять, что же творится, а тогда уже и поправить дело, после чего смогу вернуться в бар и все забыть.

- Ты так полагаешь? - спросила Хло, бросив на меня взгляд, и опять уставилась на дорогу.

Я не уразумел, что она имела в виду, поэтому переспросил:

- Что я "так полагаю"?

- Когда все это останется позади, когда тебе, возможно, даже удастся уладить дело к твоему удовлетворению, неужели ты удовольствуешься тем, что опять заживешь как встарь?

- Ох-хо... - ответил я. - Могу спорить на конфету, что да. "Удовольствуюсь" - не то слово. Коровы, которых рисуют на банках с сухим молоком, - больные неврастеники по сравнению с тем человеком, каким я стану, когда все это кончится.

Хло передернула плечами.

- Ну, если ты так считаешь...

- Я это знаю, - сказал я, озираясь по сторонам. - Где мы?

- Точно не скажу. Где-то на Лонг-Айленде.

- Это я и без тебя знаю.

- По-моему, мы едем на север. Если так, рано или поздно пересечем какую-нибудь магистраль. Можем по ней и в город вернуться.

- Превосходно.

- Чарли, есть ещё кое-что, - сказала Хло.

- Еще кое-что?

- Не знаю, задумывался ли ты об этом... - начала она и умолкла.

- Я тоже не знаю. Но, возможно, буду знать, когда пойму, о чем ты говоришь.

- Если Гросс думает, что я - Алтея, и считает нас с тобой сообщниками, которые собираются угробить организацию, то где он, по-твоему, будет ждать нашего появления?

- Не знаю.

Хло покачала головой.

- Он сам рассказал тебе про легавого, который берет взятки, и назвал его своим связником в полицейском управлении. Чарли, Гросс убежден, что мы с тобой едем убивать Махоуни.

- О! - только и смог ответить я.

- И если мы найдем его, поблизости, вероятно, будут ошиваться и Траск со Слейдом.

- Не вездесущи же они, - возразил я, хотя уже не был в этом уверен.

- А им и не надо быть везде. Достаточно оказаться там, где будешь ты.

- Все равно больше делать нечего. Теперь мне надо повидаться с Махоуни, другого не дано.

- Ну что ж, прекрасно. Ты командир. Ага, вот и Большая Центральная.

Большая Центральная представляет собой бульвар и идет вдоль парка. Хло направила могучий "паккард" в объезд, сделала длинный крюк и вывела его через развязку на магистраль, где мы влились в ночной поток машин, едущих в город.

Хло забыла затронуть один вопрос, над которым я давно ломал голову: как нам отыскать Патрика Махоуни. Он был полицейским, вот и все, что я о нем знал. Махоуни мог оказаться патрульным в мундире или сыщиком в штатском платье, мог сидеть в любом районном участке или работать как представитель главного управления на Центральной улице в Манхэттене.